– Погоди… – прервала сербскую принцессу итальянская королева, – как-то все это уж очень неожиданно. Ты говоришь, что вы решили отказаться от этих земель только потому, что их население исповедует католицизм?
– Ну, разумеется, – подтвердила Елена-младшая, – после разгрома Австро-Венгрии мы бы могли предоставить этим землям независимость, но, будучи населены враждебным нам народом и не имея богоданной власти, которая сдерживала бы их инстинкты, хорваты непременно развяжут антисербскую войну.
– Ну, знаешь, я мало что понимаю в том, что ты сказала, – сказала итальянская королева, поглаживая под платьем свой выпирающий живот, – ведь мое первоочередное дело – как раз не политика, а рождение и воспитание детей. Поэтому давай пригласим к этому разговору мужчин и передадим право окончательного решения в их руки… – И она позвала своего мужа: – Дорогой! Подойди, пожалуйста, к нам и попроси сделать то же самое нашего гостя. Этот разговор касается всех.
Когда оба мужчины подошли, королева Елена изложила им предложение своей племянницы. Выслушав супругу, Виктор-Эммануил вопросительно посмотрел на Великого князя Михаила.
– Да, это так, – подтвердил тот, – я и Елена уполномочены сделать вам такое предложение. Елена – как будущая сербская королева, а я – как брат русской императрицы и будущий болгарский князь.
– Но вы, Микель, пока не князь Болгарии, а ваша жена не сербская королева, – сказал итальянский король. – Единственное, что придает вашему предложению вес, это участие в этом деле русской императрицы. Вот уж кто научил себя уважать – не в пример прошлому царствованию. Скажите, это правда, что при подписании договора о Сердечном согласии, французы попытались изменить несколько ключевых пунктов, как раз касающихся Балкан, но ваша сестра дала им такую отповедь, что они как миленькие подписали первоначальный вариант, согласованный еще во время визита британского короля в ваш Санкт-Петербург?
– О да, – сказал Великий князь Михаил, – несмотря на слезы и слюни, кактус французской делегацией был съеден до конца и без остатка. В первую очередь потому, что Сердечное Согласие не имеет никакого отношения к Балканам. Оно нацелено исключительно против германских амбиций. А на Балканах с той же целью создается Балканский союз, нацеленный против Австро-Венгрии и Турции, и мы предлагаем принять в нем посильное участие.
– Все это хорошо, – с сомнением произнес итальянский король, – но дело в том, что Италия уже является союзницей Германии и Австро-Венгрии по Тройственному союзу…
– А разве ваше участие в Тройственном союзе не является чистейшей профанацией итальянских государственных интересов? – спросил Михаил. – Ведь вам там не предлагают ничего: ни возвращения ваших исконных территорий, населенных итальянцами, ни новых колониальных владений, ни выгодной торговли. Ваш самый главный торговый партнер – это Франция, и вы уже заключили с ней соглашение нейтралитете, противоречащее по духу вашему участию в Тройственном союзе. Ваша жена происходит из Черногории, но именно сербов и черногорцев в Австро-Венгрии ненавидят настолько люто, что даже готовы начать против них войну на истребление, без всякого повода. Кстати, по данным нашей разведки, точно такую же превентивную войну австро-венгерский генштаб готов развязать и против Италии…
– Вы в этом уверены, Микель? – перебил своего гостя итальянский король.
– Абсолютно, – ответил тот. – Италию и Австро-Венгрию между собой не связывает ничего, кроме обоюдной старой вражды, и в Вене имеют это в виду. Ведь большая часть вашей территории – это бывшие австрийские земли или территории австрийских вассалов. Только в одном случае Италия должна воевать с Австро-Венгрией один на один, а в другом – в составе мощной коалиции.
– Ну хорошо, – с сомнением в голосе сказал король, – я признаю вашу правоту, но все равно мне как-то не по себе разрывать существующий договор без веской причины. Впрочем… давайте остановимся на том, что в ближайшее время, как только вы станете болгарским князем, а ваша супруга сербской королевой, мы с вами сможем заключить союз против Османской империи, а с Австро-Венгрией договоримся так, что если австрийцы нападут на Сербию или Черногорию, то мы выступим на защиту подвергшихся агрессии, а если наоборот, то не обессудьте…
– Поскольку Берлинский трактат денонсирован со стороны России, Франции и Великобритании, – сказал Великий князь Михаил, – то нападением на Сербию будет считаться продолжение оккупации или аннексия Австро-Венгрией Боснии, Герцеговины и Санджака, которые после разгрома Османской империи должны по справедливости отойти к территории Сербии…
– Хорошо, – немного поколебавшись, сказал Виктор-Эммануил, – считайте, что мы с вами договорились. Как только вы станете болгарским князем, а ваша супруга сербской королевой – милости просим к нам в гости для подписания соглашения, о котором мы сегодня договорились.
