означающее «плетельщица времени», и указание, что информация предназначена «для всех, кому она сколько-нибудь интересна», указывали на то, что провидица – самая настоящая и вполне может знать о том, что встречу ей готовят не только в славном городе Ветровске. Вот только… почему она тогда отправила с письмом именно того из своих спутников, кто схватился за оружие? Неужели «чья-то воля закрыла от неё эту сцену»? Или… или имеют место быть очередные политические дрязги, решаемые, как и положено политическим дрязгам, максимально грязным путём?
Я опустился на колено возле погибшего и произнёс:
– Да примет Мать твою душу. Пусть дарует Она тебе мудрость, позволяющую не хвататься за оружие, когда дело можно решить словами. И тогда следующее твоё воплощение окажется длительнее и счастливее оборванного.
С некоторым удивлением я увидел, как тело убитого медленно погружается в землю и над ним поднимается тоненький росток. Похоже, это был знак, что слова мои были услышаны Матерью эльфов.
Поднявшись, я кивнул отряду, давая знак продолжать движение. Теперь, съехав с дороги, мы двигались ещё медленнее… но двигались к цели.
Солнце уже начинало клониться к закату, когда перед нами открылся овраг, видимо являющийся ответвлением Орбаковской балки. Со дна оврага поднимался дым большого костра. Докладывая мне о результатах разведки, Аки сказала, что, заметив гоблинов, она не стала проверять, что там такое, постаравшись как можно тише и незаметнее убраться подальше. И я очень похвалил её за это решение, потому что терять одну из своих феечек в гоблинском котле не желал просто категорически. Однако на карте в моей книге данная точка отображалась не как «стойбище гоблинов», а как «рудная шахта». Да и в любом случае банда гоблинов – это не те соседи, которых я готов терпеть.
Ариса, осторожно высунувшись, сверху осмотрела дно оврага, после чего доложила, что там очень много гоблинов, пересчитать которых не представляется возможным, поскольку они всё время прыгают и кидают что-то в огонь, отчего и поднимаются замеченные нами клубы чёрного дыма.
Короткая разведывательная вылазка показала, что к югу овраг сужается, но стены его настолько круты, что взобраться на них не представляется возможным. Да и дальняя от нас стена также была практически отвесной. Так что для гоблинов внизу оставалось два возможных пути отступления: прямо на нас, взбираясь по довольно крутому, но всё-таки проходимому склону, либо на север, к основной балке. Я разделил свой отряд на две части и четырёх парней и двух девушек под командованием Джонаса отправил на север, чтобы они спустились в овраг и перекрыли гоблинам путь к бегству.
А через некоторое время после того, как они ушли, над оврагом, тяжело взмахивая потемневшими от усталости крылышками, пролетела феечка. Она летела с запада на восток, к Великой реке. Феечка была слишком высоко, чтобы до неё можно было докинуть копьё или достать из скверного гоблинского лука (впрочем, из человеческого тоже, я предпочёл перестраховаться), но даже тупому гоблину было ясно, что далеко она не улетит и скоро будет вынуждена спуститься для отдыха. Внизу заорали на разные голоса. Вскоре послышался шелест осыпающейся опоки[62] и многоголосая ругань на гоблинском диалекте орочьего. Видимо, грозные и дружные охотники лезли в буквальном смысле по головам своих товарищей. И вот самый резвый из поимщиков выбрался наверх.
– Упс, – сказал он, увидев вместо беззащитной уставшей феечки рослого человека в кольчуге и с топором.
– Ага, – согласился с гоблином Фабрис и расколол его череп топором «до самых зубов».
Нет, всё-таки мозгов у гоблина – как у плюта[63]. Они всё лезли и лезли из оврага, и каждый вылезший делал одно и то же. А именно – застывал на месте, завидев наш «комитет по встрече». А в следующую секунду на него обрушивалась булава или топор или его протыкали копьём.
Так мы положили примерно с полтора десятка зеленокожих, когда один из еретиков ошибся. Его гоблин, вместо того чтобы тихо помереть на месте, с криком улетел обратно в овраг. Конечно, это было неизбежно, и надеяться перебить всех гоблинов в такой примитивной ловушке было неумеренным оптимизмом… но всё-таки хотелось продолжать чуть подольше.
Поднявшись над склоном, я увидел, как остатки гоблинской банды разделились на три отряда примерно равной численности. Первый рванулся на север, туда, где его уже ждали. Эта шайка состояла из семи или восьми гоблинов, и семь еретиков должны были справиться без проблем. С десяток зелёных с визгом и воплями пытался взобраться по отвесному склону на противоположной стороне оврага. И у них даже были шансы на то, что номер получится… если бы они не так сильно мешали друг другу. И ещё пять кинулись на юг по оврагу. Ну-ну. Удачи.
Съезжать вниз по опоке далеко не то же самое, что карабкаться вверх. Так что на дне оврага мы оказались гораздо быстрее, чем гоблины взбирались. Пьена с двумя парнями я отправил за теми, кто побежал на юг, а сам с остальными двинулся истреблять тех, кто пытался убежать сквозь стену. Феечкам же я приказал держаться повыше и следить за каждым гоблином, который сумеет вырваться из ловушки, в которую зеленокожие сами себя загнали.
