Принялись спешно фасовать, и тут же торговать. Все сотрудники подключились. Не разгибая спин, работали сначала до обеда, потом и до девятнадцати часов… И… почти месяц так.
Колокольчик, на дверях офиса бренчал без устали, как заполошный. Выяснился большой спрос у горожан на каши с клубникой. Они очень хорошо шли, да и все остальные, когда распробовали… И с мёдом, и лесной кленовый орех, и… Так, без рекламы, и шла торговля.
Все финансовые затраты быстро окупились, приросла и прибыль. Но главное счастье оказалось не в этом. Люди были — народ который, покупатели — действительно благодарны. Причём, все!.. Такого, греющего душу эффекта раньше он, СанСаныч, как человек, как предприниматель, не чувствовал, да и сотрудники, пожалуй. Действительно, а как было раньше: ну продали технику какую или одежду, или продукты, и ничего особенного. Очередной только товарооборот и отметили. Голая арифметика — прибыль. А тут, ко всему прочему, ещё и явная, живая благодарность от людей. Тёплая благодарность, всё время увеличивающаяся, переливающаяся новыми красками, нюансами, ласкающая и слух, и самолюбие. Очень сильное чувство, очень заряжающее. Рычаг… А действительно, и детям впору оказалось, и взрослым, и пожилым… Хоть и новый товар, незнакомый, а пошёл. Причём, быстро пошёл, на ура.
СанСаныч бросился заказывать следующий контейнер… Какой контейнер, — плановые поставки на весь год.
Нет, оказалось, не тут-то было! Только в русских сказках всё быстро делается, да в американских пунктах быстрого питания, наверное…
С неделю СанСаныч искал по телефону ответственного человека в Департаменте продаж, в той далёкой Калифорнии. Пытался объяснить им, чего он хочет от фирмы «Куокер оэт мил»… Там, вежливо вначале выслушав, без объяснений, невежливо, можно сказать грубо, прерывали разговор, трубка изображала нервный отбой… Почему это? Что такое? Что за идиотизм! СанСаныч не мог понять, чего это они дурью маются! У них же товар купить хотят. Английского языка не понимают? Заелись там?.. Капиталисты! Выгоды не понимают? Вновь набирал номер — ну каши же кончаются, ёлки палки! Нет, всё повторялось — выслушав, в очередной раз, на том конце провода, бросали трубку. В офисе СанСаныча недоумевали все!..
И этот Алекс Заславски ещё — «доцент»! — вновь куда-то не вовремя запропастился… Но, как пелось когда-то в одной популярной советской песне: «Нам нет преград, ни в море не на суше…», — нашли вариант. Вышли на другого американца, русскоговорящего, он неподалёку от СанСаныча в совместной российско-американской фирме консультантом работал, как раз из той самой Калифорнии. «Выудили» американца, усадили за телефон. Тот прямо из кабинета СанСаныча, при них и дозвонился. На своём английском, доходчиво объяснил продавцам проблему, озадаченно выслушал, и так же озадаченно разведя руками, заранее извиняясь, перевёл:
— Они сказали, я извиняюсь, что больше с русскими никогда работать не будут! И разговаривать тоже!.. — И на всякий случай втянул голову в плечи.
— Как это?! — ахнула в недоумении российская заинтересованная сторона. — С чего бы это? — взревел гендиректор, остальные демонстративно насупились на переговорщика.
— Они говорят, что какая-то ваша компания… Российская, — быстро уточнил он, — другая, но тоже с Дальнего Востока, получив скидку с семи до четырёх центов за пачку, заключила с нами, — переговорщик быстро поправился, — с ними, с американцами, долгосрочный контракт на двадцать контейнеров. Там же, в Калифорнии, мгновенно и оплатила его… наличными! — он сделал паузу.
— Ну!.. — его не понимая… — И что?.. Что дальше-то?
— …Но они — русские, там же, в Калифорнии, никуда не вывозя, продали весь свой контракт кому-то местным, конкурентам, с разницей в четыре цента… Обвалили американский рынок. На фирме все графики продаж к чёрту! Там сейчас жуткий скандал! Увольнения! Катастрофа! Все в Америке знают, такие преференции правительством разрешаются только для крупных экспортных продаж… Экспортным! Экспорт под государственным контролем. И вот!.. В компании злые теперь на всех русских. Поэтому и не хотят больше никаких сделок с Россией. Никогда, сказали, и ни за что!
— Вот тебе на!
— А мы-то здесь причём?
— Нам-то как теперь быть?
— У нас же покупатели! Нас же разорвут…
— Мы же прикормили покупателей!
— Больше я ничего не знаю, — отрезал переводчик. — Извините, я только перевёл, как там сказали. — И быстренько ретировался.
Мда… Ну дела!..
Оказывается, и таким может быть бизнес по-русски.?!
Ряд следующих попыток поговорить по-душам с представителями американской фирмы, даже приподнять цену, ни к чему положительному не привели… Утешало одно — американцам тоже сейчас не сладко. У них новые увольнения! Рост безработицы!.. «А нечего было с кем попало контракты заключать! С хорошими партнёрами нужно работать… С нами! С СанСанычем, например. Вот и пусть теперь локти кусают… Бизнесмены хреновы!»
