— Забавно, но почему-то после такой фразы я как раз и буду думать, что ты обо всем жалеешь!
— Пожалуйста, Делия! Ты должна знать: мои сожаления не имеют никакого отношения к тому, что произошло между нами сегодня и в выходные.
— Продолжай, — произнесла она, скрестив руки на груди.
Теперь самая сложная часть — объяснить все правильно. Он повернулся к окну. Не смотря ей в глаза, говорить было намного проще.
— Я думал, что приду в себя, как только вернусь из Бостона… Этот скандал… Прошло целых пятнадцать лет. Казалось, я почти стер тот случай из памяти. Но в Бостоне что-то постоянно напоминало мне об этом.
— К примеру, тот случайный комментарий Джима за ужином в первый день?
— С него все началось. Я пытался хранить все в себе, пытался смыть воспоминания водой, как обычно делал раньше, но потом посмотрел в твои глаза на пирсе… Впервые за многие годы я почувствовал покой. Ты стала моим спасательным кругом, и я схватился за тебя.
— Рада, что смогла быть тебе полезной, — протянула Делия.
Вопреки здравому смыслу он оглянулся через плечо. Делия стояла там, где он оставил ее. Руки плотно сцеплены на груди, на лице каменная маска. Он едва не закричал от того, как за несколько мгновений из нежной и любящей женщины Делия превратилась в холодное, безжизненное изваяние.
— Это и есть самая основная проблема. С самого начала я знал, что поступаю неправильно, плохо. У меня не было никакого права позволить тебе мной увлечься. И дело не в тебе. Ты — живое напоминание о том, чего я не заслуживаю.
— Ты снова про тот случай в сарае… — вздохнула она.
— Я сейчас говорю о тебе, какая ты…
— Я не понимаю…
— Ты удивительная женщина, — сказал Саймон, и голос его был полон восхищения. — В воскресенье утром ты обрушилась на мою голову, словно тонна кирпичей, и я был этому только рад.
— Минуточку. В воскресенье утром? Ты ведь послал меня домой тогда! Я провела весь день, пытаясь понять, что произошло и почему ты вдруг так переменился.
— Это было ошибкой, — признался Саймон. — Тогда я еще не знал, как действовать.
— М-м-м, а ты не пробовал сначала хотя бы просто поговорить со мной? — с раздражением бросила Делия. — Ты бы просто мог высказать, что думаешь обо всем этом!
— Что я мог сказать? Я полагал, будет лучше дать нам обоим немного времени, чтобы все обдумать и найти нужные слова.
— Серьезно? Целые сутки ты мучил меня, и теперь, после того как мы любили друг друга, ты смог сказать лишь одно: все было неправильно!
— Мы не любили…
— Любили! — вскричала она. — Я любила!
Ее заявление поразило его.
— Делия, ради бога! Ты ведь веришь в родственные души и все эти истории про вторые половинки. Ты хочешь таких отношений, чтобы раз и навсегда… А я не могу дать тебе этого. Не могу быть чьей-то второй половинкой…
Он видел, что его слова больно ранили ее в самое сердце, и молился только о том, чтобы она когда-нибудь поняла: он делает это ради ее же блага.
— Та часть меня, которая была бы тебя достойна, не существует…
— О, с ума сойти, Саймон! Когда же ты поймешь — твое прошлое не имеет для меня никакого значения?
— Я сам — мое прошлое! — взревел он, сжав кулаки. — Разве ты не понимаешь? Когда эти сволочи… Когда я позволил им… Я убил настоящего Саймона Картрайта! Он перестал существовать, и все, что осталось, — это лишь некое существо, которое им притворяется. Ты занималась любовью с призраком, Делия. С очаровательным, но жалким, трусливым призраком.
— Черт бы тебя побрал! — выругалась Делия. Как он может так говорить? Ни одно из этих слов не несло и капли правды. — Ты не струсил тогда! Ты просто был напуганным подростком, ребенком!
Но он лишь покачал головой. Не глядя на его лицо, она уже знала: он не хочет слушать, что она говорит. Это еще больше распалило ее.
— Ты не имеешь права вот так обрывать наши отношения!
— Я просто хочу, чтобы ты получила то, чего достойна.
— Кто ты такой, чтобы решать, чего я достойна, а чего нет? Это только мой выбор. Понимаешь? Только я решаю, с кем мне быть, и только я решаю, какого Саймона Картрайта мне любить. Не ты, не те гнусные мерзавцы, которые поиздевались над тобой, а только я!
Делия была почти вне себя от злости и бессилия. Ну почему Саймон такой упрямый осел, который никак не может понять одну простую вещь: он намного выше того, что с ним случилось в тот злополучный день.
Лицо Саймона было холодным. Он протянул ей пачку документов и сказал:
— Отправь наконец это в художественный отдел. Они ждут.
Делия вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.
Глава 10
Телефон Делии разрывался от звонков всю дорогу домой. Она не отвечала. У нее не было настроения болтать с Хлоей или Клариссой, а Саймон все равно ей не позвонит.
Она ненавидела его, и сердце ее бешено колотилось от злости к нему.
Телефон зазвонил снова.
— Да кто это? — ответила она наконец.
— Делия?
Вот кто ей сейчас нужен больше всего!
