"Ишь, привередливая! Румыны ей не нравятся", - мысленно хмыкнул княжич и вдруг увидел, что жена Гуньяди искренне смущена тем, что задала последний вопрос совсем невпопад. Смущение продолжалось всего секунду, после чего она снова приняла непринуждённый вид.
Ни одна хозяйка никогда не признается, что проявила к гостям мало радушия, однако Эржебет почти призналась в этом. Призналась, когда обернулась к Сёчке и произнесла:
- Дорогая, я думаю, ты была немного несправедлива к нашему гостю. Ты напрасно отказываешь ему в праве участвовать в играх.
Не дождавшись ответа, жена Гуньяди обратилась к Владу:
- Сёчке рассказывала нам, что при валашском дворе всё очень строго, и что многие игры, которые в Буде считаются невинной забавой, у вас назвали бы грехом. Вот, например, та игра, которую ты сейчас видел, называется "Поймай-угадай". У вас играют во что-нибудь подобное?
- Дети играют, - ответил княжич.
- А у нас кое-кто постарше играет тоже, - улыбнулась Эржебет, - но если такую игру затевают девушки, то никак не могут играть сами по себе. Девушки в отличие от девочек носят длинную юбку, а в длинной юбке невозможно бегать с завязанными глазами - обязательно наступишь на подол и упадёшь. Значит, ловить девушек должен кто-то, кто одевается иначе, - она опять улыбнулась.
Влад быстро сообразил, что же в этой игре такого "греховного", но показать своё понимание не решился:
- Значит, и я могу ловить? - просто спросил он.
Сёчке нахмурилась, её служанки захихикали, а хозяйка замка, оглядев хихикающую шестёрку, произнесла:
- Почему бы и нет... Сёчке, пусть он сыграет с твоими служанками. Ты ведь не станешь им запрещать? Тебе незачем играть самой, если не хочешь, а они - пускай... Мне интересно, что из этого выйдет.
Служанки с готовностью вскочили. Похоже, им тоже было интересно. Они выглядели взволнованными, но причиной этого волнения, вероятнее всего, стала недавно услышанная история о любви. То, что сейчас делалось, делалось под влиянием рассказа. Если б княжич ничего не рассказывал, девицы могли и не согласиться играть. "Да не всё ли равно! - подумал Влад. - Главное, что согласились!"
Окружив княжича и легонько подталкивая, они проводили его на середину залы. Ивола, пойманная в прошлый раз, забрала у Ласло платок, служивший повязкой, и деловито надела эту повязку на глаза новому ловцу. Затем ловца, переставшего что-либо видеть, хорошенько раскрутили, и вдруг он почувствовал, как цепкие руки, только что заставлявшие крутиться, разом куда-то исчезли, а вместе с ними исчезло и представление о том, где пол, где потолок. Княжич покачнулся и упал на одно колено.
- Мы здесь! Мы здесь! Здесь. Сюда. Сюда. К нам, - раздались звонкие голоса.
Казалось, они раздаются даже сверху, окружили со всех сторон, но вот попробуй поймать и не поймаешь. Если сделать стремительный бросок наугад, послышатся весёлые визги, но в руках окажется лишь воздух.
- Мы здесь! Мы здесь! Сюда! - звенели голоса.
Княжич почувствовал себя так, будто отправился ночью в заколдованный лес, где ищёт что-то волшебное, а вокруг слышатся голоса фей, и эти голоса сейчас выведут на верную дорогу. Перед взором, силящимся рассмотреть в кромешной темноте хоть что-нибудь, вспыхивали белые звёздочки и светлые пятна, растекавшиеся кляксами, и каждая клякса превращалась в бледное, еле различимое очертание ствола с ветками. Владу казалось, что можно вытянуть руку и наткнуться на это дерево, однако он точно знал - вокруг нет деревьев. Лишь в одном месте залы имелось нечто похожее - ряд колонн, которые можно было принять за древесные стволы - но колонны эти находились далеко.
- Сюда! Сюда! - продолжали повторять девицы и тоненько посмеивались.
Влад, отбросив всякую осторожность, пошёл вперёд тем же шагом, как ходил обычно, не будучи ослеплённым. Голоса указывали направление, и тогда княжич пошёл ещё быстрее, а затем почти побежал. "Если я расшибу себе лоб в этой игре, может, меня пожалеют", - подумал он. Ему не раз случилось споткнуться и упасть, но всякий раз падение оказывалось пустяшным, Влад тут же вскакивал... и вдруг он совершенно неожиданно кого-то поймал.
Ловец ощутил в своей руке подол юбки и схватил, что есть силы. Юбка дёрнулась, пытаясь вырваться, но быстро поняла, что попалась. Где-то рядом пять голосов захихикали.
- Так... - проговорил Влад, подражая тому, как вёл себя Ласло. - Сейчас мы угадаем, кто это.
Княжич притянул добычу ближе, прихватил левой рукой, и вдруг его как будто молнией поразило! Он к такому не привык! Конечно, чего-то подобного следовало ожидать, и Эржебет предупреждала, но лишь теперь Влад понял, как наивен он был, считая себя грешником лишь потому, что заглядывался на жену брата и предавался неясным мечтам.
