— Откуда вы знаете? — удивилась она.
— Глаза — это зеркало души, — усмехнулся он. — У вас в них читается безысходность.
Екатерина захохотала с таким надрывом, что активист прервал свои переговоры и высунулся на балкон, где они стояли.
— К тому же мы коллеги. Были, — добавил Андрей, когда ей удалось справиться с приступом истерического хохота.
— Почему были?
Он снова усмехнулся.
— Уволился пару недель назад. Возможно, зря.
— Вернуться нельзя?
— Нет, и смысла не вижу. А вы тоже из трубадуров?
— Из кого? — не сразу поняла Екатерина.
— Ну, из певцов режима. Так, по-моему, пишет газета «Завтра»25.
— Я ее не читаю, — созналась журналистка.
— Да и я давно бросил. Надоели они, повторяются с проклятьями. А в газетном деле больше легкости нужно.
— Не поняла, вы газетчик или телевизионщик? — Екатерина попыталась подколоть его.
— И то, и другое, если верить моей трудовой книжке. Но как газетчик, пожалуй, достиг вершины общественного признания, — серьезно ответил Андрей.
«Псих на мою голову? Или спивающийся гений?» — подумала Екатерина.
— Просто у меня уже была своя бульдозерная выставка, — продолжил он.
— Как?..
— Очень просто. Сочинил статью про мэра города Рассветного, есть такой атомград поблизости. Получилось что-то вроде фельетона. Это ему спасибо, он всех своих критиков объявил шизофрениками и пообещал копии справок предъявить: не простые, а заверенные у нотариуса. Забавный мужчина, из бывших вояк. А местная оппозиция мою писанину размножила на ксероксе, как листовку, и один экземпляр наклеила на стенд перед мэрией. Основательно так, на совесть.
— И…
Екатерина уже отгадала ответ.
— Отскоблить не смогли. Мэр велел подогнать бульдозер, и стенд — под корень, как чуждый элемент.
Теперь они рассмеялись одновременно. Активист выглянул еще раз, успокоился и скрылся.
— Вы, наверное, многих журналистов в городе знаете, — начала она, вытерев слёзы, которые непроизвольно выступили у нее.
— Почти всех лично, — подтвердил Андрей, — и не только журналистов. И времени у меня сейчас полным-полно.
Москвичка посмотрела на него с лукавым прищуром, потом честно предупредила:
— С гонорарами у нас туго, чужим копейки платят.
— Может, мне просто интересно вам помочь, из любви к искусству, — парировал он и улыбнулся широко и открыто.
На автовокзале в этот утренний час было свободно. Желающие выехать в сельскую местность, в основном, выехали раньше. Места на первый рейс до Москвы тоже были, и Андрей купил билет практически без очереди. Затем он отыскал таксофон по соседству и позвонил домой Алексею. Тот пока не успел вернуться из аэропорта, поэтому трубку взял его отец Георгий Львович. Андрея он лично знал и уважал еще за давнишние газетные публикации. Было неудобно врать ему, но выхода не оставалось.
— Вы от меня Алексею записочку черкнете? — спросил помощник депутата, тепло поздоровавшись.
— Черкну, конечно. Или так запомню, я еще не старый, — сказал Георгий Львович.
— Собственно, информации мало. У меня бабушка заболела, надо бы навестить.
— Ой, как печально. Надеюсь, ничего страшного?
— Я вот тоже надеюсь, — вздохнул Андрей. — Но съездить надо, она в деревне живет. Совсем одна.
— Предупредить Алексея?
— Да, если не трудно. Он с нашим депутатом сейчас. Боюсь, задержится.
— Предупрежу, конечно. Поезжайте и не волнуйтесь за работу. Алексей прикроет, если что, — Георгий Львович был очень добр.
Андрей смущенно поблагодарил его и распрощался. С транспортом ему повезло: автобус подали на посадку почти новый, сделанный в Германии. Среди пассажиров преобладали молодые люди студенческого возраста, которые, очевидно, ехали обратно на учебу. «Челноки» отбыли в Лужники26 за товаром в пятницу или вчера. Его место оказалось у окна, поэтому Андрей расположился вполне комфортно и стал наблюдать за соседями. Те не проявили к нему ни малейшего интереса, явно собираясь досыпать в дороге, для чего и сооружали себе гнезда из верхней одежды.
Водитель попался пунктуальный, тронулся точно в 9.00. Стиль вождения, как и возраст, выдавали в нем матерого человека. Из центра с его колокольнями и памятниками архитектуры выбрались быстро, но у моста через Волгу из-за аварии образовалась пробка. Впрочем, впереди уже суетились сотрудники ГАИ, так что был шанс, что движение скоро возобновится.
Встречный поток катил без остановок, и Андрей, праздно разглядывая его, обратил внимание на антрацитно-черный внедорожник с затемненными стеклами. Машина была очень редкая для патриархального Романова, даже губернатора возили на более скромном авто. «Как в кино про мафию», — подумал Андрей. С прошлого вечера его жизнь тоже начала походить на кино, и до кульминации с последующей развязкой было, кажется, далеко…
«Зачем я трогал этот пакет?» — наверное, в сотый раз промелькнула здравая мысль.
