ас миловал – слабоумных и сумасшедших, кроме Николай Николаевича-старшего в вашей семье не было (да и тот съехал с катушек уже в весьма зрелом возрасте), но все равно брать европейских невест еще хотя бы в одном поколении было бы для вас непростительной глупостью. Ты думаешь, запрет на близкородственные браки – это церковная блажь? Нет, это защита от вырождения…
– Ладно, Слон, все, что ты сказал, мне понятно, – согласился Великий князь, – но при чем тут принцесса Елена?
– А при том, что династия Карагеоргиевичей еще совсем новая, ей и ста лет еще нет, – ответил полковник Рагуленко. – И с европейскими принцами и принцессами она еще не скрещивалась. А маменька твоей принцессы происходит из рода правителей Черногории Негошей, которые до середины прошлого века соединяли титул владыки с должностью православного митрополита – а следовательно, наследовали престол по принципу «от дяди к племяннику». Так что главную семейную функцию – родить тебе здоровых и умных детей – такая жена выполнит на все сто процентов. А что касается остального – то, как я уже говорил, этот путь навстречу друг другу вы должны пройти вдвоем. Ты и она, шаг за шагом… Первый шаг с ее стороны сделан – находясь в здравом уме и ясной памяти, принцесса Елена не отвергла идею твоего сватовства. Теперь шаг за тобой – при первой встрече ты должен сделать так, чтобы она улыбнулась. Поверь опыту старого солдата, не знающего слов любви: бывает, что улыбка сильно меняет лицо женщины; печальную дурнушку она может превратить в ослепительную красавицу, а хорошенькую грустящую девушку – в злобную торжествующую мегеру. А еще важно, чтобы ты смог подружиться с ее братом Георгием, тем более что сразу после приезда он становится моим подопечным. Говорят, он неплохой парень, только слегка вспыльчивый и обидчивый…
– Слегка – это не то слово, но я постараюсь с ним подружиться, – сказал Великий князь. – Павел Павлович уже говорил, что если меня признает Георгий, то и Елена поступит точно так же, ведь она полностью доверяет чутью своего брата.
– И это тоже верно, – подтвердил полковник Рагуленко, – в любом случае ты у нас, Ваше Высочество, уже большой мальчик, почти тридцати лет от роду, и тебе негоже ходить холостым.
– А сам-то? – отмахнулся Михаил, – три года как у нас, а так и не женился… Вон, даже адмирал Карпенко нашел себе молодую жену, и, что интересно, совсем не охотницу за богатенькими мужьями…
– Мое все осталось там, в двадцать первом веке, – веско произнес его собеседник, как-то вдруг посуровев, – а тут я женат на своей работе, и мои дети – это молодые люди, прошедшие обучение в моей бригаде. Чую я, что пройдет всего несколько лет – и эти мои слонятки знатно потопчут своими ногами госпожу Европу. Все остальное – по принципу «не обязательно покупать корову, если захотелось попить молочка». На этом тему закроем, друг мой, Сергей Сергеевича я тут обсуждать не буду, дай только Бог ему счастья в личной жизни… Ты лучше расскажи мне под коньячок, чем там закончилось толковище с британским королем? Секретные моменты можешь опускать, я не обижусь. Неужели мы снова идем в ту же реку под названием Антанта?
– Ну, дружище Слон, – замялся Великий князь, – само это, как ты сказал, толковище является секретным. Официально считается, что король Эдуард прибыл в наши палестины исключительно с частными целями, сопровождая свою супругу Александру Датскую на встречу с нашей маман, вдовствующей императрицей Марией Федоровной, в девичестве датской принцессой Дагмар.
– Будь уверен, Миш, – пожал плечами полковник Рагуленко, – что германская разведка пересчитала, сколько раз и в какой компании британский король посещал Смольный. Также они наверняка знают, что, по странному совпадению, в этот момент внутри находились люди, постоянно в этом месте не проживающие – вроде твоей замечательной персоны или нашего Командира, который в обычные дни рано утром убывает в Гатчину, возвращаясь уже затемно. К тому визит британского короля в Санкт-Петербург продолжался гораздо дольше, чем это прилично с семейными целями… А потом случилось практически одновременное спешное отбытие короля Эдика к себе в Лондон, Сергея Сергеевича – к новому месту службы «на севера», и нас – к очагу будущего мирового пожара в Белград. О последнем факте (я имею в виду, что именно Сербия станет спичкой, которая подожжет мир) в Берлине, конечно, еще не осведомлены, но, в общем, цель приезда британского монарха в Северную Пальмиру и сам факт проведения переговоров – это скорее секрет Полишинеля, чем реально государственная тайна.
– Пожалуй, ты прав… – Великий князь чиркнул спичкой, прикуривая папиросу. – И дядюшка Вилли уже понял, что все это шоу с факелами и барабанщиками устроено как раз в его честь. К тому германцы наверняка уже обнаружили, что количество шифрованных телеграмм, которыми французское посольство в Питере обменивалось со своей центральной конторой, вдруг выросло в несколько раз, а это тоже кое о чем говорит. К нам на переговоры даже хотел прикатить президент Фальер, – но это означало бы, что сеанс тайной магии переходит в ее разоблачение, так что мы договорились, что в полном официальном составе встретимся позже, на какой-нибудь нейтральной территории.
