"Хороший дом", - решил княжич, однако жилище понравилось Владу ещё и потому, что он продолжал обдумывать свой побег за горы, а из такого дома легко получилось бы улизнуть незамеченным, причём в любое время.
Дом много лет стоял запертым, но усадьба не была заброшенной. В обособленных строениях, стоявших вокруг двора, жил управляющий имением, а также его супруга, двое взрослых сыновей и много слуг.
Все они встретили гостей заботливо и участливо, потому что Нан заранее передал управляющему:
- У вас поживёт семья моего побратима, который уехал к туркам и пропал.
Ближайший город находился довольно далеко. Городские новости в усадьбу доходили плохо, поэтому местные жители ничего не заподозрили, когда в господском доме поселилась обещанная "семья побратима": отрок пятнадцати лет, отрок тринадцати лет, четырёхлетний мальчик с нянькой, молодая женщина с грудным ребёнком и пожилой монах.
Жизнь в усадьбе чем-то напоминала Владу жизнь в гостях у Гуньяди - наверное, из-за чувства свободы. Церковь требовалось посещать не каждый день, а в неделю раз, потому что в деревенской церкви служили только по воскресеньям и по большим праздникам. К тому же опять не стало уроков, ведь отец Антим и теперь полагал, что учение лучше отложить, потому что в голове у Влада всё равно ничего не удержится, а у Мирчи, давно забросившего учёбу ради государственных дел, и подавно.
Впрочем, уроки у Влада всё же были, но особые. Позднее, когда он сделался государем, его подданные не раз удивлялись, откуда правитель так хорошо знаком с народными обычаями и всякими поверьями. А ведь он узнал эти обычаи именно в поместье у боярина Нана. Рядом с усадьбой располагалось сразу несколько деревень. Влад и Мирча часто наведывались туда и принимали участие во всех играх и развлечениях.
Вот так Влад и узнал, что летом, когда бывает самая короткая ночь в году, празднуется праздник Сынзиэнеле. Весь день перед праздником девушки собирали цветы в лесу, плели себе венки, а вечером водили хороводы вокруг костра и пели особые песни.
Выслеживать девушек, когда они перед праздником собирали цветы, строго запрещалось, ведь девушки на это время становились лесными феями - так объяснили Владу. Вот почему он, глядя на их вечерние хороводы и слушая их песни, вспоминал других фей, которые не таились и сами звали его собирать цветы всего три месяца назад.
Сёчке вспоминалась часто. Влад скучал по ней, но вспоминал и её служанок. Наверное, в замке он лукавил сам себе, думая, что обхаживает их только ради невестки. А может, и не лукавил. Может, Сёчке в его глазах составляла со своими служанками одно целое. Влад не мог разобраться в своих прежних чувствах, но вот теперь он сознавал, что размышляет о каждой девице в отдельности.
"Которая из служанок лучше? - думал он. - Может, Ивола? Она самая бойкая из шестерых и, наверное, остаётся бойкой даже в тех случаях, когда большинство девиц робеет. Было бы приятно снова почувствовать на лице эти щекочущие пальчики - как тогда, когда тебе деловито одевали повязку перед игрой". Владу хотелось разом сжать все эти пальчики в своей ладони и крепко поцеловать. Если же он сидел у себя в комнате, то смотрел на дверь и представлял, что Ивола появляется, начинает задорно щебетать, зовёт поиграть в догонялки, но на этот раз без других девиц. А дальше княжич представлял себе такое, на что Ивола, даже будучи бойкой, могла и не согласиться, если б он попробовал всё это осуществить.
"А может, лучше Марика? - размышлял отрок. - Марика ведь первая меня поцеловала, когда я дарил девицам пояс. Почему она решила благодарить меня именно так? Никто ей не говорил, как надо. А может, она охотно сделала бы всё то же самое без подарка?" Приятную догадку о сговорчивости Марики подтверждало и то, что в саду, где росло цветущее дерево, эта девица никуда не убегала и опять целовалась без всякого принуждения. "Вот бы проверить, на что она согласна", - думал Влад, причём в мыслях он проверил это много раз и ни разу не оказался разочарован.
Совсем по-другому он рассуждал об Ануце. "Она скромная, и даже платье у неё самое скромное, - говорил себе княжич. - С такими скромницами намучаешься, даже если нравишься им". Пусть Ануца пыталась бороться со своей скромностью, но получалось не очень-то, так что этой девице Влад не оказывал предпочтения даже в мечтах. Разве что иногда, когда он был особенно уверен в себе и желал задачек потруднее.
Чилла нравилась княжичу ещё меньше чем Ануца, потому что всего боялась, даже лягушек боялась. Не нравилась и Лия, потому что казалась невзрачной и чем-то напоминала о библейской Лии, которая была невзрачной сестрой красавицы Рахиль. А ещё та библейская Лия плодила детей, как крольчиха. "Этого только не хватало!" - мысленно фыркал княжич, но даже к Лии испытывал больше симпатии, чем к Беке. Пусть Беке отличалась очень милым личиком, но вот по характеру казалась совсем не мила - всё время язвила.
