— Руслан Григорьевич? Простите меня, если можете, за беспокойство. Это Федотова Катя, с телевидения. Я понимаю, что выходной, просто очень срочно. Да, очень-очень… Человека найти хочу… Нет, не для жизни. По работе. Даже не найти, а так, узнать кое-что… Расследование? Ну, какие у нас тут расследования? Только вы можете помочь. Не откажите мне… Да, зовут его Самойлов Василий Васильевич…
— Артистка ты, — заметил Андрей, когда они умяли весь ужин до последней крошки.
— Погорелого театра.
— Нет, правда.
— В кружок ходила в подростковом возрасте, потом завязала, — сообщила Екатерина.
— Рядом с такой разносторонней натурой мне как-то неловко.
— Сейчас точно врёшь, и нагло так, бессовестно.
— Хочу тебе приятно сделать, — заверил Андрей.
— Извращенец.
— А твой генерал, Руслан Григорьевич, хорош собой?
Екатерина всплеснула руками.
— Боже мой! Еще утром и даже днем, пока ты не позвонил, я вела жизнь нормального человека. А теперь ко мне домой могут явиться не то бандиты, не то чекисты с ментами или вообще непонятно кто.
— Ты не горячись. Может, и не явятся.
— Может! Звучит на редкость оптимистично.
— Так что с генералом и его внешностью? — невинно спросил Андрей.
— Он не генерал пока. Должен разузнать.
— Скоро?
— Сам набери и поторопи. Дать номерок?
Настроение у Андрея почему-то сделалось игривым. Видимо, ощущение опасности производило такой неожиданный, пьянящий эффект.
— Я тебя в гневе еще ни разу не видел, — сказал он.
— Всё впереди, — обнадежила она.
После совместной трапезы Екатерина выбралась на балкон, прихватив с собой сигареты и спички. Андрей остался. Где-то за стенкой вещал телевизор — кажется, в эфире шли «Итоги» с Евгением Киселёвым31. Комнат в квартире, судя по всему, тоже было три, как раз по количеству лыжных пар в прихожей. Чем зарабатывают на жизнь ее родители, москвичка не рассказывала. Только, говоря об отце, однажды обмолвилась, что он сейчас полностью погружен в науку.
— Катя, ты предупреди своих, что они меня не видели и не знают. Не было вообще никаких гостей, — обратился Андрей к своей новоявленной сообщнице, когда та вернулась.
— Они чужим людям докладывать не будут, — успокоила его Екатерина.
— А бабушка?
— Думаешь, в маразме?
— Я не то хотел сказать, — смутился помощник парламентария.
— К твоему сведению, она и тридцать седьмой год пережила, и всю войну, и борьбу с безродными космополитами. Я о ней сочинение в школе писала.
— Про тридцать седьмой год?
— Нет. Про ее службу в ПВО Москвы и парад физкультурников на Красной площади. Бабушка на нем, кстати, товарища Сталина видела. Она еще нас с тобой может поучить, как язык за зубами держать, — Екатерина грустно усмехнулась.
— Я тоже в ПВО служил. Год вместо двух, пока Верховный Совет всех студентов не амнистировал32.
От батареи в кухне веяло теплом, и после ужина Андрея невольно потянуло в сон. Помощник депутата откинулся на спинку стула, уперся головой в холодильник, прикрыл глаза.
— Устал?
Он кивнул.
— Есть немного. Напряжение спадает.
— Потерпи. Через час будем всё знать про твоего загадочного человека из аэропорта…
Руслан Григорьевич, пока не генерал, на другом конце провода что-то говорил своим густым баритоном, Екатерина рассыпалась в благодарностях, обещая непременно оказать ответную услугу. Наконец, она простилась с ценным собеседником и повернулась к Андрею, который и без нее давно обратился в слух.
— Подъем! Есть новости.
— Какие?
— Наш Самойлов, как выясняется, был сотрудником Второго главного управления КГБ СССР, это контрразведка. В девяносто втором подал рапорт на увольнение, работает в частном детективном агентстве «Корсар». Там вообще сплошные выходцы из органов и союзного МВД. Офис у них на Якиманке, и клиенты солидные, из бизнеса.
— Явно не рядовой курьер, — предположил Андрей.
— Явно. Возвращался с операции?
— Сравнить бы графики поездок Зюганова и Лебедя…
— Есть у меня знакомые в отделе политики «Коммерсанта», — сказала Екатерина. — Сравним.
— Крыша есть у этого «Корсара»? С кем он близок?
Журналистка с сожалением вздохнула.
— Вроде дружит с управлением по экономическим преступлениям ГУВД Москвы. Других подробностей товарищ не привел — думаю, из своих личных, этических соображений. Всё-таки о его коллегах речь.
— Чёрт, мы даже не догадываемся, кто был заказчиком агентства, — Андрей поднялся со стула, чтобы размять ноги.
— Можем пофантазировать, — предложила Екатерина.
— На предмет, кому выгодно?
— Хотя бы.
— Да в принципе кому угодно.
— Кто угодно не потянет услуги такой фирмы.
Андрей плеснул воды в стакан, выпил залпом.
— Кандидатов-конкурентов без шансов на успех ты бы отбросила, так?
— Я и Черномырдина отбросила бы, — Екатерина тоже налила себе из чайника.
— Потому что ему проще использовать государственные спецслужбы?
