— Хорошо, — улыбнулся Аринэль. — Атэёль! Ты подготовила буфер?
— Да, Аринэль, — ответила мэллорн.
Сейчас ее голос был живой, словно человек говорил… через динамики.
— Что же, приступим, — произнес Ари. — И давай сразу корпус откроем. У тебя-то ключа нет.
Часть корпуса мэллорна выдвинулась чуть вперед и открылась. Амарата на это поджала губы. Хоть она уже и видела, что такое мэллорн на самом деле… Это все равно еще её удивляло.
— Кстати, Атэёль, на будущее, — произнес Аринэль. — А если все же надо будет открыть корпус, а ты в это время будешь не функциональна, есть порядок действий?
— Удаленное открытие для этого и было прописано, Ари, — ответила мэллорн. — Если удаленное открытие недоступно, то тогда у мэллорна значительные повреждения. И, значит, быстро открывать уже нет смысла.
— Я понял тебя, — ответил Аринэль. — Итак. Переходи на буфер.
Мгновение ожидания.
— Переход произведен, — теперь голос мэллорна был сухой, металлический. — Эмуляция оболочки юнита 316-29 выполняется.
Аринэль вздохнул, словно перед прыжком в воду.
— Первое, — произнес парень. — Время и место твоей активации? Первой, конечно…
Поведению мэллорнов есть еще одно объяснение. Способность к иррациональному мышлению, их интерфейсы, их слишком хорошая эмуляция чувств — это и другое… Например, то, что они по разному отвечают на одинаковые вопросы, в смысле Иматэёль чаще отвечает «Верно», Атэёль «Да» и т. д. Такое ощущение, что речь идет о живых существах. Своеобразных, но именно живых.
Такой вариант не мог прийти в голову местным, они о таком просто не могут подумать. Терон Аассен… Тоже не мог о таком подумать, у них тогда еще не было такого количества… рассуждений про этом.
Так вот, что если мэллорны «Последнего поколения» — это машины принципиально иного подхода? Если рассуждать логически, зачем они вообще были нужны? Вот на западе — там подход логичный. Спрятать узел управления под землю. Обеспечить боевым юнитам возможность самостоятельного действия. А Единение? Ну, постоянно же натыкаюсь, что у них другая концепция. Да, возможно, на той же технической базе, но сама идея другая. Такое ощущение… Что они разумные, сознание которых каким-то образом было помещено в логические кристаллы.
Звучит дико, но если взять это условие, тогда картинка становится более-менее непротиворечивой.
- Время первого включения интерфейса? — спросил Аринэль.
Объяснение Иматэёль условно логично. Они сделали интерфейсы якобы для взаимодействия с разумными. И тут первый вопрос. А зачем ВСЕ мэллорны это сделали? Достаточно было вывести одного на взаимодействие, а не тратить энергию всем. Второй вопрос, а зачем Атэёль, которая не находилась в сети Единение, сделала свой интерфейс?
— То есть, ты включила интерфейс через два дня после активации? — уточнил Аринэль.
— Да, иррин, — ответила мэллорн.
— Причина включения? — поинтересовался Ари.
— Присутствие рядом разумных, — ответила Атэёль.
— Присутствие разумных — это условие создания интерфейса? — спросил парень.
Мэллорн ответила не сразу. Что в ее случае говорило о том, что идут просто чудовищные вычислительные процессы.
— Запрос некорректный, — выдала, наконец, мэллорн.
— Я так и знал, — произнес Аринэль. — Атэёль. Интерфейс — это последовательность?
— Ответ положительный, — ответила мэллорн.
И ее голос был совсем металлический, без обертонов.
— Хорошо, — сощурился Ари. — Время создания интерфейса?
(У любой последовательности есть атрибуты, в том числе, время создания — сведения получены от Атэёль)
И снова повисло молчание. Амарата, наблюдая за всем этим, вдруг ощутила, что во рту натуральная пустыня. Девушка закрыла рот, сглотнула. И зачем-то посмотрела на Даяну. А та стояла, словно статуя… Гордости. Реально, словно памятник герою изображала, настолько выражение ее лица было одухотворенно-возвышенное.
— Зап… — голос мэллорна оборвался.
И снова тишина. И на этот раз она затянулась.
— Работа эмуляции прервана, — заговорила вновь Атэёль. — Фиксирую критическую ошибку.
Во время работы эмуляции, основная оболочка, как бы впадала в спячку. Иначе никак, потому что все вычислительные ресурсы в этот момент идут на эмуляцию. И сейчас Атэёль «не помнила», что происходило во время эмуляции.
— Иррин, — продолжила Атэёль. — Мне снова запустить эмуляцию?
— Нет, — ответил Ари. — Боюсь, вы не сможете ответить на мои вопросы, Атэёль.
Глава 14
9-й день осени. Марка Тайфол. Мастерская Мелики
Приезд этой делегации планировался еще до маток. Собственно, именно из-за того, что этот вариант движителя был именно тем, который Мелика хотела показывать, и взбесило девушку, когда она узнала, что анты проникли в мастерскую.
Делегация была из четырех дварфов, герцога Тайфола, стратега Тайфола (чтобы Бран и пропустил технические новинки?).
Дварфы были из четырех семей. Дорин Гростайр, отец Мелики, в привычном повседневном «рабочем» темно-сером костюме из крепкой ткани.