И всё же, если бы Влад мог чудесным образом вызвать к себе хоть кого-то из этих шестерых девиц, он бы согласился даже на Беке. "Лучше она, чем совсем никто", - считал княжич, вынужденный довольствоваться лишь мечтой, потому что служанки, как и Сёчке, остались за горами, в замке, окрестности которого хорошо охранялись.
"Добраться за горы не слишком трудно, зато на подступах к замку тебя могут схватить люди Яноша", - говорил себе Влад, и именно эта мысль мешала ему немедленно отправиться туда. А ещё больше озадачивал вопрос, как попасть в сам замок. "Кто тебя туда пустит? - спрашивал себя отрок. - Это только в сказках можно притвориться торговцем или бродячим музыкантом, а в жизни так не делается - тебя тут же узнают. Перелезть ночью через садовую ограду тоже не выйдет. Вернее, перелезть-то сможешь, но тебя сцапает стража". К тому же невестки могло не оказаться в замке. Влад помнил, что Яношева жена подумывала уехать в венгерскую столицу, и если бы уехала, то непременно взяла бы Сёчке с собой. Эржебет ни за что не оставила бы пятнадцатилетнюю золовку одну, и это обстоятельство могло нарушить все планы княжича и сделать их невыполнимыми.
Тем не менее, отказаться от затеи Влад не мог, ведь если б он отказался, испугался возможных препятствий, то жалел бы об этом всю жизнь. Влад мучился сомнениями, но продолжал готовиться. Он уже нарисовал карту, на которой отметил наилучшую дорогу через горы - такую, чтоб в объезд сторожевых крепостей и крупных городов. Он уже прикинул, что из вещей взять в дорогу - даже раздобыл мешок, который собирался приторочить позади седла. Он несколько раз перепрятывал накопленные деньги и, в конце концов, засунул их в самую глубину соломенного тюфяка, лежавшего на его кровати под пуховой периной.
Всё было готово. Влад ждал только одного - змея-дракона, который посоветовал бы, как проникнуть в замок или выманить оттуда невестку. "Ну, где же ты, шавка?" - мысленно повторял Влад, и вот однажды ночью дракон явился.
Сперва в темноте послышался знакомый стук когтей о половицы. Вопреки обычаю когти стучали быстро-быстро, а затем слева от кровати княжич увидел чешуйчатую морду с глазами, в которых отражался свет луны - отражался так же, как это бывает у кошек и собак.
- Ты звал меня? - прошипела тварь, подойдя ближе и сев в головах у княжича.
- Да, - обрадовано сказал тот. - Почему ты раньше не приходил?
- Мой хозяин не отпускал, - ответила тварь и оглянулась.
- Мой отец тебя не отпускал? - удивился Влад. - А почему? Ты ему сейчас очень сильно нужен?
- Нет, - ответил дракон.
Княжич вдруг сообразил, что может разузнать у этой твари что-нибудь о своём отце. От родителя не было вестей уже второй месяц, поэтому следовало воспользоваться случаем! Пускай княжич до конца не верил, что дракон настоящий, но всё равно не мог не спросить:
- Как мой отец живёт у турков? Ему там хорошо?
- Хорошо, - прошипела тварь, - но у меня нет времени, чтобы рассказать тебе больше. Я пришёл совсем ненадолго. Меня могут позвать обратно. Ты хотел совета на счёт девиц?
- Да, - сказал княжич. - Ты ведь знаешь, что я задумал.
- Знаю, - улыбнулась чешуйчатая шавка, - и одобряю.
- А мой отец? - сам не зная, почему, спросил Влад. - Отец бы одобрил? Пусть даже в глубине души...
- Нет, не одобрил бы, - ответила тварь, - но когда он узнает, то дело будет уже сделано, поэтому твой отец не станет гневаться. Он мудрый человек. Он понимает, что гневаться надо вовремя.
Дракон всем своим видом показывал, что отрок вместо того, чтоб расспрашивать об отце, мог бы получить уйму ценных советов, однако отрок думал именно об отце.
- Но ты ведь всё равно поедешь, да? - прошипела тварь, стремясь вывести Влада из задумчивости.
- Поеду, - решительно произнёс княжич, - поэтому посоветуй, как мне попасть в замок. Или как выманить оттуда Сёчке?
Дракон уже открыл пасть, чтобы ответить, но тут оглянулся и в следующее мгновение бесследно растаял в ночной темноте. Сон продолжался, а чешуйчатой твари в комнате больше не было. Очевидно, отец Влада позвал свою шавку, и той пришлось подчиниться.
Она так и не вернулась в сон княжича - ни на другую ночь, ни на следующую, ни после. Влад напрасно ждал почти две недели и даже успел задуматься: "А что было бы лучше - получить совет или узнать новости об отце?" В конце концов, княжич решил, что новости всё-таки важнее, потому что если б пришлось выбирать между родительским благополучием и девицами, Влад даже согласился бы постричься в монахи, то есть навсегда оградить себя от женского общества. Хорошо, что этого не требовалось. "Как встретиться с Сёчке, я придумаю сам", - успокаивал себя отрок. И вот как-то раз, сидя за обедом, он додумался! Влад так обрадовался, что остальные сидевшие за столом - старший брат, брэилянка, отец Антим и нянька, кормившая маленького Раду - невольно обратили на это внимание. Владу даже пришлось их успокоить:
- Ничего. Это я так. Вспомнил кое-что.