– А как же три гибрида? – хмурится Алиса.
– О них пока лучше умолчать. Будем дозировать информацию.
Франки довольно смеется, еще раз хлопает обоих новеньких по спине и ведет их в бывший зал собраний.
По пути Алиса и Симон видят в коридорах реалистичные картины с видами джунглей, пляжей, пустынь, северных лесов, гор. Тесные гаражные боксы, превращенные в жилье, снаружи оживлены зелеными пластмассовыми растениями, внутри виднеется кое-какая мебель.
Как ни странно, в подземелье тепло.
Здесь вечное лето.
Встречающиеся по пути люди вежливо их приветствуют. У большинства отпускной гардероб: просторные рубашки, шорты, легкие юбки, шлепанцы. Много загорелых, многие даже носят солнечные очки.
Не ждала, что постапокалиптический мир окажется таким «летним».
Симон и Алиса понимающе переглядываются.
А что, будет даже приятно соседствовать с этими выжившими в таком благоустроенном месте.
Наконец они входят в бывший зал профсоюзных собраний. Франки расщедрился и предоставил им очень просторное жилище. Он снимает со стен профсоюзные плакаты: «ПРАВИТЕЛЬСТВО В ОТСТАВКУ», «МЫ НЕ ОТСТУПИМСЯ», «ВСЕОБЩАЯ ЗАБАСТОВКА».
– Здесь пыльно, надо прибраться. Я думал устроить здесь зал для дегустации рома, но вы, уверен, найдете этому месту более серьезное применение.
После ухода Франки Алиса падает в одно из кресел.
– Слыхал поговорку: «В конце концов все устраивается, а если нет, значит, это конец»…
– Ты доверяешь им?
– У нас нет выбора. Что ты предлагаешь? Скитаться наверху, среди руин, в защитных комбинезонах? Здесь вдоволь воздуха, воды, света, какая-никакая социализация, да еще и научное оборудование.
– Ты все слышала: они против детей, им подавай только развлечения, – скептически напоминает Симон.
– А еще я услышала, что они не прочь нас принять, и вижу, что добряк Франки предоставил нам целый стадион, не то что парковочные боксы, где ютится большинство жителей этого подземелья.
Она встает, вытирает локтем пыль на одном из столов и водружает на него свой чемоданчик. Оттуда извлекаются три прозрачных цилиндра с эмбрионами-гибридами, пробирки с генетическим материалом, ДНК-принтер. Алиса проверяет сохранность своих драгоценностей.
Симон обнимает ее, целует и шепчет ей на ухо, неумело подражая марсельскому акценту Франки:
– «Раз наступил коньец света и все так или иначе сдоохнут, то почему бы немного не позаабаавиться впрок…»
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: массовое вымирание
Со времени появления жизни на Земле пять раз происходило массовое вымирание.
Первое, ордовикско-силурийское, произошло 445 миллионов лет назад. Его вероятная причина – резкое похолодание. Оно повлекло исчезновение 60 процентов биологических видов, главной средой обитания которых служили океаны.
Второе, девонское вымирание, произошло 360 миллионов лет назад, скорее всего, из-за снижения содержания кислорода в океанской воде. Из-за него исчезло 75 процентов видов, тоже ведших по большей части водный образ жизни.
Третье вымирание, массовое пермское, случилось 250 миллионов лет назад под влиянием сильной вулканической активности. Оно продлилось миллион лет и повлекло исчезновение уже 95 процентов биологических видов. В этот раз вымирание коснулось не только морских организмов, в частности больших рыб, но и живших на суше насекомых и мелких позвоночных.
Четвертое большое вымирание – триасово-юрское, 200 миллионов лет назад. Вероятная его причина – выброс огромного количества углекислого газа, выделявшегося лавой, извержение которой вызывалось дроблением континентов. Оно погубило 70 процентов видов тогдашней живой природы – водной, наземной и воздушной.
И наконец, пятое большое вымирание – мел-палеогеновое, 66 миллионов лет назад. Его вызвало, скорее всего, падение большого астероида на мексиканском полуострове Юкатан. Эта катастрофа истребила, видимо, большую часть крупных динозавров, благодаря чему смогли размножиться мелкие теплокровные млекопитающие, возобладавшие в экосистеме. Это привело к господству одного из них, особенного примата – человека.
Энциклопедия относительного и абсолютного знания
– УУУ-ИИИИИИ!
Как положено новорожденным, малыш с воплем расправляет альвеолы легких.
Живой!
Алиса берет младенца на руки, прижимает к себе. Она справляется с приливом чувств, но никак не может перестать его целовать.
ЖИВОЙ! ЖИВОЙ!
Франки снимает эту сцену на мобильный.
Симон забирает у Алисы ребенка, аккуратно кладет на стол, вытирает ему личико.
Наконец-то ожидание позади! Я так счастлива! Как я заждалась этого мгновения…
Франки, не переставая снимать, спрашивает:
– Это нормально – такие огромные глазищи?
Алиса не отвечает.
– А уши-то какие здоровенные! – не унимается он.
Оператор-любитель, не получая ответов, продолжает сыпать вопросами:
– Крылышки у него – это тоже нормально?
– Прошу, замолчите! – умоляет Симон.
