Мал вспомнил собственного отца. Тот был довольно строг и часто занят, но всегда находил время для сына.
— Твоя мать потом так ни за кого и не вышла замуж?
— Ты все еще настаиваешь на своем? Даже после того, как отец Калилы так напугал ее, что она сбежала в пустыню, а твой собственный заставляет тебя жениться на едва знакомой женщине?
На вопрос она так и не ответила.
— Меня никто не заставляет на ней жениться. — Мал чувствовал — пора рассказать Эйвери всю правду, но что-то его останавливало. — Просто мы хорошо друг другу подходим.
— Ты приказываешь, а она подчиняется? Но это не отношения, это рабство. Ты ничего не знаешь о ее вкусах и предпочтениях, о том, почему она убежала и куда направляется. По-моему, это не слишком-то похоже на неразрывную связь.
— Я очень уважаю Калилу и ценю ее мнение.
— А она хоть раз тебе его высказывала?
— Возможно, мы просто думаем в одном ключе.
— Скорее уж она просто боится выражать свои взгляды. Или ее так воспитали, что у нее вообще нет своего мнения. Ваше высочество, вам определенно придется несладко. Женившись на такой пассивной женщине, вы совершите не только политическую ошибку, но и через пять минут умрете со скуки. — Машину слегка подбросило на колдобине, и Эйвери добавила: — Когда начнешь повелевать своим маленьким миром, советую что-нибудь сделать с местными дорогами.
И с собственными нервами. Мал чувствовал, что еще немного — и он не выдержит.
— Эти дороги не имеют ко мне никакого отношения. Мы выехали из Зубрана полчаса назад, а шейх Армора никогда не считал развитие инфраструктуры своей первоочередной задачей.
Они уже подъезжали к горам, и дорога стала значительно хуже.
— Значит, вместо того, чтобы заботиться о том, что у него есть, шейх пытается сколотить себе маленькую империю? Ведь именно ради этого он и выдает за тебя Калилу?
— Разумеется, этот брак принесет выгоды обеим сторонам. — Мал выкрутил руль, чтобы объехать очередную рытвину. — Но дело не только в этом. Калила — принцесса с безупречной родословной.
— Ты так говоришь, словно речь идет о каком-то породистом животном, хотя, похоже, так оно и есть. Кобыла чистых кровей, которая нужна лишь для производства армии маленьких султанчиков. — Эйвери задумчиво посмотрела на дорогу. — А ты уверен, что знаешь, куда едешь? Если верить навигатору, тебе нужно было свернуть налево. Я же говорила — вести стоит мне. Разве ты никогда не слышал, что мужчины не в состоянии делать два дела одновременно?
Так, она определенно нарочно пытается его разозлить. Вот только зачем?
Мал глубоко вздохнул и тихо выругался. Он отвлекся на Эйвери и действительно пропустил поворот. Развернув машину, он тихо произнес:
— Еще одно слово, и ты пешком возвращаешься к цивилизации.
— Я буду тихой, как мышка, — насмешливо пообещала Эйвери.
— Знаешь, ты просто невыносима.
— Просто потому, что заметила, что ты ошибся дорогой?
— Я вполне в состоянии вести машину, а если тебе так хочется поссориться, лучше поищи для этого какой-нибудь другой предлог.
— Именно поэтому мы и расстались. Разве могут встречаться люди, не способные и пяти минут нормально друг с другом поговорить? Хорошо у нас получалось лишь ссориться.
Так, теперь все понятно. Она нарывается просто потому, что боится того, что у них когда-то было. И того, что все это вполне может повториться.
Мал резко затормозил.
— Расстались мы совершенно не из-за этого, — яростно выдохнул он. — И хорошо нам было не только когда мы ссорились.
Мал заметил, как она напряглась и выпрямилась.
— Нет.
— Эйвери, мы оба отлично знаем, из-за чего расстались, и ссоры тут ни при чем.
— Ладно, этот разговор нам сейчас совершенно ни к чему.
— Возможно, но раз уж мы его начали, давай доведем до конца.
— Мал…
— Мы расстались, потому что я попросил тебя стать моей женой, а ты отказалась.
Глава 4
Останови машину! — Несколько секунд Эйвери пыталась убедить себя, что оно того не стоит, но просто не смогла сдержаться. Ее уже буквально трясло от злости. — Останови прямо сейчас!
Она выскочила из машины, и Мал последовал за ней, громко хлопнув дверцей.
— Ты собираешься идти пешком?
— По-твоему, все было именно так? Ты «попросил меня стать твоей женой»? Похоже, мы живем в параллельных мирах, во всяком случае, в моей реальности все было по-другому. — Эйвери злилась все сильнее, но за этой злостью стояли и другие чувства. Боль и желание.
А Мал смотрел на нее все с тем же настороженным видом, как будто разглядывал слишком близко подобравшегося скорпиона.
— Эйвери…
— Хотя, если подумать, все и так понятно. Ты же никогда никого ни о чем не просишь, ведь так? Ты просто приказываешь, повелеваешь и командуешь.
— Ты закончила?
— Я еще только начала. Ты слишком самонадеян и хочешь все решать сам. Неудивительно, что твоя невеста-девственница сбежала от тебя в пустыню.
— Прекрати ее так называть.