Да, при валашском дворе нравы царили строгие. И воспитание давалось строгое. До сего дня тринадцатилетний отрок не имел точного понятия о том, как выглядит женское тело без одежды, хоть и стремился выяснить. То, что когда-то мельком удалось увидеть, даже не шло в сравнение с тем знанием, что открылось сейчас. Да, открылось!
Пусть никто покровов не снимал, но Влад чувствовал это именно так - открылось. Пусть глаза у него оставались завязанными, но он как будто видел всё, ощупывая свою добычу под предлогом того, чтобы угадать, кто она. Бёдра, ноги, прикрытые несколькими юбками, живот, грудь. И никто не останавливал. Никто не кричал: "Прекрати! Что ты делаешь!?" Нет, тринадцатилетнему ловцу позволяли делать то же, что недавно делал десятилетний. И всё это считалось забавой... простой, непредосудительной забавой.
Теперь Владу сделалось понятно, чего опасалась Сёчке. Она-то знала - строго воспитанному гостю легко ошалеть от таких игр и начать делать то, что даже здесь, среди людей "изящных", посчитали бы недопустимым.
Княжич усилием воли заставил себя успокоиться. Он боялся, как бы сейчас в голосе не послышалась дрожь, и начал растягивать слова:
- Ага, - медленно произнёс ловец. - Платье зашнуровано не шнурком, а лентой. Я припоминаю, что Ануца любит так носить. Это Ануца?
- Да. Это я, - сказала пойманная. Она и впрямь любила украсить своё простое светло-коричневое платье яркой лентой.
Влад отпустил Ануцу, стащил с глаз повязку и теперь пожалел, что, испугавшись самого себя, расстался с добычей так рано. А ведь мог бы ощупать ей шею и губы перед тем, как угадать правильно.
Угадывание не составляло особого труда. Ласло напрасно жаловался, что девицы не носят ничего особенного. "Или он только притворялся недогадливым?" - подумал княжич, ведь на самом деле во внешности каждой из служанок было много особенностей. Влад ещё до начала игры успел запомнить, на ком надеты бусы, у кого выпуклая родинка на шее, у кого два колечка на одном пальце. Неужели, то же самое не мог запомнить маленький Гуньяди?
- Сыграем ещё? - спросил тринадцатилетний ловец. И вдруг на секунду им завладела тревога: "Что если девицы больше не согласятся играть с тобой в эту игру? Вдруг им не понравилось?"
Тревога оказалась напрасной. Это стало понятно, когда девицы лукаво переглянулись.
- Сыграем, - ответила за всех Ивола, взяла из рук Влада повязку, развязала узел и снова принялась деловито накладывать её на глаза ловцу.
...Как прошёл остаток дня, княжич толком не помнил. Помнил только, что игра длилась до обеда, а после обеда девицы засели за шитьё и потеряли интерес к шумным развлечениям.
Тогда Влад поднялся на крепостную стену и долго сидел там один. Его обуревали чувства, которых никому не покажешь. Он сидел, ошалело взирая на иссиня-серые весенние облака, бегущие по небу, а затем на розовеющее закатное небо, однако не облака и не вечернее зарево стали причиной ошалелости. Тринадцатилетний отрок смотрел так, потому что вспоминал игру, во время которой не мог позволить себе выглядеть странно. Теперь же он не сдерживался, и лицо его начало жить самостоятельной жизнью, то расплываясь в бессмысленной улыбке, то становясь задумчивым. Княжич даже пару раз хохотнул без всякой видимой причины.
На следующий день с утра девицы играли не в "Поймай-угадай", а в догонялки. Играли сами, не прося подмоги, однако ближе к полудню Ласло уговорил девиц снова сыграть в "Поймай-угадай". Маленький Гуньяди опять ходил по залу, растопырив руки, а Влад, оставшийся не у дел, завистливо наблюдал.
Княжич всё пытался встретиться глазами с Сёчке, которая вела себя так, будто его здесь нет. Остальные девицы иногда поглядывали в сторону невостребованного ловца и улыбались. И вдруг Влад понял, что в нём что-то переменилось. Он, встречаясь взглядом с девицами, больше не стремился отвернуться или скрыться куда-нибудь, как раньше в Тырговиште. Княжич начал им подмигивать, причём всем без исключения.
Эта новая смелость вдруг куда-то делась, когда наступила его очередь ловить. Он так и не решился спросить невестку, станет та играть сейчас или нет - лишь смотрел на неё. Сёчке уселась в кресло и сказала:
- Я устала, но вы продолжайте.
Ловец не сводил с неё глаз, пока не почувствовал на своём лице пальчики Иволы, одевавшей повязку. Затем сделалось темно, окружающее пространство завертелось, и вот он снова оказался в заколдованном лесу, вокруг начали звенеть голоса фей, а смелость появилась снова!
Теперь Влад без всякого смущения притягивал к себе добычу как можно ближе, хапал за разные места, а девицы вздрагивали от неожиданности и даже ойкали, но всё же не возражали. Невестка не сказала деверю, чтобы поменьше вольничал с ними, а ведь могла бы сказать с полным правом. Она промолчала, поэтому на следующий день деверь повёл себя ещё смелее - сам подошёл к Сёчке и её служанкам, не дожидаясь, пока это сделает Ласло.
Влад склонял девиц к игре неискусно, но настойчиво:
- Вы ещё успеете заняться шитьём. Давайте лучше сыграем в "Поймай-угадай". Ну, давайте, а?