– Ладно, но все-таки… А как вам длина пальцев на ногах? Все равно что на руках!
Алиса бережно стирает с тельца новорожденного первородную смазку и снисходит до объяснения:
– Ручки поддерживают мембраны крылышек, поэтому логично, что ручки превращаются в подобие ручек с длинными пальчиками.
– Допустим, допустим… – Франки терзают сомнения. – Прямо как у ангелочка или как у чертика?
– Нет, у ангелов и у дьявола есть руки и ноги, а еще два крыла, то есть набирается шесть конечностей, что нелогично, – на полном серьезе отвечает Симон. – У млекопитающего их обычно только четыре. Поэтому – что-то одно: либо руки, либо крылья.
Франки больше не настаивает.
Белокожий гибридный малыш издает специфический звук, среднее между криком только что родившегося человека и пронзительным писком летучей мыши.
– Какой странный голос, – замечает Франки.
– Он голоден, – предполагает Симон.
Алиса уже приготовила бутылочку, она берет крылатого малыша, кладет его себе на колени и поит теплым молоком. Удобно устроить новорожденного ей мешает по-прежнему выпирающий живот.
Новое существо сосет молоко, как маленький человечек, это трогательное зрелище.
– Добро пожаловать на Землю, Гермес.
Младенец хлопает глазами, но не отвлекается от соски.
– Скажу честно, не чаял, что настанет этот день. Все усилия наконец вознаграждены… – бормочет Симон.
Франки кладет свой телефон, он тоже расчувствовался.
– Можно мне? Можно?
Алиса протягивает ему малыша. Франки берет его с бесконечной осторожностью; немного неуклюжей возни, и малыш опят чмокает соской.
Симон берет Алису за руку, другая ее рука защищает живот.
– Ку-ку, Гермес, это я, дядя Франки. Поверь, ты родился в хорошем месте, здесь тебя не дадут в обиду.
Он несколько раз чмокает его, качая на коленке.
Новорожденный размером с обыкновенного человеческого младенца щурится, потом внимательно смотрит на сюсюкающего дядю, как будто соображает, что за огромное создание держит его на руках. Носик, похожий на пятачок, трепещет, ловя запахи, ушки напрягаются при малейшем звуке.
Поджимая и разжимая длинные пальцы ног, он выражает удовольствие от теплого молока.
– Сегодня великий день! – радуется Алиса. – Гермес – первый прототип, предваряющий рождение нового человечества.
Моя первая по-настоящему живая химера.
Остаток дня вся троица нянчится с Гермесом, долгожданным гибридным дитя.
Наступает вечер, а Симон и Алиса все не могут оторвать глаз от малыша Гермеса, спящего в своей колыбели. Им кажется, что они – зрители на спектакле. Рядом на столе лежат под лампочками, в прозрачных пленках, еще два зародыша: человек-крот и человек-дельфин.
Они шевелятся в жидкости, содержащей все необходимое для их роста. Сегодня бывший зал профсоюзных собраний превратился в захламленное жилище, оно же – лаборатория с кучей приборов.
Симон тяжело вздыхает.
– Знаешь что? Я не думал, что наступит этот день.
– И я буду честной: я тоже не думала, – лукаво откликается Алиса.
Они смеются, но у нее на лице улыбка сменяется гримасой.
– Чувствую, наш ребенок тоже просится на выход.
– Ты все еще отказываешься узнать его пол? Тут есть соответствующая аппаратура.
В дверь стучатся.
– Кто там? – спрашивает Симон.
– Это я, Франки. Извините, что беспокою, просто хотел спросить, можно ли мне еще раз взглянуть на вашего, то есть на «нашего», ребенка.
Пара удивлена. До сих пор Франки называл зародыши «экспериментами».
– Гермес такой красавчик! – говорит он, гладя нежную щечку гибрида.
– Это новая красота, – подхватывает Симон. – Совсем не то, что понималось под эстетикой новорожденного раньше.
– Остается проблема, как обсуждать это с моей общиной, – хмурится Франки. – Непонятно, как они к этому отнесутся. Ясное дело, никакой критики с моей стороны, но вы же не станете спорить, что Гермес сильно отличается от остальных младенцев…
Алиса встает со стула, принимает удобную позу стоя и подпирает себе рукой живот, так ей легче.
– Нельзя больше скрывать от жителей Новой Ибицы, что мы добились успеха.
– Рановато, – сухо возражает ей Симон.
– Вечно ты боишься, что скажут другие! – возмущается Алиса. – Помалкивать о нем – это откладывать то, что рано или поздно произойдет. Надо, чтобы Гермеса увидели, научились принимать таким, какой он есть, а потом научили уму-разуму и сделали здесь своим.
– Что, если реакция будет враждебной? – тревожится ученый.
– Алиса права, Симон, мы не можем бесконечно прятать этого необычного малыша. Придется его показать.
– Вдруг население Новой Ибицы испугается и захочет с ним расправиться? – пугает самого себя Симон.
– Мы его защитим.
– От шестисот девяноста пяти человек?
Все трое смотрят на улыбающегося во сне Гермеса.
– Ты серьезно думаешь, что у них может возникнуть желание его… убить? – спрашивает Симона глава подземной общины.