– Да, – ответил Михаил, – это правда.
– А правда ли, что Россия предложила себя в гаранты полной болгарской независимости? – прозвучал следующий вопрос.
– Да, и это тоже правда, – ответил Михаил.
Борис Сафаров задал третий вопрос:
– А правда ли то, что наш князь Фердинанд отверг эти предложения и тем самым подтвердил ваши подозрения в его неблагонадежности по отношению к Болгарии и России?
– К сожалению, и это правда, – подтвердил Михаил. – Личная власть для князя оказалась дороже укрепления его страны. У нас были основания подозревать, что сущность австрийского офицера в нем однажды возьмет верх над болгарским князем, и это будет стоить Болгарии огромного количества жертв и потерь значительных территорий. Отказавшись от предложений моей императрицы без малейших раздумий и в оскорбительной форме, князь Фердинанд только подтвердил наши подозрения на его счет.
После этих слов на площади снова начались крики, при этом одни скандировали: «Михаил!», а другие хором выкрикивали слово «абдикция». И тут князь Фердинанд, поняв, что его сейчас будут свергать, совершил очередную глупость – послал Данаила Николаева с ротой солдат 6-го пехотного полка «имени князя Фердинанда» арестовать бузотеров на площади и самого посланца русской императрицы, в очередной раз ловко плеснувшего масла в огонь народного недовольства. Но тут, пожалуй, мало было бы не только роты, но и всего «придворного» княжеского полка, солдаты и офицеры которого были согласны с недовольством протестующих, а потому, даже выполняя приказ, вели себя крайне индифферентно. Сначала солдатская колонна увязла в толпе, окруженная людьми со всех сторон, а потом, при полном непротивлении своих подчиненных, верный клеврет Фердинанда оказался стащен с лошади и изрядно отбуцкан. И в этот момент к площади с трех сторон подошли батальоны 1-го Софийского полка, командир которого тоже состоял в антифердинандовском заговоре. Солдаты оттеснили толпу от княжеского дворца, сноровисто оцепив его по периметру. С этой минуты князь считался как бы под домашним арестом по подозрению в государственной измене.
Дальнейшие события происходили в стенах Народного Собрания, прямо сейчас, пока народ не остыл. Вожди ВМОРО, парламентская оппозиция и примкнувшие к ним военные вынудили председателя Народного Собрания Добри Петкова объявить князя Фердинанда низложенным по подозрению в государственной измене. Потом группа офицеров доставила в Народное Собрание и самого обвиняемого, зачитав ему обвинительное заключение и акт о детронизации с тем расчетом, что власть перейдет к его несовершеннолетнему сыну Борису, над которым заговорщики учредят регентскую опеку; самого же Фердинанда предполагалось выслать вон из Болгарии вместе со всеми остальными детьми. О том, чтобы провозгласить Михаила Романова следующим князем Болгарии, речи пока не шло. Но абдиктируемый болгарский князь раскричался, что не оставит родное чадо на поругание болгарским заговорщикам и что если его вышлют из страны, то пусть высылают и детей, всех без исключения.
И вот в этот момент кто-то выкрикнул в будущие князья Михаила Романова… Но в Болгарии дела так не делаются: сначала необходимо распустить нынешнее обыкновенное народное собрание, потом провести выборы в Великое Собрание, имеющее в два раза большую численность депутатов – и уже оно изберет нового князя и, если необходимо, подправит Конституцию. А на организацию этого процесса потребуется месяца-два, не меньше. Потом, когда вопрос будет решен, настанет время распускать Великое Собрание и еще раз проводить выборы в Собрание Обыкновенное, чтобы дальше использовать его в качестве обычного парламента. Только вот состав депутатов в нем будет совсем иным – не коррумпированным и патриотическим. Так Великого князя Михаила миновал самый большой его страх оказаться болгарским князем. Миновал, но не совсем, потому что после того как соберется Великое Народное Собрание, его имя снова выкрикнут на царство. А пока Болгарией взялся править Регентский Совет, состоящий из лидера парламентской оппозиции Александра Малинова, начальника инженерной службы в армии генерала Георги Вазова и вождя № 2 македонских повстанцев Христо Матова. А Михаил получил возможность выехать дальше в Белград, пообещав в случае необходимости вернуться в Софию и сесть на трон.
13 мая 1907 года, полдень, Белград, Королевский (ныне Старый) дворец, резиденция правящей династии Карагеоргиевичей, дворцовый парк.
Принцесса Елена и ее брат принц Георгий Карагеоргиевич.
Известия о событиях в Болгарии молнией облетели все соседние страны, не исключая и Сербию. Сильнее всего громыхнуло, конечно, в Вене и Будапеште, но и Белграду досталось неслабо. Утренние сербские газеты вышли с аршинными заголовками: «Князь Фердинанд низложен восставшим народом» (и это еще ласково), «Главный претендент на болгарский трон – русский принц Михаил», «Российская Империя свергла с престола еще одного австрийского прихвостня», «Императрица Ольга сажает на болгарский трон своего брата».
