За роком следуют медленные танцы. Звучат старый, но по-прежнему любимый «Отель Калифорния» группы Eagles. Ариэли и Сапиенсы танцуют вместе, трогательно разбившись на пары.
Гермес отвешивает Офелии церемонный поклон.
– Можно тебя пригласить?
Она соглашается и подает ему руку. Они танцуют, тесно прижавшись друг к другу.
– У меня к тебе сильные чувства, – признается правитель Ариэлей через минуту-другую.
Офелию радует это неожиданное признание.
– Кажется, ты и так уже многоженец.
– Это другое. Эти женщины – Ариэли. Я знакомился с ними при роении и даже не помню имен некоторых из них. Ты – другое дело.
– Я тебе точно нравлюсь? – кокетничает она.
– Здесь невозможно ошибиться, – вкрадчиво отвечает он.
– Ну, так попробуй меня обольстить, – отвечает Офелия, прижимаясь головой к груди Ариэля.
– С твоей помощью. Что мне сделать, чтобы у тебя проснулось желание ко мне?
– Найди слова, которые растопят мое сердце. У нас брачные игры состоят из фраз, приводящих женщин в состояние готовности.
Гермес ищет, но не находит слов, которые послужили бы ключом от ее сердца.
– Здесь многовато народу, может, найдем местечко потише?
Он увлекает ее наверх, на гору, к ресторану, где они с Джонатаном отдыхали, когда в первый раз катались на лыжах. Опустив ее там на снег, он заглядывает в заброшенный ресторан.
– Ты, наверное, замерзла.
Гермес находит свечи, одеяло, бутылку сотерна[62], наполняет до краев шарообразный бокал. Она смеется.
– Правильно действуешь. Любовная игра Сапиенсов подразумевает выпивку, она помогает расслабиться.
Офелия тоже наливает золотистую жидкость в бокал и подает ему.
Гермес знает, что ему, как всем Ариэлям, спиртное противопоказано. Он вздрагивает при первом глотке, но все же осушает весь свой бокал.
– Думаю, сложность ваших брачных игр замедлила ваш демографический рост. – Он ставит свой бокал, она сразу наполняет его доверху. – Главный принцип: мужчина делает предложение, женщина принимает решение. Иными словами, инициатива изначально принадлежит мужчине, но выбор, идти ли дальше, остается за женщиной.
– Как все сложно!
– Не сложно, а тонко. Тонкости игры в соблазнение у Сапиенсов позволяют женщине оценить достоинства и мотивацию своего будущего партнера. Так происходит селекция, благодаря которой каждое следующее поколение оказывается лучше предыдущего.
Гермес снова залпом осушает бокал и морщится.
– В целом каковы причины, по которым у вас влечет друг к другу мужчину и женщину?
Офелия делает глоток вина.
– Первая причина – это, конечно, физическая привлекательность. Когда один считает другого красивым, возникает желание прикоснуться, поцеловать.
Она трогает его крыло и чувствует, что он дрожит от испуга.
– Вторая причина – интеллектуальная притягательность. Если партнер умный и забавный, то все время хочется с ним беседовать, вместе с ним смеяться. Есть ощущение взаимопонимания и поддержки.
Офелия гладит его по щеке.
– Третьей причиной может быть финансовая привлекательность. Если один из двоих богат, то второй чувствует, что, создав с ним или с ней пару, обеспечит комфортную жизнь себе и своим будущим детям.
Она опят подливает ему вина.
– Хочешь меня напоить? – спрашивает он.
– От спиртного рушатся барьеры, ты смелеешь, – объясняет Офелия. – Появляется храбрость идти дальше. Или легкомыслие, тоже способствующее близости.
Он смотрит на бокал и пьет еще.
– Телесное, юмор, деньги… У меня мало шансов тебя пленить. Телесно я сильно отличаюсь от ваших мужчин, на связь с которыми ты запрограммирована, далеко не богат, с чувством юмора тоже не очень.
– У меня тоже есть небольшие недостатки, – отвечает Офелия с улыбкой. – Важнее всего не одинаковость, а взаимодополняемость.
– Я искреннее верю в то, что будущее за метизацией, – говорит Гермес, придвигаясь к Офелии вплотную.
Она делает очередной глоток и подливает ему.
– Я многовато выпил, пора сделать паузу…
– Знаю, вы, Ариэли, не выносите алкоголь. Зато я узнаю наконец что ты думаешь на самом деле. У нас говорят: In vino veritas, истина в вине.
Она делает большой глоток. Гермес собирается что-то сказать, но она перебивает:
– Помолчи, лучше полетай со мной.
Ариэлю непонятна эта резкая перемена в настроении Офелии, но он говорит себе, что это часть брачных игр Сапиенсов: сначала уловки, потом выпивка, чтобы победить робость, и, наконец, перехват инициативы.
Он зажимает ногами девушку с сиреневыми волосами и уносит ее высоко в небо, озаренное полной серебряной луной.
– Тебя нелегко понять, но я уже сталкивался с похожим поведением, – смущенно сообщает он.
– Как это?
– Видела голубей? Самец воркует, самка делает вид, что заинтересована, но при его приближении вспархивает. Он ее преследует, она притворяется, что удирает, а сама позволяет ему продолжать преследование.
