- До сих пор мне таких дел разбирать не приходилось, - наконец, ответил Влад, всеми силами стараясь, чтобы в голосе звучала не насмешка, а замешательство. - Я наказал бы твою жену, но способа не знаю.
- Не знаешь? - пьяница сильно озадачился этим ответом и, наверное, ещё долго не придумал бы, что ещё сказать, поэтому пришлось Владу дать собеседнику подсказку:
- Да, не знаю, и поэтому вот что я предлагаю сделать. Давай придумаем наказание вдвоём. Вместе решим, что делать с твоей женой. Как решим, так и будет. Что скажешь? - на последнем слове князь не смог удержаться от смешка, но проситель истолковал это по-своему и тоже засмеялся, громко и радостно:
- Давай. Вот сейчас она у нас узнает! Вот узнает!
- Ты сказал, что твоя жена нерадивая, - начал государь. - Ты сказал, что она плохо готовит и плохо шьёт. Так?
- Да, - сказал проситель и показал жене кулак. - Сейчас тебе будет! Сейчас ты за всё ответишь!
- Вот что я думаю, - рассудительно произнёс князь. - Раз она плохо готовит и шьёт никудышные рубашки, надо отрубить ей руки. Своими нерадивыми руками она причиняла тебе вред. Отрубим их! И поделом!
Женщина, услышав это, громко вскрикнула и завыла, но Влад даже не повернулся в ту сторону. Он следил за выражением лица пьяницы.
- И ноги заодно отрубить! - продолжал государь.
Женщина снова вскрикнула, упала на колени и заголосила ещё громче:
- Да за что же, государь!? За что!? Муж мой мелет языком, а меня по его слову казнить!?
- Во-от! - победно протянул пьяница. - Испугалась? Погоди! Дальше больше будет! Вот мы с государем тебя накажем...
- Так что на счёт казни? - громко спросил правитель. - Надо твою жену четвертовать или не надо?
- Четверто... четвертов...? - промямлил пьяница, еле слышный по сравнению с воплями жены.
- Да, - кивнул Влад, и улыбка снова выплыла на его лицо, как выплывает щепка в воде, сколько эту щепку ни топи. - Четвертовать это значит отрубить руки и ноги. Что скажешь? Пойдёт такая казнь?
Проситель крепко задумался, и стоял так полминуты, покачиваясь легонько то в одну сторону, то в другую, то в третью.
Жена меж тем тянула своё:
- Окаянный! Что удумал!? Жену лютой смерти предать! Вот так запросто!?
Наконец, пьяница медленно произнёс:
- Не... не пойдёт.
- А почему не пойдёт? - спросил князь.
- А... не знаю. Не пойдёт. Давай другое наказанье.
- Хорошо, - охотно согласился правитель. - Можно и другое. Давай посадим твою жену в темницу. Ты же говорил, что жена у тебя строптивая, мужа не уважает, клянёт его понапрасну. Вот и пускай сидит в темнице. Я велю прислать людей. Заберут они твою жену, и ты её больше не увидишь. Будет сидеть в темнице, пока не умрёт. И пусть поминает тебя там бранными словами, сколько хочет. Ты этих слов не услышишь. И никто не услышит. Что скажешь? Пойдёт такая казнь?
Услышав про темницу, жена пьяницы на мгновение замолчала, но затем снова начала голосить. Она протянула одну руку к государю, а другую к собравшейся толпе:
- Да за что же так? Да что ж это делается!? Люди! Да помогите же! Заступитесь!
Женщина явно испугалась, хоть и не верила во всё происходящее до конца. Неверие слышалось в её голосе, ведь она причитала так, как делают плакальщицы - вроде бы искренне, но с оглядкой на окружающих. Судя по всему, наибольший страх вызывало у женщины то, что происходящее оставалось до конца не ясным. Пусть правитель, расспрашивая её мужа, улыбался и посмеивался, но Влад правил не первый год, и за это время его подданные успели уяснить - если государь Дракул шутит, это может кончиться чем угодно. Селяне тоже не знали, что он задумал на этот раз, и потому толпа молчала, сомневаясь, надо ли вмешиваться. Кто-то из толпы пытался угадать намерения государя по поведению государевых слуг, и их поведение вселяло в людей надежду на хороший исход, поскольку слуги улыбались и посмеивались по примеру господина. Даже боярин Войко улыбался, и если бы селяне знали его получше, то поняли бы, что женщине ничего не грозит.
Лишь проситель-пьяница, казалось, ни на мгновение не усомнился, что разговор о казнях серьёзен. Государевы улыбки и смешки он не замечал, а каждый вопль жены встречал с неподдельной радостью.
И всё же пьяница не желал жене смерти, потому что, услышав вопрос на счёт темницы, опять задумался, почесал затылок, но на этот раз ответил быстрее:
- Не, не пойдёт, государь.
- Почему? - спросил Влад.
- Так... ведь... как же... Это ж я без жены останусь! - вдруг воскликнул проситель. - А мне надо, чтоб она была тут, - он указал пальцем на землю рядом с собой. - Тут должна быть, а не там, - пьяница указал на жену, стоявшую на коленях в достаточном отдалении от мужа. - И чтоб слушалась меня!
- Значит, ты не хочешь остаться без жены? - спросил государь.
Проситель помотал головой так сильно, что из-за этого опять мог потерять равновесие, но в последнее мгновение выправился.