— Скажи-ка, а ты действительно просил ее стать твоей женой? Или просто нанял устроителей свадьбы, а ей при случайной встрече мимоходом обронил, что вы такого-то числа женитесь? А может, ты вообще забыл ее обрадовать, и она до сих пор не знает, что скоро пойдет под венец?
— Ладно, я первый готов признать, что неправильно сделал тебе предложение, но при тех обстоятельствах…
— «Неправильно»? Да ты мне его вообще не сделал! Не было никакого предложения, были одни лишь предположения. — К ней снова вернулись пережитые злость и унижение. И ужас. Тогда она едва не потеряла все, что у нее было. — Ты предположил, что я, как и любая на моем месте, обязательно скажу тебе «да», ведь так? Но никакие обстоятельства не могут оправдать такую самонадеянность!
— А даже если эти обстоятельства и были, ты бы все равно не стала о них слушать.
— Да я впервые услышала о твоем «предложении» не от тебя, а от одного из своих важнейших клиентов, когда он позвонил, чтобы расторгнуть наш контракт, потому что услышал, что я собираюсь оставить дело. И услышал он это не от кого-нибудь, а именно от тебя. Ты сказал: как только я выйду замуж, я перестану работать. Из-за тебя я потеряла этого клиента, а могла потерять и всю фирму. Фирму, которую сама создала буквально из ничего. — Эйвери до сих пор было страшно об этом думать. — Вот чем обернулся для меня наш «роман», а теперь ты удивляешься, что я и слышать не хочу о романтике?
— Я ему сказал совсем не это.
— А что же? Когда Ричард отправился со своим заказом, — позволь уточнить, огромным заказом, — в другое место, он был вполне уверен в том, что слышал от тебя именно это. А за этим заказом обязательно последовали бы и другие, но вместо того, чтобы их выполнять, мне пришлось объяснять весьма озадаченным людям, что все совсем не так и я вообще не собираюсь ни за кого выходить замуж.
— Да, и тем самым унизила меня.
— Нет, Мал, это ты меня унизил! Выставил меня какой-то жалкой дурочкой, которая ждет не дождется принца на белом коне, который наконец-то спасет ее от серого и убогого существования. Ты всегда говорил, что любишь меня такой, какая я есть, любишь мою независимость и силу. А потом так просто и небрежно захотел полностью изменить меня. Неужели ты всерьез думал, что я брошу свое дело и выйду за тебя замуж?
— Мы были вместе целый год. Я думал, ты мне доверяешь. И мы были счастливы.
— Мы были счастливы, пока ты не попытался отобрать у меня мою жизнь. «Когда она выйдет замуж, у нее не останется времени устраивать ваши вечеринки». Ведь именно это ты и сказал?
Мал немного помолчал, а потом признал:
— Да, но на то были причины.
— И мы оба отлично их знаем. Ты обязан все держать под контролем. Ты привык приказывать с тех пор, как мог более-менее внятно связать два слова, и просто не умеешь по-другому. Но я не собираюсь никому подчиняться. Черт, зачем мы вообще сейчас об этом говорим? — Чувствуя, что у нее начинает щипать в горле, Эйвери повернулась к машине, но Мал поймал ее за руку. — Отпусти. И вообще, сейчас моя очередь вести.
— Мы еще не договорили.
— А по-моему, мы и так сказали больше, чем нужно.
— Я готов признать, что поступил не совсем верно с Ричардом Кингстоном, но обстоятельства…
— Никакие обстоятельства не могут оправдать мужчину, говорящего о своей будущей жене со всеми, кроме той женщины, что он решил взять в жены.
Мал все еще не отпускал ее руку, и Эйвери попробовала отстраниться.
— Ты плачешь?
— Глупости, просто мне в глаза попал песок. Если ты не заметил, здесь вообще очень много песка.
— Заметил, но на тебе очки.
— Ну, видимо они не слишком помогают в таких случаях. — Эйвери быстро уселась за руль, пытаясь взять себя в руки. И зачем она только напросилась с ним ехать? Да еще в пустыню, так тесно переплетающуюся с воспоминаниями о Мале, что один вид величественных барханов навевал на нее грусть.
Впервые приехав в Зубран, она влюбилась. Причем дважды. Один раз — в саму страну с песчаными пляжами и вечно меняющимися, но при этом неизменными дюнами. А второй — в мужчину. И два этих образа так тесно сплелись в ее сознании, что она просто не могла представить себе одно без другого. Мал был частью этого мира, а этот мир был частью его.
Сила собственного чувства до сих пор ее пугала, и именно поэтому стоило ей оказаться с ним в одной машине, как она сразу же начала огрызаться. Иначе бы Эйвери просто не удержалась и снова поддалась его притяжению. Но она не могла себе этого позволить. Ни в коем случае.
Стараясь ни о чем не думать, Эйвери покрепче ухватилась за руль, каждой клеточкой своего тела ощущая присутствие Мала.
Они ехали молча, но эта тишина буквально звенела от напряжения.
Когда же он наконец женится? Тогда она сможет выкинуть его и из головы, и из сердца. Ведь она не из тех женщин, что могут что-то чувствовать к женатому мужчине.
— Мы заночуем вон у тех камней, — указал Мал, прерывая затянувшееся молчание. — Так у нас будет защита от ветра.