— Верно мыслишь. Мне кажется, следили за Лебедем, не за папой Зю. Коммунисты этим летом показали слабость, они не готовы идти до конца. А вот генерал… он много чего может, ему терять нечего.
— Кто его боится сильнее всех? Ну-ка?
Они помолчали.
— Мы точно знаем, кого сам Лебедь в каждом интервью обещает снять и посадить, — продолжил Андрей.
— Ты имеешь в виду Березовского? — голос девушки дрогнул.
— Это всего лишь версия.
— Сегодня я буду спать особенно спокойно, — подытожила Екатерина.
Глава пятаяНадо потерпеть
12–13 января, воскресенье — понедельник
До полуночи оставалось пять минут, когда невыспавшийся Литвиненко переступил порог кабинета в особняке «ЛогоВАЗа». Кроме Бадри, его ожидал сам хозяин огромной бизнес-империи, которому тщетно завидовали миллионы жителей России.
Березовский был взвинчен и не скрывал этого. Он поздоровался с подполковником за руку, порывистым жестом указал ему на кресло, но сам садиться не стал. Заместитель секретаря Совета безопасности, откуда был предварительно изгнан генерал Лебедь, явно ощущал себя не в своей тарелке.
— Саша, Бадри ввел меня в курс дела. Что происходит? Какой-то помощник какого-то депутата… Я уже ничего не понимаю. Кто-нибудь скажет мне, чем так интересна эта запись?
— Борис Абрамович, — тщательно подбирая слова, ответил Литвиненко, — насколько я понимаю, это именно тот компромат, который искал «Корсар» по вашему поручению.
Олигарх приподнял левую бровь.
Подполковник практически слово в слово повторил то, что услышал от Самойлова в больничной палате. Бадри потрогал себя за ус.
— Так, отлично, — произнес Березовский голосом, не обещавшим ничего подобного. — Судя по всему, кассету мы упустили.
— Борис, — попробовал сказать Бадри.
— Что? Что теперь говорить? Ради этого всё затевалось! Я знал, что шанс будет! А это даже не шанс, это пуля ему в лоб! Полтора месяца они следили за каждым его шагом. Я ничего для них не жалел, только требовал результата! И вот он, результат!
Литвиненко впервые видел олигарха таким взбешенным.
— Борис, это случайность, — вклинился Бадри.
— Случайность? Они отправили человека одного, вообще без охраны, а потом, когда его чуть не убили, кинулись к тебе, чтобы ты их спасал? Только спасать уже было нечего! Где ты их нашел? Где?!
Друг и сподвижник покосился куда-то под стол.
— Борис, они там сами не знали, что он везет. Это требования конспирации.
Березовский внимательно посмотрел на Бадри, и тот осекся.
— Вы такую конспирацию развели, что сами себя одурачили, — прошипел он.
Возразить никто не рискнул. В полутемном кабинете сгустилась тишина, за окном пушистыми хлопьями падал снег.
— Саша, ты профессионал, — уже более спокойным тоном продолжил олигарх номер один. — Скажи мне честно, что-то еще можно исправить? Или поздно?
Оба бизнесмена ели подполковника глазами. Он понимал, что при утвердительном ответе ему, как это принято у Березовского, и придется взяться за выполнение очередного задания. Но азарт погони был сильнее осторожности.
— Считаю, что пока не поздно, — Литвиненко говорил рассудительно, как он это делал всегда в решающие моменты. — Факты подтверждают, что мы имеем дело с дилетантом, у которого нет заранее подготовленного плана. Он импровизирует на ходу. Для нас главное — понять его логику.
— А какая у него логика? — спросил Бадри.
— Думаю, он попытается предложить кассету кому-то.
— Продать? — уточнил Березовский.
— Надеюсь. Если у него идейная мотивация, вряд ли мы ему помешаем.
— Почему?
— Потому что он сразу передаст кассету в штаб Лебедя или Зюганова, в ЦК, в Думу, куда-то еще. Но если он хочет денег, ему нужно время на переговоры, торги. Значит, у нас появляется шанс, — объяснил Литвиненко.
— Люди собирают информацию, утром кое-что обещали, — сказал Бадри.
— Сколько времени у нас есть? Саша, твое мнение? — поинтересовался Березовский.
— Сутки или двое, не больше.
«Крестный отец Кремля»33 нервно хрустнул пальцами.
— Бросьте все силы, которые есть, — распорядился он. — Бадри, привлеки «Атолл» и наших чеченских друзей. Этот «Корсар», если он нужен, пусть тоже отрабатывает то, что получил. Саша, я хочу, чтобы ты возглавил операцию. С твоим начальством на Лубянке я вопрос решу.
«Ну что ж, я этого действительно хотел, — мысленно сказал себе подполковник, покидая кабинет. — Такого совместного дела у меня с Борисом Абрамовичем еще не было. Остается только победить».
Андрея разбудило солнце, которое било в щель между неплотно задернутыми шторами. Он лежал на огромной кровати в комнате с розовыми обоями. По стенам были развешаны рекламные плакаты и постеры с кинозвёздами, со спинки кресла прямо напротив него глазел большой плюшевый заяц. Екатерина привела сюда своего сообщника после беседы на кухне, примерно в половине двенадцатого ночи. Однокомнатная квартира находилась в доме, стоявшем в глубине того же квартала.