Чтобы помешать гоблинам найти какой-нибудь не учтённый мной выход, я бросил на штурмующих обрыв зеленокожих «Голос Древнего врага». После этого истребление в прямом смысле сошедших с ума от страха врагов стало простой и несколько нудной работой.
К тому времени, как мы закончили, вернулся Пьен с теми, кого я отправил с ним. Покачав головой, он дал понять, что никто не ушёл. Правда, сам ученик был слегка зеленоватого, в тон гоблинам, цвета. Видимо, по пути он заглянул в котёл, вокруг которого гоблины плясали, когда мы появились.
– Пойдёшь? – спросил я у Пьена, кивнув на север, откуда ещё доносились звуки схватки.
Тот только яростно кивнул и, махнув тем еретикам, которых я отправлял с ним в прошлый раз, двинулся на север. Один из парней бросил на меня вопросительный взгляд, и я кивнул, подтверждая право моего ученика распоряжаться.
Я же двинулся в сторону входа в шахту. Солидность брёвен, из которых была собрана рудничная крепь, намекала, что строили её не гоблины. Но забежать туда кто-то из них вполне мог. Вот сейчас и проверим.
Прикоснувшись кольцом лорда к дощечке возле входа, я удовлетворённо улыбнулся. «Железная шахта переходит в ваше владение. Выработка: 0 мер руды (шахта пуста, направьте сюда крестьян для того, чтобы запустить производство)».
Отвлёкшись от любования уже своей шахтой, я сбросил в «посмотреть позже» очередное системное сообщение. Времени разбираться с полученным не было, так как вернулся отряд, который блокировал северный путь отхода и притащил стонущего от боли еретика. Из страшной раны проглядывали концы сломанной кости. Даже «Боевую регенерацию» в таком случае применять было опасно: заклятие просто срастило бы кость в таком положении, в котором она была сейчас, обеспечив парню инвалидность. В конце концов при создании «Боевой регенерации» все возможности лечения были принесены в жертву скорости. Там, где обычная «Регенерация», действующая час и восстанавливающая по 100–150 единиц жизни в минуту, вернула бы организм к идеальному состоянию, «Боевая регенерация» просто закачивала по 20–30 единиц жизни за две секунды. «Срастётся криво – плевать! Потом будем разбираться. Главное, дожить до этого „потом”!» – вот основной девиз этого заклятия. «Выжить сейчас». Не более того. Но и не менее.
Признаться, я ничего не смог бы сделать в такой ситуации. Моих навыков, принесённых с курсов первой помощи, было явно мало, чтобы сложить кость так, как надо для запуска «Боевой регенерации». Но, к счастью, у Пьена имелся навык «Лекарь» второго уровня. Так что он сказал, что возьмётся составить кость обратно. Но ему нужны были подручные материалы.
Во-первых, требовалась прямая палка и ремень для создания шины. Во-вторых, какая-нибудь ветка не слишком твёрдого дерева, которая защитила бы зубы пациента. Увы, но никаких обезболивающих заклятий или зелий у нас не было. И этот недостаток, столь фатально проявившийся, обязательно надо было как-то исправить. Ну и в-третьих, требовалась помощь нескольких сильных ребят для иммобилизации пострадавшего.
К счастью, операция, несмотря на вопли исцеляемого, прошла успешно. К тому же по её итогам система отсыпала моему ученику немного опыта, которого хватило для перехода на следующий, седьмой уровень. При этом он получил навык «Искажение реальности первого уровня», заменивший нулевой, полученный им при смене класса. Также, получив статус моего ученика, Пьен получил и все мои заклятия, хотя до сих пор и избегал пользоваться боевой магией, ограничиваясь исцелением. В дальнейшем же все заклинания, открываемые в заклинательном покое, открывались также и у всех моих бойцов, имеющих книгу магии, если, разумеется, у них имелся доступ к соответствующей области магии на нужном уровне. В случае Пьена, области развития которого полностью совпадали с моими, это означало, что он получает все заклинания, которые получаю я, естественно, кроме тех, которые я выучил со свитков, как найденных «по случаю», так и купленных на аукционе.
Вот теперь можно было и разобраться с тем, что я получил. Второй и последний на сегодня уровень принёс мне единицу силы магии, что вместе с бонусами предметов составило 28 единиц, а также выбор между «Тактикой» 2-го уровня и «Искажением реальности» также 2-го уровня. Немного поколебавшись, я решился усилить «Искажение». Конечно, от «Тактики» профит ожидался прямо сейчас, а «Искажение» мне сейчас было скорее вредно: нормально действовать в условиях искажённой реальности мог я, Пьен, Фабрис, Джонас с его амулетом и феечки. То есть «Искажение» оказывалось скорее «оружием последней надежды», чем чем-то постоянно полезным. Но тут взяли верх соображения ролевого отыгрыша.
Зато полученное достижение порадовало без всяких сомнений.