Офелия хохочет.
– Сравниваешь меня с голубкой? Небывалый способ ухаживания…
Она смеется, и Гермес не знает, что подумать: это насмешка или ей вправду смешно? От выпитого у него мутится в голове, ответа он не находит.
Внезапно она серьезнеет.
– У меня к тебе странная просьба.
– Я слушаю.
– Можно опуститься немного ниже, чтобы все увидели нас вместе?
Гермес удивлен, но не спорит. Он снижается, планирует над толпой, вертится вокруг собственной оси, крепко сжимая Офелию в объятиях. Потом замирает на месте и бьет крыльями, зависнув на одном месте.
Офелия вдруг хватает человека – летучую мышь за затылок, притягивает к себе его голову и нежно целует в губы.
Уголком глаза она видит, что за ними ошеломленно наблюдает Алиса. Появление в небе дочери в обнимку с Гермесом заставило ее прервать беседу с Бенджамином Уэллсом.
Офелия решилась, думает Алиса.
Ее захлестывает волна чувств, наконец-то вырвавшихся наружу.
У меня тоже должна появиться пара.
Хватит быть вдовой. Надо найти себе нового спутника жизни.
Вряд ли это стало бы предательством памяти Симона. Он всегда желал мне счастья. Он бы не хотел, чтобы я жила одна и только лишь памятью о нем.
Спасибо, дочка, что подала мне пример.
И тогда Алиса делает нечто такое, на что раньше, по собственному убеждению, не была способна. Она стискивает руку Бенджамина и, словно желая войти в резонанс с поцелуем дочери и Гермеса, целует друга. Тот, оправившись от неожиданности, с наслаждением отвечает ей тем же самым.
Он сжимает Алису в объятиях, а она шепчет ему на ухо:
– Иногда не думаешь о том, что слишком очевидно…
Теперь у Алисы и Бенджамина идеальный роман. Они – счастливая пара: здоровые, спортивные, активные участники жизни Валь Торанса.
Алиса открыла в себе нечто, о чем прежде не подозревала: вкус к еде. И немудрено, ведь Бенджамин – прирожденный кулинар. Он заботится и о вкусовых качествах, и о внешнем виде своих блюд. Чем больше Алиса ценит блюда своего возлюбленного, тем сильнее ее желание делиться с ним наслаждением, которое он ей дарит.
С Бенджамином она познает новую для себя сексуальность. Насколько пассивен был Симон, настолько Бенджамин изобретателен.
Алиса любит в нем именно его авантюризм. В нем живет неутолимое любопытство, он постоянно в поиске новых областей для экспериментов, как духовных, так и телесных.
Именно любопытство превратило его в отличного министра науки, а теперь – в непревзойденного кулинара: он любит изучать и пробовать новые сочетания. Овладев каким-то приемом, он не перестает в нем совершенствоваться.
Как-то раз их завтрак на кухне нарушается стуком в дверь.
Бенджамин открывает дверь. На пороге стоят Офелия и Гермес, очень оживленные, несмотря на холод, превращающий их дыхание в пар.
– Мы хотим, чтобы вы первыми узнали новость, – заявляет Офелия, забыв поздороваться.
– Что за новость? – спрашивает вставшая из-за стола Алиса.
– Это случилось, мама! Я беременна.
Наконец-то! Теперь мы узнаем, возможно ли соединение двух нашим видов.
Алиса крепко обнимает сначала дочь, потом Гермеса.
– Давно ты узнала?
– Сегодня утром. И первым делом – к вам! У меня задержка месячных, а в аптечке большой запас тестов на беременность. Я сделала два, для верности.
– Сколько уже длится задержка?
– Девять недель.
– Уже должно прослушиваться сердцебиение.
– В больнице Валь Торанса есть стетоскопы, – подсказывает Бенджамин. – Я мигом!
Он быстро возвращается со стетоскопом. Алиса прикладывает прибор к животу дочери.
Гермес и Офелия переглядываются и улыбаются до ушей. Но Алиса все еще слушает, хмуря лоб.
– Если быть точной, их целых два. Два сердечка! Милая, у тебя будет двойня.
Улыбаются все, кроме Алисы.
– Все логично, – говорит она. – В помете летучих мышей в среднем четыре мышонка, Ариэли часто рожают троих, Сапиенсы – одного. Значит, в данном случае двойня в порядке вещей.
Офелия сильно сжимает «руку» Гермеса. Через минуту радостные будущие родители убегают.
– Все чудесно, – говорит Бенджамин, закрыв за ними дверь. – Некоторые переломные события сначала удивляют, но они предвещают важные исторические этапы. Сначала апокалипсис, потом твое изобретение – гибриды. Результат – это мгновение чистой гармонии.
Он кривит душой. На самом деле он расстроен. Он предпочел бы другую пару – Офелию и своего сына. Тот после нашего появления здесь порвал со своей подружкой из местных. Не иначе, собирался сделать признание, но Гермес его опередил. Теперь Джонатан тоже встречается с девушкой-Ариэлем.
Новый стук в дверь. К ним пожаловал запыхавшийся офицер.
– У нас визитер! – выпаливает он.
– Ариэль? Человек?
– Не то и не другое. Странное существо. Видели бы вы его голову! Кажется, он ранен.