Литвиненко и Щеглов гнали без остановок, сменяя друг друга за рулем. Огни города Романова проступили в предрассветной мгле без пятнадцати восемь. Машина из гаража олигарха показала себя на пять с плюсом. Их повестку дня открывал Заволжский РОВД, принявший вчера сигнал о нападении на гражданина Самойлова.
Дежурный с помятым лицом и запахом дешевого одеколона без суеты исследовал удостоверения сотрудников центрального аппарата ФСБ, попросил подождать минуту и позвонил своему начальству. Из-за стеклянной перегородки доносились обрывки его фраз.
— С проверкой из Москвы… да, по вчерашнему делу… да, где ножевое… понял вас.
— Где офицер, оформлявший протокол? — резко спросил Литвиненко у дежурного, когда тот извинился и объявил, что готов оказать содействие.
— Сейчас вызову, — пообещал он.
Старший лейтенант после бессонной ночи тоже выглядел не лучшим образом. Он подтвердил то, что было изложено на бумаге, и без выражения в голосе поинтересовался:
— А что произошло-то? У нас каждый день кого-нибудь режут.
— Не могу сказать, это служебная информации, — отрезал подполковник. — Кстати, вы ничего не упустили из личных вещей?
— Ну, если мы деньги в опись включили, то нет, — иронически заметил патрульный.
— Не смешно, товарищ старший лейтенант, — осадил его Литвиненко. — Речь идет о государственной безопасности. Если я не сообщаю вам подробностей, еще нет повода ерничать.
Взгляд его собеседника снова сделался равнодушно-усталым.
— Спрашивайте.
— Со слов свидетелей, потерпевший просил дать ему мобильник…
— Верно. Мобильника не нашли.
— А где у него был телефон?
Патрульный пожал плечами.
— Где он обычно бывает? В кармане, в чехле на ремне, в борсетке. В портфеле тоже мог быть.
— Портфель украли, так?
— Свидетели показали, что так.
— Теперь будьте, пожалуйста, очень внимательны, — сказал Литвиненко. — Вы сами осматривали карманы потерпевшего?
— Сам, — кивнул старший лейтенант.
— Можете вспомнить, что где лежало? По порядку?
— Бумажник в пиджаке, в левом внутреннем кармане, паспорт тоже в пиджаке, но справа, — начал припоминать сотрудник.
— Билеты на самолет?
— С паспортом лежали, точно.
— Получается, в куртке ничего не было? — уточнил Литвиненко.
— Только мелочь и ключи на брелке — скорее всего, от квартиры. Да, в пиджаке еще расческа, в нагрудном кармашке.
— А конверт?
— Конверта не было никакого, — уверенно ответил патрульный.
— Свидетели его осматривали? — сменил тему подполковник.
Старший патруля снова пожал плечами.
— Трудно сказать.
— Вы спрашивали?
— Конечно. Говорили, что нет.
— Оба говорили?
— Оба. Их раздельно опрашивали, водитель в «скорую» ездил, раненого отвозил. Нас другое больше интересовало в тот момент, — в словах старшего лейтенанта уже ясно читалось: «Какие, на хрен, конверты, подполковник? Там вопрос стоял так: возьмем или не возьмем этих уродов».
— Вы быстро подъехали после выстрелов? — гнул свое Литвиненко.
— Почти сразу. Мы недалеко от центрального входа стояли, реагировали на звук.
— Свидетели что делали, когда вы появились?
— Они его перевязывать начали, там куртка уже в крови была.
— То есть, возможность осмотреть раненого у них имелась, пусть и небольшая. Я прав?
— В принципе да, — согласился старший лейтенант.
— Время согласовать показания у них тоже было?
— Если теоретически…
— Теорию вам на курсах будут преподавать, если понадобится, — оборвал его подполковник. — Сколько времени прошло от выстрелов и до вашего прибытия на место происшествия?
Патрульный помедлил. Было видно, что лишь крайняя служебная необходимость заставляет его продолжать беседу.
— Думаю, секунд от тридцати до сорока.
— Думаете? — добавил яда в голос Литвиненко.
— Минимум сорок, — твердо ответил милиционер.
— Уже лучше.
Далее выяснилось, что задержать грабителей по горячим следам, к сожалению, не удалось. Владелец серой «девятки» был установлен сразу: ее купил на свое имя Антон Тимофеевич Ремизов, 1950 года рождения, инженер завода буровых установок. Управлял ею по доверенности его сын Владимир, 1973 года рождения, временно неработающий. Именно он стал главным подозреваемым. По словам его сожительницы, Ремизов-младший занимался извозом. В эту субботу, вскоре после шести вечера, он кому-то позвонил, потом собрался и был таков.
Следствие, узнав подробности нападения, заподозрило, что оно могло быть не первым у злоумышленников. Ранее имели место случаи исчезновения людей, прибывших в Романов по воздуху. Участковые и патрули получили приметы Ремизова. А возглавлявший РОВД полковник Михалёв пожаловал в свои владения сам, несмотря на выходной, когда узнал, что делом интересуются чекисты из Москвы. Он был встревожен тем, не ведется ли кем-то подкоп под его кресло, и Литвиненко решил не развеивать его опасения.