– Тоже по итогу пидарасом оказался?
– Да нет. Про его гомосексуальные наклонности я не слышал. Был он нормальным таким, ординарным парнем. Приехал в Москву из глубинки. Сменил пару мест, попал к нам. Веселый такой, знаешь, в любой компании шутку смешную расскажет, сам над ней посмеется громче всех, анекдотик там, хуетик какой-нибудь. У него кличка еще интересная была, Киллер.
– Чо, в натуре, людей валил раньше?
– Да ладно тебе! Мух в офисе газетой «Спорт-экспресс» ебашил влет. Ни одной не пропускал. Ну, кто-то и пизданул: ну ты, типа, киллер. Так и приклеилось. Так вот. Он компакт-диски доставал пиратские, на вечеринках компанейских всяких горбачевых-петросянов изображал. В общем, нормальный пацан, похож на устроителя КВН или капустников в сельском клубе. Лицо у него смешное было. Я с ним один раз за столом сидел, так он вроде ничего особенного не говорит, но ебла такие прикольные строит – уссаться.
– Ага. Драматургия лица называется.
– Во-во. С ним потом такая драматургия ебла приключилась – Бернард Шоу отдыхает. Короче говоря, стали за ним некие странности замечать – с одной стороны, доебывался до людей, а что сейчас модно носить, какие бренды, да какие часы, да в какие клубы ходить. Все так старательно запоминал. Ну вроде понятно, в крупной компании работаешь, да еще и из провинции, хочется быстрее адаптироваться в столице. Журналы всякие модные на столе имел, типа, в теме.
– Ну и хули, они все так себя ведут. И что особенного?
– А то, что, с другой стороны, этот самый Киллер, начал в курилке другим клеркам всякую хуетень радикальную в уши дуть. Тоже где-то услышал, вероятно, да и подсел на нее. Рассказывал про «корпоративное рабство», анархию, антиглобализм, «потребляй-работай-сдохни» и прочий бред. Рассказики всякие стал в Интернет писать про то, как нормальных пацанов угнетают капиталисты. Коллегам показывал. В общем, возомнил себя новым Виктором Ха-ра. Свободным литератором. Поэтом, еб твою мать, песенником.
– Ебануццо! Блядь, они думают, они все теперь охуенно продвинутые и смышленые борцы за свободу разума. Вот придурок, ну и что дальше?
– Дальше – больше. Начал на всех корпоративных пьянках орать, что у него самый длинный хуй в Москве. Всех баб этим достал.
– Ну это как раз типично. Замещение называется. Когда у человека лаве нет, он орет, что у него других талантов масса. Например, выше всех может на стену поссать.
– Ага. В общем и целом, начался у этого Киллера стойкий диссонанс в сознании. Вроде как левое полушарие ему говорит, что он корпоративный клерк и ему надо стать Биллом Гейтсом, а правое в тот же момент орет, что он Фидель Кастро, который должен сделать из отдельно взятого офиса остров Свободы.
Кризис начался, когда он попал в клуб «Че» на Никольской. С ним двое ребят наших были из отдела логистики. Они и рассказали. С него на входе стали деньги брать, за вход на концерт, ну тут ему планку-то и подвинуло. Отскакивает этот Киллер от охраны клубной, да как заорет: «Что ж это, еб твою мать, делается? У вас на эмблеме Че Гевара изображен, пламенный революционер, а вы, суки, бабки за вход берете? А как же истинные ценности равенства и свободы? А как же “Начни революцию с себя“»?
Ему охранники про аренду трещат, про гонорары музыкантам, зарплату сотрудников, типа, окупаться надо. А он ни в какую. Знай орет про несоответствие формы и содержания. Ну, они ему по репе настучали да и на улицу выгнали.
– Во пиздец-то… и каков финал?
– Финал прозаичный. Настигло его это самое несоответствие формы и содержания по самое не балуйся. Угодил этот Киллер в дурку. Сидит теперь в палате. Я ради приличия заезжал к нему месяц назад. Сидит в отдельной палате. У окна кровать. Вся правая стена плотно-плотно исписана всякими разными брендами: Gucci, Panerai, Armani, D&G, дохуя всяких разных. Я даже столько не знаю. У каждого бренда логотип пририсован. Пиздец, в общем. А на левой стене все те же самые бренды, только зачеркнутые красным карандашом и поверх всего надпись жирными буквами: Hasta La Victoria Siempre! И Че Гевара нарисован. С сигарой.
Вот так вот. Начал чувак революцию с себя. Интересно, понравилась ему такая революция?
– Да… – Коржавин глубоко затянулся. – Ты хоть денег врачам дал?
– Естественно. Сказал, чтобы не обижали, и «франклинами» подкрепил.
– Весело живете, Сергей Сергеич. Может, лакернем сверху эти истории?
– А нехуй делать. Куда поедем? По такому делу нужно ехать или в «Последнюю каплю» или в «Золотую Воблу».
– Давай в «Воблу», ближе.
– Окей.
Через пятнадцать минут кавалькада из двух «Mercedes» и двух машин сопровождения «Porsche Cayenne» остановилась у бара «Золотая Вобла», рядом с метро «Добрынинская». Коржавин и Куропаткин вышли из автомобилей, прошли в бар и сели за столик в углу. За столик рядом села охрана. У Коржавина зазвонил мобильный.
– Да. Да, привет, Настя. Откуда? Из «Сибнефти»? Скажи ему, я в «Джусто», пусть туда подъезжает. – Коржавин отключил сотовый.
