– Меньше загорает, меньше кутит…
– Днями просиживает в яслях, рано ложится спать. Если так пойдет, то он найдет себе пару и заведет детей…
– Всему есть предел! – возмущенно отвечает Франки. – Не надо преувеличивать: я по-прежнему думаю, что жизнь в паре и моногамия – это тюрьма. Все равно что каждый день есть одно и то же.
– А если это черная икра? – дразнит его Алиса.
Франки разражается своим громовым смехом.
– Все равно мне порой хотелось бы пиццы! Послушайте, я диджей, бывший старший в Club Méditerranée, эпикуреец. Даже если у меня слабость к детишкам, семья не для меня. К тому же на мне 695 жителей Новой Ибицы, которые меня ценят, к чему мне довольствоваться одной женщиной? Мой идеал будущего совсем не такой. Нет, ни за что на свете!
Идут месяцы, атмосфера в Новой Ибице меняется. Праздники устраивают уже не так регулярно. Общий уровень децибел в подземелье снизился, нельзя же будить деточек. Множество добровольцев обоих полов, сменяя друг друга, возятся с гибридами, многие из них уже испытывают желание образовать пары и даже семьи.
Даже Тома, сначала враждебно настроенный к проекту, поселился с Маргаритой. Франки тоже отказался от своих холостяцких убеждений и завел традиционный роман с очаровательной молодой женщиной.
Алиса улыбается.
Сама я тоже изменилась. После родов, кажется, прошел мой эндометриоз. Я распрощалась с болями. Похоже, проклятию настал конец.
Рождение Офелии исцелило меня.
Детки-гибриды бойко растут, развиваются, весьма игривы. Они взаимодействуют друг с другом и с людьми. Улыбчивые и до всего любопытные.
Свежие, чистые. Еще не испорчены обществом людей. Сохранится ли эта чистота, когда они узнают, в какой мир угодили?
– …Так в считаные дни две трети человечества погибли от бомбежек и от последовавшего за ними радиоактивного заражения, – объясняет Алиса Каммерер.
Прошло пятнадцать лет.
В кинозале комплекса «Ле-Аль», превращенном в учебную аудиторию, все юные ученики слушают в некотором изумлении завершающую лекцию курса современной истории. Старшие среди них – подростки, но и остальные выглядят для своего возраста достаточно взросло. Таково, во всяком случае, мнение Алисы, вспоминающей себя в их возрасте.
– Поэтому мы живем здесь, под защитой толстого слоя земли, – говорит она в заключение.
Долгое молчание.
– Вопросы? – спрашивает Алиса, поправляя свою гавайскую блузку.
Перед ней курс из 559 учащихся: 435 гибридов, в том числе Гермес, Посейдон и Гадес, 123 человека, родившиеся после появления в общине двоих астронавтов, и ее дочь Офелия.
На всех специальные рубашки и куртки. Каждый учебный год портные Новой Ибицы придумывают для них особую одежду: куртку, позволяющую Ариэлям выпустить наружу крылья, футболки с просторными рукавами для ручищ Диггеров, широкая обувь для перепончатых ног Наутилусов.
– Почему не нашлось силы, чтобы уравновесить и сдержать воинственный порыв? – спрашивает Посейдон.
– Защитникам ценностей мира не хватило сил и влияния. Вспомните два варианта: путь страха и путь любви. Сильнейшим рычагом человеческих эмоций остается страх; это он позволил примату, чьи гены до сих пор сохранились в нас, спастись от опасностей и дожить до нынешних времен. Необходимо было бояться хищников, болезней, войны, стихии, без страха не было бы реакции. Правительства удерживали власть и добивались избрания, манипулируя массами при помощи страха. Страх позволял утверждать военные бюджеты. Ну а все это дорогущее оружие не могло бесконечно ржаветь на складах.
– А любовь? – тянет перепончатую руку Наутилус.
– Любовь – рычаг для гораздо более медленных перемен в мире. В предыдущем курсе мы с вами говорили о популярности книг, фильмов ужасов и сверхжестоких видеоигр. Почему? Потому, что они дают мгновенный сильный импульс, а еще потому, что мы обожаем сильные чувства, пускай даже негативные.
– Вы хотите сказать, что любовь вызывает слабые чувства? – спрашивает юный Ариэль.
– Если вам угрожают оружием, то вы больше не думаете, вы поспешно реагируете: либо уступаете, либо бросаетесь бежать, либо вступаете в бой. Все просто. А что происходит, когда вам предлагают поцелуй? Вы раздумываете, колеблетесь. Вас разрывают разные чувства, большая их часть коренится в вашем детстве, на них влияют ваши отношения с родителями. Здесь все гораздо сложнее.
– Ну, у нас-то родителей нет! – шутит один из Диггеров.
Аудитория дружно хохочет.
– Значит ли это, что опасность возникает из-за страха опасности? – спрашивает Офелия.
– За несколько лет до Третьей мировой войны обеспечение безопасности доверили системам искусственного интеллекта, они казались более быстрыми и надежными, чем люди, при принятии важных решений. Но у них нет ни совести, ни способности дать задний ход. Они сделали то, на что были запрограммированы: отреагировали на ракетное нападение залпом других, еще более смертоносных ракет. Вот почему Третья мировая война вышла такой стремительной и, главное, разрушительной.