Так или примерно так, обменивались между собой мнениями сотрудники СанСаныча, поддерживая друг друга, как это часто бывает в плохую годину или…
— О, каши закончились, да?! — резко останавливаясь в дверях, огорчённо воскликнул на опустевший склад-офис, невысокий, пожилой, сумрачного вида покупатель в тёмном, поношенном костюме при галстуке. Худое, остроносое лицо, живые карие, но очень усталые, ввалившиеся глаза выражают крайнюю озабоченность, если не брезгливость. — Неужели нету!
— Да вот… съели всё. — С извинительной улыбкой, разводит руками Ирина Сохова на пустое помещение, и продавец она, и консультант, и громоотвод нынче.
— Как же я… тогда буду… — покупатель выпускает из рук портфель, портфель глухо падает на пол, завалившись на бок, жалостливо прислоняется к его ноге, будто провинившаяся перед ним собака.
— А что такое? — Будто не понимая, с готовностью интересуется Ирина. Дело в том, что СанСаныч весь оставшийся товар приказал срочно убрать с прилавка… Только уж если пожилым или кому очень необходимо. И такие люди, оказывается, были, кто только на кашах сейчас и жил… Безденежье! Безработица!
— Мне ж в больницу надо! У меня же дети! Я — доктор, педиатр, понимаете? Кандидат медицинских наук, доцент. Мне же кормить их нечем… Как же вы так, а? А ещё предприниматели.
— А мы тут при чём? — Обиделась Ирина, указывая на окна офиса. — Мы хотели, но они нам не продают.
— Хотели они… не продают… — зло передразнил доктор. — Вы бы посмотрели, как умирают на столе дети… Вы б достали.
— Как это умирают? Какие дети? Почему? — на помощь Ирине из своего кабинета быстро выходит СанСаныч. Он сейчас самый большой фильтр для негативных проблем или буфер. Всё самое конфликтное на себя принимает. И дверь его кабинета поэтому приоткрыта, чтоб, если нужно, ситуацию разрядить, уладить. Заявление странного покупателя его более чем обеспокоило. — Как это умирают? — переспросил он. — А вы тогда на что, доктора, доценты?
— Мы? — воскликнул доктор, увидев перед собой главного кажется виновника всех его проблем. — А что мы можем, если кормить нечем, а? — Наступая, с сарказмом, зло набрасывается на собеседника, почти кричит.
— Как это нечем? — тупо переспрашивает СанСаныч. — Кончились тоже или денег нет?
— Причём тут кончились? Денег нет! — Ярится доктор. — Нормальных продуктов питания в стране нет! Необходимых! Вот что! — Приподнимаясь на носках, рычит уже на СанСаныча. Он на голову ниже и в половину тоньше. — Понимаете?
— Не понимаю! — осаживая горластого гостя, громко заявляет гендиректор. — Как это нет! А чем раньше кормили?
Слушая, Ирина с любопытством крутит головой от одного к другому, как бы разнимать не пришлось.
— Раньше?! — ещё выше голосом взвивается мужичок, и неожиданно сникает. — Тем и кормили, чем кормит нельзя было.
— Как это?! — ахает Ирина. У неё двое детей. Только-только вроде выкормила, в школу пошли.
— Понимаете… — Мужичок засуетился, в поисках видимо очков, либо портфеля… СанСаныч указал рукой направление. — А, да-да, спасибо. — Поблагодарил доктор, наклоняясь за портфелем. — Вы, наверное, э-э-э… генеральный директор, да?
— Александр Александрович. — Представился СанСаныч.
— Очень приятно, — доктор сунул руку лодочкой, она оказалась не по-профессии сильной и мозолистой, что и заметил СанСаныч. — А-а-а, руки! — доктор, как школьник, непроизвольно спрятал их за спину, потом сунул в карманы. — На даче приходится подрабатывать, зарплаты-то, вы ж знаете, нам нету, вот и… Но это сейчас не важно. Я говорю, — продолжил, — чем кормили, от того и мрём.
— Вот как! И что же, вы, доктора?..
— А мы… пытаемся… потом констатируем.
— Подождите вы, констатировать! А куда делись нормальные продукты?
— Какие продукты? Их вообще не было! — сильно нервничая, восклицает доктор.
— Как это вообще? — переспрашивает Ирина. — Совсем-совсем?
— Да, совсем!
— А чем же мы… нас, всех… в детстве, кормили? — С явной тревогой, спрашивает Ирина.
— Вот!.. — доктор даже расцвёл, но с грустным лицом закончил. — А теперь не можем вылечить!
— Ну, знаете… — возмутился СанСаныч. — Вы же первыми на весь мир кричали: «Советская медицина — лучшая в мире!»
— Медицина — да. Мы кричали. А детское питание, извините, «гэ», и даже хуже!
— А где лучше?
— Где-где!.. За границей! Вот где!
— Значит, надо привезти, и всё.
— Конечно, надо, мил человек! Да кто это сделает? Все же бизнесом занимаются, коммэрцией! — доктор произнёс это весьма язвительно, с обидой. — Вы же виллы себе строите, коттеджи… на этих… — доктор запнулся, не мог в сердцах подобрать оскорбительное географическое название… нашёл, привычно советское. — В Карловых Варах!
— Туда уже давно никто не ездит. — Поправила Ирина.
— Вот именно. — Пропустив мимо ушей «важный фактор», с готовностью согласился доктор.
— Да бросьте вы, доктор, глупости повторять, какие там виллы!.. Вы по существу говорите, какое питание нужно? Где оно? — Гневно вернул разговор в нужное русло гендиректор.