Но поскольку события в Софии напрямую сербских дел не касались, то и реакция белградской публики оказалась несколько отстраненной, напоминая постепенно оседающую пену над кружкой пива. Конечно, большинству сербов было приятно, что смена правящего режима в Болгарии укрепит антиавстрийский и антитурецкий союз двух славянских государств, но подавляющему количеству белградских обывателей в данный момент от этого было ни холодно ни жарко. Ну разве что более-менее либерально настроенные люди могли проворчать, что в Болгарии власть сменили не отрезав ни одной головы, а в Сербии во время подобного действа кровищи было столько, что не всякий конь с разбегу перепрыгнет.
Возбудила эта новость только людей государственных – тех, кто по долгу службы или в силу своего положения вынужден был вникать в потаенный смысл происходящих событий. К таким людям относился и королевич Георгий, который после разговоров с полковником Баевым немного призабросил рыбалку и математику и начал интересоваться политикой. Конечно, на свете нет ничего грязнее политических игр, но это единственное занятие, достойное настоящего мужчины. Война при этом подразумевается не как отдельное явление, а как продолжение политики иными средствами. И еще: ведь именно на грязи произрастают самые прекрасные цветы. Счастливое будущее для сербского народа должно быть – и будет оно завоевано не только громом тяжелых пушек и громкими речами политиков, но и в результате невидимой и почти незаметной работы дипломатов и бойцов невидимого фронта.
Елена, в отличие от брата, политикой не интересовалась, и потому в полдень тихо и мирно прогуливалась по дворцовому парку. Это был, можно сказать, последний день ее девичества, ведь уже завтра в Белград приедет ее жених Великий князь Михаил, и если у них все сладится, то она обретет статус невесты, что уже подразумевает определенную несвободу. Невеста не жена, но разрыв помолвки на таком уровне может быть сочтен тягчайшим межгосударственным оскорблением. Так что, пока еще есть время, надо собраться и как следует подумать, мысленно подготовиться к грядущему знакомству.
В таком состоянии и нашел свою сестру Георгий, размахивающий на ходу свернутой в рулон стопкой газет.
– Привет, сестрица! – переводя дух, поздоровался он с Еленой. – Должен сообщить тебе сногсшибательную новость. Болгары взбеленились и турнули своего Фердинанда с трона. Теперь вполне возможно, что в самом ближайшем будущем новым болгарским князем станет именно твой жених…
– Как?! – воскликнула та, от изумления выронив подарок жениха – легчайший складной зонтик от солнца. – Как ВООБЩЕ такое могло произойти?! А как же Фердинанд, его сын Борис, и что по этому поводу сказал император Франц-Иосиф?
– Формально причиной абдикции стал демарш князя Фердинанда, отказавшегося от двух ценных подарков русской императрицы: гарантий полной независимости и восстановление границ Болгарии в соответствии с Сан-Стефанскиму договором, – сказал мгновенно посерьезневший Георгий.
– Не почему же он отказался? – воскликнула Елена, принимая из рук брата обратно свой зонтик. – Что в предложении Ольги было плохого для Болгарии?
– Он отказался потому, что эти подарки русская императрица делала не князю Фердинанду, а Болгарии, – мрачно произнес Георгий. – От самого нынешнего князя требовалось добровольно подать в отставку и, передав свой трон малолетнему наследнику, которого будет опекать регентский совет, навсегда покинуть территорию страны.
Немного помолчав, сербский принц добавил:
– Перед тем как встретиться с тобой, я имел беседу с господином Димитриевичем. Мы с ним не стали друзьями, но в последнее время относимся друг к другу вполне терпимо, потому что служим одной стране, пусть и по-разному.
– Это господин Баев его так перевоспитал? – скептически хмыкнула Елена.
– В общем, да, – кивнул Георгий, – но давай вернемся к господину Димитриевичу. Как-никак, он наш главный специалист по абдикциям и детронизациям. Так вот, он мне сказал, что детронизация Фердинанда была похожа на стихийное народное возмущение не более чем императорский балет в Санкт-Петербурге – на танец деревенских пастушек. Эту акцию готовили умелые люди. Они все заранее сделали так, что едва твой жених дернул за веревочку, под князем Фердинандом провалился пол, а на голову ему упал кирпич. Димитриевич сказал, что он бы так не смог.
– На эту тему надо было бы поговорить с Игорем Михайловичем (Баевым), – сделав «умное» лицо, сказала Елена, – жаль только, что он уже уехал из Белграда.
– Очнись, сестренка! – горячась, воскликнул Георгий, – ну как ты не можешь понять – Димитриевич намекал как раз на то, что господин Баев уехал именно в Софию, и это именно он из-за кулис режиссировал балет «детронизация князя Фердинанда». И твой жених послушно станцевал в этом балете одну из главных партий, и теперь едет сюда. А там, в Софии, закручивается своя интрига. И будь уверена, что когда зайдет речь о выборах следующего болгарского князя, старина Мишкин непременно окажется одним из главных претендентов. Во-первых – потому, что это проще всего. Во-вторых – потому что он УЖЕ понравился людям. Есть в нем эдакая особенность – возбуждать к себе безграничную преданность. В-третьих – потому что такой выбор сразу гарантирует Болгарии сильную протекцию со стороны Российской Империи. А теперь подумай – нужен тебе в мужья потенциальный болгарский князь, а в перспективе король, или нет? Вполне возможно, что выберут все же не его, но вот решится это уже после того как вы заключите помолвку, а может быть, даже и поженитесь.