Дело, однако, принимало неожиданный – и весьма дурной – оборот. Получается, что Стеценко грохнул совершенно безоружного человека… ну не принимать же в расчет всю эту фанаберию? То есть ситуация поменялась коренным образом: вместо наград и повышения всех их – в особенности старлея – ожидает серьезное разбирательство, которое еще неизвестно чем может закончиться. Конечно, вряд ли дело дойдет до тюремного срока, у тестя есть кое-какие связи, отмажет. Но может так статься, что попрут из органов, а вот это уже настоящая беда: ничего иного, как служить и выполнять свою ментовскую работу, Стеценко в своей жизни не умел.
– Хреново дело, – подал реплику гаишник, забросив сумку с «фанаберией» обратно в багажный отдел джипа. – Даже тесак у него оказался не настоящий, с пластиковым лезвием, б-блин!! Ну чё, Виктор? Есть какие-нибудь мысли?
– А чего тут думать? – процедил Стеценко. – А на что нам «дежурный набор»? Не только для того, чтобы лохов на дороге разводить, но и для таких вот ситуевин. Облажались чуток, но вы ведь тоже варежки свои разинули?! Корешок его реально сбежал, это все видели, за сержанта с «калашом» уцепился короче, хрена ли тут долго говорить! Счас сделаем все красиво, комар носа не подточит! В первый раз, что ли?
Он жестом подозвал сержанта, который крутился поблизости, одним глазом наблюдая лес, а другим следя за действиями своих старших коллег.
Тот, выслушав ЦУ от Стеценко, забрался в райотдельский «уазик», приподнял сиденье, достал оттуда сверток, обернутый плотной крафтовой бумагой и вложенный в целлофанированный пакет, метнулся обратно, передал пакет старлею, который уже успел сместиться к телу. В пакете у них хранился «дежурный набор», а именно, то, что клиенты-«лохи», которых разводили на дорогах, находили порой – к собственному изумлению – в салонах и багажниках своих автомобилей, а порой даже и в собственных карманах. Здесь была – в отдельном пакетике – дюжина героиновых «чеков» (ранее, до безответственного и даже идиотского вмешательства думцев в закон о наркотических веществах, для того, чтобы кого-то напрячь и выставить на приличные бабки, хватало и одного «чека»), «черняшка», то есть опий-сырец, в кульке из фольги, весом почти полста граммов, две старые толовые шашки без маркировки, похожие на чуток заплесневевшие куски хозяйственного мыла, пара запалов, небольшой моток бикфордова шнура, вполне исправный «макар», снятый с убитого чеченского боевика где-то год назад в Заводском районе Грозного, целиком снаряженная настоящими патронами, а не пульками – обойма к «ПМ», несколько патронов россыпью, две фальшивые «зеленые» двадцатки, происхождение оттуда же, из Чечни, порядком уже вытертые, захватанные, и еще граната «РГО» с чуть проржавевшим бочком и отдельно к ней запал… Ну и еще кое-что из подобных «полезных мелочей».
Старлей для верности еще раз приложил пальцы к сонной артерии этого любителя военных игрушек – готов! Видать, пуля чуть наискосок пошла, справа налево, отбившись от ребер – к сердцу, быстро, однако, он отошел, хотя и здоровый с виду мужичок.
Он не стал менять положение тела, под которым уже успела натечь небольшая лужица крови. Водила лежал на левой руке, подогнув чуток в колене левую же ногу. Правая рука выброшена вперед и чуть в сторону; пальцы слегка скрючены, так, словно мертвец хотел напоследок зачерпнуть горстку земли…
Стеценко достал из кармана носовой платок: еще раз тщательно протер переправленные в эти края с Кавказа пистолет «ПМ» и запасную обойму, которую он решил определить в боковой карман своей жертвы. Потом вложил ствол в ладонь мертвеца и своей рукой, затянутой в кожу, обжал его пальцы вокруг рукояти, да так удачно, что они как будто прикипели к «макарке».
«Вот так вот! – с удовлетворением отметил про себя Стеценко. – Тут уж, господа-товарищи, комар носа не подточит!»
Встал, отряхнул коленки, посмотрел на стоящего тут же в полной готовности сержанта.
– Ввинти в гранату запал и подложи «эргэошку» в бардачок! Ну?! Чего застыл? Давай в темпе, одному мне, что ли, крутиться за всех вас?!
Потом настала очередь гаишников.
– Вот что, Михаил, сработаем это дельце с запасом, чтоб все вопросы, почему мы его завалили, потом не всплывали! Вот пара «шашек»… детонаторы… бикфорд… Сам же говорил, что надо все до последнего продумать! Ну так бери это хозяйство и определи его куда-нибудь в багажник!.. Ну чё?! Действуйте! Время-то уходит.
Он протянул гаишнику сверток из плотной коричневатой бумаги, содержимого которого вполне доставало для того, чтобы смастерить безоблачное взрывное устройство.
– Ничего не хочу слышать! – процедил Стеценко. – Весь доход с трассы у нас был в пополаме! Вот и ответственность тоже должна быть равной!
И еще одну важную вещь он сообразил сделать: из документов убитого им водителя он решил оставить только водительские права и техпаспорт. Все же остальное, включая гражданский паспорт и обе ксивы, с которыми он уже ознакомился, Стеценко передал своему сержанту, наказав, чтобы тот до поры припрятал их в «нычке».