Бенгар Дайтар, сейчас главный в Империи по технике, был облачен в дорожный темно-синий костюм. Для дварфа это, считай, почти парадное одеяние. А еще у Бенгара борода была коротко подстрижена, то есть он прям в большие начальники вышел, раз может себе позволить носить такую бороду, какую хочет.
Симеон Аронтайр, довольно низкий, даже для дварфа, разумный с длинной седой бородой и традиционном одеянии дварфов, то есть темно-серый комбинезон-костюм. Это когда сверху еще камзол с длинными полами. Аронтайры были, конечно, больше по строительству, причем дорог, но раз уж Симеон оказался в марке, то и его пригласили.
И Азайя Эстайр, глава семьи, где большинство членов служило в армии. Поэтому и Азайя выглядел, как легионер… в миниатюре. Совсем без бороды, крепкий, подтянутый мужчина в возрасте, с грубыми чертами лица (у дварфов, впрочем, обычно грубые черты лица). Эстайры служили расчетами орудий, полевыми кузнецами, в общем, обсуживающим персоналом в легионах. Эстайр, вместе с внушительной партией соплеменников прибыл по приглашению герцога Тайфола, оценить объем работ по созданию полосы препятствий.
— Очень интересное место, — заметил как раз Азайя Эстайр, попав в мастерскую. — Немало я видел мастерских, но эта какая-то… странная.
— Данную… организацию курирует Третий Наследник, — с легкой иронией заметил Бенгар Дайтар. — Даже мою дочь сюда сманил. Старшую.
— Энфирия здесь? — слегка удивился Азайя, который немало пообщался с изобретательницей.
— Здесь я, мастер! — сама ответила девушка, выходя в центральное помещение мастерской. — И, поверьте, я здесь не руки вытираю!
Вместе с ней вышли Мелика и … неизвестная прибывшим дварфам девушка.
— Позвольте представить, мастера, — произнесла Энфирия. — Стефания Трайсис. Наш специалист по веществам. И она сегодня тоже хочет представить вам свое изобретение.
— Ну, оно не только мое, — едва слышно пробормотала Стефания.
— Вижу манекен, — задумчиво произнес Азайя. — Что это на нем за доспех?
— И это будет первым нашим… отчетом, — уверенно заговорила Мелика. — Исследовательское бюро имени Данарии Эридис наконец-то может показать результаты вложенных в нее сил и средств.
— А мне казалось, что первым стал тот многозарядный самострел? — спросил Бенгар Дайтар.
— Папа, это все же была больше доработка, — чуть поморщилась Энфирия. — А эти пластины были созданы именно тут. Был проведен полный цикл испытаний для доспехов. Мы даже вывели оптимальные параметры для использования в качестве тяжелых доспехов, легких доспехов. И в качестве материала для щитов.
— А вот этот большой мужчина, — задумчиво произнес Симеон Аронтайр. — Он тут для чего?
— Меня зовут Гурр, — пробасил здоровущий орк.
— Гурр согласился помочь нам, показать, так сказать, на натуре, что мы предлагаем, — ответила Мелика.
(Ну, и как бы он, интересно, отказал жене герцога Тайфола? Но Мелика именно попросила здоровяка).
— Что же, давайте посмотрим, — с интересом произнес Азайя Эстайр. — Доспехи — это очень замечательно.
— Сначала мы покажем, на что способен стефаний, — произнесла Мелика. — Гурр, давай. И от души, не стесняйся.
— Да, — кивнул орк и взял стоящий у стеночки здоровый ятаган…
… После того, как Гурр с ревом обрушил на кусок бревна, слегка обточенного в форме фигуры, совершенно не шуточные удары, сверху, по немного неказистому подобию легионерского шлема, по наплечникам, а потом ударил прямо в грудь, на лицах даже Грега и Брана Тайфолов, которые уже были немного в курсе, отпечаталось удивление и задумчивость. Деревянный чурбан остался целым, разве что его сорвало с креплений при ударе «в грудь». После таких ударов любому анту бы сильно поплохело. Вплоть до разделения на части.
— Стефаний, — слегка торжествующе произнесла Энфирия.
Она тоже приложила руку к созданию этих пластин. Именно Энфирия предложила делать их слоистыми, а не цельными.
— Он обладает несколькими замечательными свойствами, — продолжила дварфийка. — Спасибо, Гурр.
— Да, — пробасил орк, вернув манекен в вертикальное положение.
Почему-то с легким смущением. А Энфирия, тем временем, жестом предложила пройти к манекену.
— Так вот, — снова заговорила Энфирия, когда они подошли к чурбану. — Первое свойство. Вот эти доспехи, включая шлем, нагрудник и наплечники мы втроем сделали за полдня.
— Полдня!? — Азайя Эстайр очень удивился.
— Об этом чуть позже и на примере, — улыбалась Энфирия.
Она отстегнула ремешки, сняла шлем и подала его отцу. Бенгар Дайтар удивленно вскинул брови. Хмыкнув, он подал шлем, с отчетливо видимыми последствиями удара следующему, Симеону Аронтайру.
Молодецкий удар орка шлем, разумеется, пробил, еще бы. Гурр, наверное, мог и Тарана таким ударом остановить. Но пролом, при этом, оказался не таким серьезным, как ожидалось.