– Так, значит, французы тоже в деле? – мрачно уточнил Слон. – Просто прекрасненько, Миш. Мы, значит, опять будет таскать каштаны из огня, а они станут их высококультурно кушать…
– Да нет же, – покачал головой Великий князь. – Ольга сразу сказала этому обормоту месье Делькассе, что все французские хотелки, что и когда мы должны делать или не делать, ее совершенно не интересуют. Мол, если не нравятся наши условия, можете не подписывать договор вовсе. Но потом, когда германские гренадеры уже будут подходить к Парижу, вы все равно приползете к нам на брюхе, но только тогда условия для вас будут хуже, причем значительно. Это был такой вежливый дипломатический способ послать шустрых деток Марианны[24] сразу на все буквы алфавита. И что самое интересное: обменявшись телеграммами с Парижем, французский посол умолк и больше не возражал.
– Ну, это же замечательно! – полковник Рагуленко потер ладони, – в таких условиях, когда никто не путается под ногами, воевать будет можно, и даже очень. Главное – предварительно как следует окучить Балканы и турок, чтобы потом не отвлекаться на разные досадные недоразумения вроде Кавказского фронта и умиротворения болгар… И вообще – как было бы хорошо, если бы и наши деятели там, в двадцать первом веке, могли разговаривать с «партнерами» в эдаком решительном тоне. Санкций тогда было бы поменьше, а уважения побольше. Этим господам просто нельзя давать садиться на шею.
– Пал Палыч и Александр Владимирович пришли к тому же мнению, – подтвердил Великий князь, – и именно потому они посоветовали сестре говорить с британцами и французами в таком решительном тоне. Но ключом к позиции на Балканах они оба считают не Сербию, которая и так вся наша с потрохами, а Болгарию…
– Ну, это и ежу понятно, – пожал плечами Слон, теряя интерес к разговору, – если Болгария будет на нашей стороне, то австрийцам ничего не светит, в лоб им сербов не взять. К тому же без болгар не получится как следует отодрать турок, чтобы отбить им охоту воевать с Россией еще лет так на сто или на двести. Но это я, насколько понимаю, только мечты. В решающий момент болгарский князь, по крови и духу чистокровный немецкий католик, уведет свою страну на сторону любезной ему Австрии – и тогда все покатится по старым рельсам. Сербия получит удар в тыл, а болгарские солдаты на Салоникском фронте будут опять воевать против сербов, русских и французов…
– Так, значит, ты считаешь, что князя Фердинанда необходимо абдиктировать, заменив кем-то более подходящим для наших целей? – спросил Великий князь.
– Вроде того, – сказал полковник Рагуленко, – но только сами с высоких постов такие люди не уходят. Нужен или убойный компромат, чтобы сами болгары выкинули его из своей страны, либо инъекция восьми граммов металла в черепную коробку, после чего папочку с делом «князь Фердинанд» можно отправлять в архив…
– Компромат будет, – кивнул Великий князь, вспомнив не столь давний разговор в Зимнем Дворце, – а вот простых и быстрых решений нам лучше избегать, потому что таким образом можно настроить против себя всю Болгарию. В вашем прошлом один деятель уже застрелил эрцгерцога Франца Фердинанда, и убийство болгарского князя может вызвать не меньший эффект. А нам этого не надо. Больше я тебе на эту тему ничего не скажу, потому что это и в самом деле государственная тайна. Но вот то, что твоим слоняткам придется порезвиться на Балканах еще до начала официальных военных действий, я тебе обещаю.
– Ну дык, ептить, это и так не бином Ньютона! – усмехнулся полковник Рагуленко. – Для того мы их туда и везем. Кого-то оставим среди сербов, кого-то среди болгар, взамен них наберем из местных молодых да дерзких и будем учить их военному делу настоящим образом, как и тому, что значит быть русским братьями, а не попрошайками-братушками, как было прежде. И, может, тогда и будет настоящее славянское братство, а не так, как было в нашем прошлом – игра в одни ворота… И за это непременно нужно выпить.
– Славянское братство обязательно будет, – отозвался Михаил, – и сдается мне, оно и будет моим основным заданием – так сказать, помимо всего прочего…
– А вот это действительно умная мысль, – подтвердил полковник Рагуленко, разливая по последней. – Ибо кто, кроме тебя, уважаемого со всех сторон героя, брата Императрицы Всероссийской и прочая, прочая, прочая, сможет примирить между собой сербов, болгар, хорватов, словенцев и прочих обитателей Балкан, чтобы принести на ту землю долгий, желательно вечный мир? Один умник мне говорил, что у нас, славян, есть такая особенность, что, скандаля с ближайшей родней, мы готовы принять в качестве судьи любого постороннего, лишь бы он судил честно и беспристрастно. Так что у тебя все получится. Но если бы не твое сватовство к Елене Прекрасной, то ничего бы этого не было. Так что счастливой тебе семейной жизни, товарищ Великий князь, и множества детишек. Давай мы за это сейчас и выпьем. Виват!