- Так значит, не хочешь остаться без жены? - допытывался государь.
- Не хочу, - проговорил пьяница.
- Выходит, совесть в тебе ещё осталась, - усмехнулся Влад, явно довольный своим открытием, однако пьяный собеседник совсем не понял, к чему относились эти слова:
- Так что ж будем делать, государь? - спросил он.
- Вот что я тебе скажу, - очень серьёзно произнёс Влад, - а ты постарайся понять... Слушаешь?
Проситель кивнул.
- Я думаю, - сказал младший Дракул, - что твоя жена уже достаточно наказана, потому что она замужем за деревенским пьяницей.
- Я не пья... - начал проситель, но государь строго произнёс:
- Не перебивай и слушай дальше.
Прежде, чем пьяница успел что-то ответить - а соображал он медленно - князь продолжил:
- Когда я говорю, что твоя жена уже достаточно наказана, я подразумеваю, что пора бы снять с неё это наказание.
- Снять? - озадаченно спросил проситель. Наверное, окажись он трезвым, испугался бы, но сейчас государевы слова не очень-то на него действовали. Они прозвучали слишком спокойно. К тому же напугать пьяного так же трудно, как напугать дурака. Дурак даже прямые угрозы не очень понимает - тем более намёки.
- Да, - продолжал Влад, - пора бы снять с твоей жены это наказание.
- А как снять? - проситель по-прежнему не представлял, на что намекает государь.
- Есть разные способы, - многозначительно сказал Влад, - но я предлагаю самый простой. Ты перестанешь пить так много вина.
- Я пью не мно... - опять начал возражать проситель, но государь пояснил:
- Твоё пристрастие к вину не преступление, потому что нет закона против пьянства, но ты станешь преступником, если ослушаешься меня, - повторил правитель. - Тебе ясно?
- Так я же никогда... Государь, приказывай! - пьяница ударил себя кулаком в грудь. - Я буду слушаться.
- Это хорошо, - улыбнулся правитель. - Раз ты готов слушаться, то заслуживаешь награду. Ты говорил про рубашку, что она коротка тебе, и что все смеются. Так вот я выручу тебя - дам тебе свою рубашку.
- Рубашку? - пьяница навострил уши. - Богатую государеву рубашку?
- Да, - сказал Влад, обернулся к слугам и приказал. - Найдите мне рубашку. Такую, чтоб подороже и понаряднее.
Один из слуг спешился, подошёл к вьючной лошади, которую тянул за собой во время путешествия, развязал кожаный мешок на её спине, вынул некий свёрток из холстины, развернул и, оказалось, что в этом свёртке лежит множество рубашек, аккуратно сложенных в стопку. Слуга очень боялся уронить их в пыль и перебирал аккуратно, прижав к себе край стопки подбородком.
- Давай уже, - мягко поторопил князь, - вон та подойдёт.
Слуга вытащил из стопки белую шёлковую рубаху, украшенную алой тесьмой, расшитой золотом. Тесьма тянулась по краю подола, рукавов и ворота, а ворот вдобавок ко всему застёгивался на пуговицы, каждая из которых была сделана из жемчужины.
- Вот и хорошо. Сразу видно, чья рубашка, - сказал государь и опять повернулся к просителю. - Я и ты почти одного роста, так что рубашка будет впору. И смеяться над такой рубашкой никто не станет.
- Не станет, - радостно подхватил пьяница.
- Я дарю тебе эту рубашку, потому что ты обещал, что не ослушаешься меня, - произнёс князь. - Ты готов услышать моё повеление?
- Да, государь!
- Тогда я повелеваю - с завтрашнего дня ты станешь брать в рот только церковное вино, претворённое в кровь Христову. Только это, а другое нельзя. Если же ты продолжишь пьянствовать, то пускай твоя жена отнесёт мне рубашку назад, и тогда я накажу тебя за ослушание по всей строгости закона, - Влад обернулся к жене просителя. - Слышала, женщина? Если снова будет пьянствовать, принесёшь мне рубашку. Я хочу, чтобы рубашку с моего плеча носил человек достойный.
Жена пьяницы поднялась на ноги и во все глаза смотрела на князя, даже забыв поклониться.
- Запомнила? - ещё раз спросил у неё правитель. - Если твой муж продолжит пьянствовать, принеси мне рубашку обратно. И чтоб без увёрток! Если будет пьянствовать, принесёшь. Ты знаешь, что я езжу этим путём часто, так что буду проверять, что у вас тут и как. Поняла?
Женщина поклонилась, а Влад сделал знак слуге, что подарок надобно вручить ей, а не её мужу. Сам пьяница точно уронил бы подаренное, а женщина побоялась даже прижать к себе. Она стояла, держа шёлк на вытянутых руках, и смотрела во все глаза.
- А что касается супа с мясом, - продолжал Влад, снова обращаясь к просителю-пьянице, - то здесь ты можешь помочь себе сам. Если перестанешь тратиться на вино, появятся деньги на мясо.
Проситель ничего не ответил, лишь таращился озадаченно и продолжал таращиться даже тогда, когда государь, велев толпе расступиться, поехал прочь, через мост и дальше. Даже селяне, присутствовавшие на этом суде, до конца не поняли, что сделал государь - вроде собирался пошутить, но вышло не смешно, а как-то странно.