– Да нет, уж лучше вы к нам, – ответил Михаил. – Разве вы не захотите посетить коронацию вашей очаровательной племянницы и принести ей по этому поводу свои поздравления? Да, кстати: в порядке общего гуманизма – еще одно предупреждение, на этот раз свыше, то есть из будущего. В конце декабря восьмого года, под дном пролива между Сицилией и Калабрией, случится сильное землетрясение, которое унесет сто тысяч жизней ваших подданных. Жертв будет так много, что в некоторых городках погибнет до шестидесяти процентов жителей.
– Какой ужас! – вместо короля воскликнула королева, всплеснув руками. – Скажите же скорее – как это могло произойти? Наверное, это было, то есть будет, просто чудовищное землетрясение?
– Землетрясение в другом мире было не особенно сильным, – ответил Михаил, – как сказал господин Новиков, в других местах от такого только качаются люстры. Но у вас в Италии, особенно на юге, народ очень бедный, и потому строит без использования цемента и зачастую даже без гвоздей. Камни стен и балки перекрытия просто лежат друг на друге, из-за чего даже легкий толчок заставляет эти конструкции разваливаться подобно карточным домикам. Но самое страшное не в этом; толчки случились утром, как раз в тот момент, когда проснувшиеся хозяйки разожгли на кухнях очаги, чтобы начать готовить завтрак для семьи, из-за чего на развалинах домов сразу вспыхнуло множество пожаров. Кого не убило камнями и бревнами, те сгорели заживо. Жертв могло быть еще больше, но на помощь несчастным пришли военные моряки с русских, французских, британских кораблей. Вы, конечно, не можете предотвратить землетрясение, это не по силам ни одному человеку, но вы вполне способны существенно уменьшить количество жертв. Подумайте об этом, Ваши Величества…
– Мы благодарны вам за предупреждение, Микель, – сказал итальянский король, – и постараемся сделать все для того, чтобы смягчить последствия этого бедствия. А сейчас простите нас, пожалуйста, нам с супругой нужно пойти в часовню и как следует помолиться, чтобы обрести в себе мужество противостоять этому несовершенному миру и обрести душевное равновесие.
17 июля 1907 года. София. Великое Народное Собрание
Вместо эпилога.
После того как были пересчитаны бюллетени, председатель Великого Народного Собрания демократ Христо Славейков поднялся на трибуну и при гробовом молчании присутствующих четко и с расстановкой произнес:
– За то, чтобы вернуть на болгарский трон обанкротившегося князя Фердинанда, выступило двадцать два депутата, что составляет пять процентов от общей численности депутатов Великого собрания. За то, чтобы пригласить на болгарский трон прусского принца Августа Гогенцоллерна, четвертого сына германского кайзера Вильгельма, высказалось семьдесят пять депутатов, что составляет восемнадцать процентов от общей численности депутатов. За то, чтобы пригласить на болгарский трон Великого князя Михаила Романова, брата русской императрицы и внука Царя-Освободителя, высказалось триста семнадцать депутатов, что составляет семьдесят семь процентов, что заведомо больше двух третей голосов, требующихся для избрания князя по нашей Тырновской конституции. Итак, решение принято. Великое народное Собрание постановило звать на княжение Великого князя Михаила Романова. Как только новый князь принесет в этом зале коронационную присягу, действующий ныне Регентский Совет, а также Великое Народное Собрание, сложат свои полномочия. Решение это окончательное и изменению не подлежит.
Сноски 2
9
В нашем прошлом Димитриевич-Апис был обвинен в измене и арестован почти сразу после Февральской Революции в России, что может означать то, что с падением монархии в России для него и его единомышленников отпала главная причина сохранения правления Карагеоргиевичей в Сербии. И принцу Александру, на тот момент исполняющему обязанности короля и действительному члену организации, это было известно.
10
Помимо известного баталиста Василия Васильевича Верещагина, с портретами у которого было туго, в те же годы жил и работал еще один талантливый художник, почти полный его тезка, но не родственник, Василий Петрович Верещагин, профессор портретной и исторической живописи. Его перу, например, принадлежат картины: «Илья Муромец на пиру у князя Владимира», «Алёша Попович», «Бой Добрыни со Змеем Горынычем», «Защитники Свято-Троицкой Сергиевской лавры в 1608 году»…
11
В английской версии Википедии есть упоминание о том, что английская гувернантка царских дочерей (ирландка-протестантка) так отзывалась о Елене: «Это была очень приятная, но некрасивая девушка с красивыми темными глазами, с очень тихими и любезными манерами…». Во-первых – это упоминание подтверждает достаточно тесные контакты Елены с царским семейством. Во-вторых – при взгляде на фотографии как принцессы Елены, так и самой Маргарет Игер, становится понятно, что англо-ирландка, похожая на помесь бульдога с лошадью, только свою внешность воспринимала как эталон женской красоты.
12
Pax Britannica ([Пакс Брита́ника] с лат. – «Британский мир». По аналогии с лат. Pax Romana) – период доминирования Британской империи на море и в международных отношениях, начиная с битвы при Ватерлоо 1815 года и заканчивая Первой мировой войной (1914–1918).