Минут через сорок из райцентра приехала опергруппа. Вызвали также карету «Скорой», для порядка. Но первым делом Стеценко позвонил своему тестю, полковнику Н., начальнику местного райотдела милиции – звонил по домашнему телефону, потому что в этот воскресный день тесть отдыхал у себя. Поскольку подобные ЧП нечасто происходят у них в районе, тот – выслушав доклад Стеценки – вызвал дежурную машину и без четверти десять сам прибыл на место происшествия.
К этому времени уже были «обнаружены» опасные находки: граната в перчаточном отделении джипа и какой-то сверток, на который среагировала специально обученная собачка.
Все закрутилось достаточно быстро… и не совсем так и в ту сторону, на что рассчитывали Стеценко и его коллеги.
Старлей был не в курсе некоторых поправок, внесенных недавно – в связи с ужесточением борьбы с террором – в целый ряд должностных инструкций (это касалось компетенции высшего и среднего звена).
Иначе он не стал бы рисковать и подбрасывать взрывчатые вещества в джип. Хватило бы подброшенных водителю пистолета и гранаты «РГО»… Но теперь уже было поздно что-либо менять после того, как доклад о ЧП ушел дежурному по подмосковному главку, а затем и в Москву: все вокруг них закрутилось столь быстро, и дело приняло столь неожиданный оборот, что даже и тесть Стеценки, полковник Н., с его связями, уже ничего кардинально в этой ситуации изменить не мог.
Глава 6
За две с половиной недели да времени «Ч»
Обмен был назначен на утро 1 ноября. На этот раз один мертвый федерал обменивался на два бандитских трупа.
Предложение от амиров местного джамаата, чьи бандгруппы и разветвленное подполье оперируют в Курчалоевском, Ножай-Юртовском и Веденском районах Чечни, а также на территории западного и южного Дагестана, осуществить такого рода обмен поступило через посредников, авторитетных старейшин селения Аллерой. Мало того, на протяжении последней недели в эфир на УКВ-диапазоне регулярно выходили бандитские рации: «бородачи» то грозились по-новому разжечь джихад по всему Северному Кавказу, то пытались торговаться, предлагая какие-то свои условия.
Что характерно, поначалу они говорили о двух своих братьях по оружию и единой вере в Аллаха как о живых людях, намекая на возможность сделки; то есть подразумевалось, что у них есть вариант размена «баш на баш». Таким образом, складывалось впечатление, что они пытались прощупать, как обстоят дела в действительности. Дело в том, что они до сей поры не знали, что сталось с двумя вахами, один из которых является ну оч-чень важной фигурой в местном раскладе, которые дней десять назад под прикрытием небольшой охраны из числа местных сотрудников милиции попали в засаду всего в трех километрах от условленного места, где их дожидалась группа «местных товарищей».
В двух сотнях шагов от засады бородачи, кинувшиеся – запоздало! – на подмогу своим, обнаружили чужой труп: один из российских спецназовцев подорвался на растяжке. Свои почему-то не вынесли его тело, возможно, виной тому поднявшаяся сумятица, ночная перестрелка, боязнь самим нарваться на мину или растяжку… да мало ли почему его здесь бросили свои.
Ну так вот: обмен стал возможен только сейчас, когда трое сотрудников спецгруппы «Браво» во главе с Мокрушиным выскользнули из ловушки, в которой они оказались отчасти по собственной вине. Так случилось, что их четвертый товарищ спас жизни своих коллег, заплатив за это собственной жизнью. Рейндж не мог позволить себе оставить труп своего боевого товарища в руках курчалоевских бандитов. Он бы себе этого никогда не простил. Начальство, как всегда, было не в восторге от его затеи, но он сумел настоять на своем. Бородачи хотят получить обратно своего амира Ахмеда Исмаилова? Ну что ж, они его получат, а заодно их ждет некое неприятное для них открытие, нечто такое, что заставит их рвать на себе волосы и кататься от бешенства по земле…
Восемь утра; речушка в нескольких километрах от околицы Аллероя, которую в этом месте можно перейти вброд…
На восточном берегу, вдоль которого тянется вполне проходимая даже для этого времени года проселочная дорога, расположились прибывшие в условленное место около получаса назад федералы: два пятнистых армейских «УАЗа» под прикрытием пары «бэтээров» из комендатуры Шалинского района (еще две «бэхи» со взводом бойцов оставлены на повороте менее чем в полукилометре отсюда). На западном, где за неширокой полосой ивняка начинается дикое, чуть холмистое, давно не паханное поле, сгрудилось около дюжины разнокалиберных машин: три или четыре «Нивы», серая «Волга», несколько подержанных иномарок и грузовой микроавтобус – их силуэты лишь несколько минут назад проступили из густо-молочного, низко стелящегося тумана…
Рейндж и его старший коллега, спецпредставитель ГРУ в Ханкале полковник Н., – оба были в шлем-масках, в камуфляже и при бронежилетах – выбрались из своего «УАЗа». Из другой машины тоже вышли двое: в армейских бушлатах и брониках, к которым были прикреплены портативные «кенвуды» – это переговорщики из Ханкалы, майор и капитан, им уже не раз доводилось участвовать в подобных опасных мероприятиях.