— Привет, мам.
— Что-то случилось? У тебя расстроенный голос.
— Все просто замечательно. — Как обычно, попыталась изобразить бодрость Делия. — Я… — Не в этот раз. Она устала притворяться, будто все было замечательно, заботясь о том, как бы не расстроить маму. — На самом деле, мам, все так паршиво…
— Что случилось? Что-то пошло не так во время командировки?
— О нет! Поездка была просто потрясающей! — ответила Делия. — Лучшие семьдесят два часа в моей жизни. Это все ты виновата! Ты и твои глупые истории о вторых половинках. Очень мило и романтично, только все это одна сплошная ложь!
Она растянулась во весь рост на диване и стала размышлять.
Было ли это справедливо с ее стороны — так говорить с мамой? Наверное, нет, но сейчас ей было все равно. Разговор Саймона буквально раздавил ее, и ей очень хотелось выговориться кому-то.
На другом конце провода мать глубоко и тревожно вздохнула:
— Тебе полегчало?
— А ты бы хотела этого?
— Так вот что ты обо мне думаешь? Выходит, я не хочу слушать о твоих проблемах?
— «Я хочу лишь знать, что всем хорошо и все счастливы», — процитировала Делия. — Разве не это ты всегда говорила?
— Ну конечно, потому что я твоя мать! И если я увижу, что хотя бы один из моих детей страдает, это разобьет мне сердце!
— А что произойдет потом, все мы знаем…
Ее мать ахнула:
— О, Делия… Когда ваш отец умер, я…
— Я знаю! — рявкнула Делия в ответ.
Она слышала эти истории от матери уже тысячу раз. Но теперь злость постепенно сменялась чувством вины. Теперь мама снова уйдет в депрессию.
— Я хотела сказать… когда он умер, я не смогла достойно вынести потерю. Да, это было ужасно несправедливо и эгоистично с моей стороны. Вы, наши дети, были самым большим его достижением, а я не позаботилась о вас. Я подвела его. Но пойми, мне было так плохо без него!
Делия была поражена. Последнее, чего она не ожидала услышать от мамы, так это слова раскаяния.
— Нам тоже было очень плохо.
— Я знаю. И мне жаль… Вместо того чтобы вместе справиться с горем, вы должны были утешать меня. И теперь я очень жалею. Я не хотела, никогда не хотела, чтобы вы притворялись, будто у вас все хорошо, только чтобы лишний раз меня не расстраивать.
— А ты никогда не думала, как это странно? Я имею в виду, что у нас всегда все хорошо? — спросила Делия.
— Честно? Я просто горжусь тем, как вы со всем справлялись. Ну ладно, если совсем по-честному, то мне даже нравилось, что у вас всегда только хорошие новости. Так намного проще жить.
— Я тоже всегда думала — врать намного проще. А теперь уже и не знаю… Все это притворство меня измотало.
Вопреки ожиданиям Делии, на этот раз мама не разрыдалась. Возможно, она наконец-то поняла: в жизни не может быть все гладко и идеально. Как бы заставить и Саймона понять столь простую истину?
— Так, — продолжила беседу мама, — что там ты говорила про вторые половинки?
— Мне очень жаль, мам. Я не должна была обрушивать все это на тебя.
В конце концов, ведь мать не виновата, если мужчина, о котором мечтала ее дочь, вдруг решил, что он ей не подходит.
— Неужели ты правда считаешь, что все это глупые сказки для детей?
— Нет, — сдалась Делия. Как раз наоборот, она верила в это всем сердцем. Просто парадокс… — Но что делать, когда твоя вторая половинка боится быть с тобой?
— Ну, тогда он вовсе не твоя вторая половинка.
Как трудно с этим согласиться! Делия любила Саймона всем сердцем, больше всего на свете. Даже сегодня, когда он был такой злой, она все равно любила его.
— Я не могу представить свою жизнь с кем-то другим, — призналась она маме. — И самое ужасное, я знаю: он испытывает то же самое. Но он отталкивает меня, говоря, что это ради моего же блага!
— Может быть, он и прав. Не всегда нам суждено быть с теми, кого мы любим…
— Не обижайся, мама, — проворчала Делия. — Но звучит это очень паршиво.
— Почему? Потому что я не говорю тебе того, чего тебе так хочется услышать?
— Он думает, я его совсем не знаю. Но ведь это не так! Когда я думаю, через что пришлось пройти Саймону…
— Секундочку. Саймон? Саймон Картрайт? Что это была за командировка такая, а?
— Самая обычная, — парировала Делия. — Да это и неважно. Саймон считает, он не достоин серьезных отношений. И кажется, ничто не сможет заставить его передумать.
— Мне очень жаль, дорогая…
— Поговори со мной, — попросила Делия. Она снова ощутила себя десятилетней девочкой, которая хочет, чтобы ее обняли и приласкали. — Я накричала на тебя… Прости.
— Не стоит. Наверное, мне нужно было это услышать. К тому же никому не станет легче, если ты все время будешь держать все в себе.
— Но когда высказываешься напрямую, не очень-то это помогает. Потому что я сказала Саймону некоторые вещи и все испортила еще больше.
— Разве я не рассказывала про Аманду Бейри? — со вздохом произнесла мать.