Все молодые ученики очень сосредоточенны. Алиса видит в их глазах потребность узнавать, понимать, возможно, даже желание не повторять ошибки предшественников.
Она горда тем, какую науку им преподает, и школой, которую создали они с Симоном.
После рождения гибридов Алиса, полагаясь на помощь своего партнера и нескольких учителей и профессоров, начала выстраивать систему образования, стремясь «как следует обучить» тех, кого называла уже не гибридами и не химерами, а «новыми людьми» или своими «другими детьми». Те в ответ почтительно прозвали ее «Матушкой».
Так возникла ШОАЗ, Школа относительного и абсолютного знания, вдохновленная пифагорейскими школами античности и энциклопедической философией Эдмонда Уэллса. Алиса не только учила их говорить, читать и писать, но и преподавала историю, географию, математику, естественные науки. Пользуясь книгами из библиотеки Ле-Аль, она прививала им глубокую литературную культуру, медиатека позволяла им подкреплять полученные знания собственным поиском, а также практиковаться в области музыки, живописи, скульптуры и в особенности кино. Каждый день студенты смотрели художественный или документальный фильм, все лучше и лучше понимая довоенный мир.
Кроме всего прочего, Алиса обучала их основам медицины, психологии, социологии, политологии. Считая составными частями своих курсов нравственность и этику, она давала им представление о библейских Десяти заповедях, начиная с «не убий» и «не укради».
Признавая качество образования, даваемое в ШОАЗ, многие жители Новой Ибицы захотели, чтобы их дети тоже его получили. Поэтому гибриды и их ровесники Сапиенсы стали учиться вместе, в мире и согласии, в бывшем кинозале, превращенном в учебную аудиторию.
Офелия принадлежит к старшей группе и проявила себя блестящей ученицей. Она быстро стала помогать матери преподавать. Она одинаково легко находит общий язык с людьми и с гибридами, поэтому регулярно сообщает родителям, как те и другие воспринимают образование.
Нельзя не обратить внимание, что в целом гибриды превосходят Сапиенсов в обучении. Вероятно, в силу своего своеобразия они в большинстве проявляют чрезвычайное любопытство, даже страстное желание открыть для себя эту странную и сложную человеческую культуру.
Алиса хлопает в ладоши.
– Урок окончен, ступайте в спортзал.
Все вскакивают и с радостным шумом выходят в коридор.
Алиса собирает свои записи и идет в лабораторию, где Симон изучает воздействие радиации на взятые у гибридов клетки.
– Через несколько минут начнется общее собрание. Будет обсуждаться план расширения Новой Ибицы. Надо где-то селить новое поколение гибридов и молодых Сапиенсов.
– Верно, надо срочно найти для них отдельные комнаты.
– Франки настаивает, чтобы присутствовали мы оба, – напоминает она.
– Сейчас ответственный момент. Доделаю – сразу приду.
– Как твои успехи?
Симон показывает таблицу с цифрами.
– Пока нет внешнего воздействия, неясно, действительно ли эти клетки устойчивы к радиации. А как продвигаются твои биологические исследования?
– Даже если нам удалось создать первое здоровое поколение, нет уверенности, что гибриды способны размножаться, – отвечает Алиса.
– Как мулы?
– Таково системное ограничение, многие гибриды, родившиеся от межвидового скрещивания, оказываются бесплодными. Либо это, либо рождение нежизнеспособных уродцев.
– То есть придется дождаться, пока наши химеры достигнут детородного возраста, чтобы получить ответ на этот вопрос, – заключает Симон и горестно вздыхает. – Так или иначе, по-моему, они очень…
Очень хорошие ученики? Очень пытливые? Очень серьезные? Очень вежливые?
– Договаривай! – требует Алиса.
Он подыскивает правильное слово.
– …очень славные.
– Вашей породе вообще не место на Земле!
В раздевалке спортзала «Ле-Аль» толкаются 280 мальчишек, людей и гибридов. Напротив раздевалка девчонок, Офелия там. Взрослые, которым положено за всеми приглядывать, сейчас далеко.
– А ну-ка, повтори! – угрожающе требует маленький брюнет.
– Твой народ – проклятый! Вы, армяне, украли у нас священный Нагорный Карабах! – кричит такой же темноволосый мальчик.
– Все наоборот! Это вы, турки, перебили больше миллиона беззащитных наших!
– Врешь! Вы, армяне, распустили эту ложь, чтобы вас жалели, а на самом деле многие армяне убивали тогда турок, просто об этом помалкивают! – горячится первый.
– Миллион убитых гражданских – это настоящий геноцид, у нас и оружия-то не было! – не уступает второй.
Двое мальчишек, голых по пояс, готовы вцепиться друг в друга, вокруг них собираются группы поддержки.
– Он не врет? – спрашивает мальчик, который явно не в курсе конфликта.
– Ни капельки! Армяне гибли с 1915 по 1923 при полном безразличии всех остальных. Никто не помог нам остановить убийц-турок!