– Тоже такую схему используешь? – засмеялся Куропаткин. – Я так же себя в такие дни веду. Говорю секретарше, чтобы те, кому нужен, в «Цеппелин» приезжали, а там специально обученный человечек говорит тем, кто меня ищет: в «Кабаре» отъехал. И так по кругу.
– Ага. Пошли все нахуй. Надо отдыхать иногда. Хочется нормально посидеть с другом, попиздеть. Ты, кстати, что под водку? Винегрет?
– Ага. Слушай, Толян, я знаешь что подумал?
– У? – вопросительно промычал Коржавин с набитым ртом.
– То, что все эти гандоны, наши с тобой подчиненные, они же думают, что мы другие совсем. Не как они. Что мы все бренд на бренде, дорогие шалавы каждый день, бермуды-парижи. Вот ты как думаешь, кто-нибудь из тех, кто у тебя или у меня зарплату получает, придет в эту помойку водку с винегретом жрать?
– Ебнулся, что ли? Они рвутся в «Шоколады» с «Мон Кафе». Каталоги модные читают. В дорогих часах разбираются. Вот ты, например, знаешь, какие на мне сейчас часы?
– Мне похуй, если честно.
– Вот. А умение разбираться в марках дорогих часов и автомобилей есть признак низшего социального класса. Ментальное обладание необладаемым.
– На самом деле это правильно. Если они хоть на минуту задумаются над тем, что МЫ такие же люди, как ОНИ, что мы так же водку с винегретом употребляем, второй мыслью станет то, что они могут так же наживать и пользоваться такими же материальными благами. Причем без всякого ущерба для себя. А это уже пиздец. Всей системе. Поэтому нужно очень четко детализовывать собственный брендинг. Иначе прорюхают.
– Сто проц. Завтра устрою топ-менеджерам порку показательную. Призову пару и заставлю часы предъявить. Если у кого ниже Baume&Mercier увижу, пизды дам. Скажу, зарабатывают до хуя, а выглядят, как лохи. Портят имидж компании.
– Правильно, Сергеич! В нашем деле чем пизданутей, тем правильней. Пусть боятся. На то они и солдаты.
– Толь, слышь? Летова поставили.
– Епта… У меня аж слезу вышибает… Егор – святой. А помнишь, как мы тогда в «Ладье», а?
Хлопнув залпом по сто грамм, они, не сговариваясь, обхватили головы руками и вперили глаза в стол. Охрана многозначительно переглянулась.
Солдатами не рождаются, солдатами умирают, – разнесся по залу рефрен нетленной песни Егора Летова.
Корпоративные самураи
Я познал, что путь самурая – это смерть. В ситуации «или – или», всегда выбирай смерть.
Весело и вкусно, или Зачем нам два филе-о-фиш по цене одного
О машине, называемой корпоративной культурой, об ужасах, творящихся в мультинациональных корпорациях, бесчеловечных боссах и коварных олигархах, пьющих кровь подчиненных, написано много. Даже слишком.
Все подобные рассказы похожи друг на друга, как китайские дети, потому что написаны выходцами из одного социального слоя, компонентами серой массы, ежедневно заполняющей улицы города в 9 утра и 18 вечера.
Здесь пойдет речь о биомассе «нормальных, ахуенских людей». Обо всех этих торговых представителях, агентах, адвокатах дьявола, юристах-канализационщиках, и прочих овцеподобных мэ-э-э-э-э-э-неджерах среднего звена.
Именно они ежедневно воспроизводят, пестуют, потребляют и доносят до сведения своих «лучших друзей» и просто «интересных собеседников» нюансы своей разносторонней и увлекательной жизни. Жизни, где с 9 до 12 сейлс-план сочетается с обсуждением вчерашнего «нормально так посидели», с 12 до 16 «машка в чате прикольно так пошутила про мишкины фотки» плавно переходит в обсуждение финансовых показателей филиала в городе Торжке, а с 16 до 18 идет непрерывный мозговой штурм, ака «занят, что, пиздец, даже рефрешить форум не успеваю».
Где по вторникам футболян с корешками, по четвергам баня с клевыми девчонками, а по выходным вообще беспрерывный духовный макдональдс, с «редкими книгами», просмотром видеофильма «Бумер» и совместное с подругой приготовление спагетти карбонара в перерывах между посещением перформанса «интересного молодого художника» и специального праздничного предложения ИКЕА.
Вот оно, истинное биение пульса жизни. Жизни, в которой всегда весело и вкусно.
КоСые с косами вдоль дорог стоят
Для удобства читателей мы будем называть эту биомассу корпоративными самураями, или КоСыми, что в полной мере отражает суть определения.
Вконец окосевшие из-за ежедневных попыток втиснуть свою угловатую голову в рамки «нормального социума», попасть на единственную вечеринку «актуального диджея», запостить у себя в ЖЖ фотографию «удобных ботинок истинно английского стиля», которые необходимо купить в случае квартальной премии, все эти биороботы придумали для себя и для тебя удобное определение, объясняющее, почему они вынуждены так жить.
Именно они, а не мифические владельцы корпораций или западноевропейские управленцы, придумали термин «корпоративная культура». Потому что если ты каждый день выполняешь определенный набор опорно-двигательных функций, легче всего сослаться на неведомую «корпоративную машину», которая перемалывает тебя, чем признаться в собственном умственном бессилии. Оборотной стороной этого выдуманного КоСыми термина является постулат о том, что с «9 до 18 я вынужден работать, потому что… а вот после 18-ти становлюсь самим собой». Ниибаццо радикальным и фрондерствующим пацаном.