– Я была свидетелем успешного союза и сотрудничества между Сапиенсами и Ариэлями в Валь Торансе, как вдруг гонец сообщил мне о братоубийственной войне Наутилусов и Диггеров.
В одной руке она держит синего короля, в другой черного.
– Двое моих отпрысков в ссоре. Их ссора приводит к многочисленным жертвам.
Алиса ставит на доску черного короля и сжимает в руке синего.
– Потом я узнаю, что Посейдон и его войско перебили выживших Сапиенсов с Нормандских островов.
– Нас оправдывает то, – подает голос правитель Наутилусов, – что на ликвидации всех Сапиенсов настаивали дельфины, которым мешали их сети. Рыболовные сети для них – страшное наваждение. А еще они говорили мне, что Сапиенсы их едят! Закручивают их в консервные банки с этикеткой «Тунец в собственном соку». То есть отказывают им даже в праве на достойное погребение!
На это Алиса предпочитает не реагировать.
– Зато у нас, Ариэлей, полнейшая интеграция! – хвастает Гермес.
– Мы, Диггеры, соблюдаем почтительную дистанцию, – вступает в разговор Гадес. – Нам попадаются люди-кочевники, чаще всего потерявшиеся, возможно больные. Мы держимся от них на расстоянии. «Никакого контакта» – вот девиз нашей политики.
Все поворачиваются к Посейдону, тот улавливает в их взглядах осуждение.
– Что касается нас, то наша контактная политика, действительно, привела к войне на уничтожение и к систематической ликвидации попадающихся нам людей, но таков наш выбор, – говорит человек-дельфин. – Добиться этой победы было нелегко, и я ею горжусь. Я вижу вас насквозь: вы вздумали застыдить меня тем, что я поднял руку на Сапиенсов, которых вы считаете священным видом. Но «священным» в каком смысле? Как коровы для индуистов?
Он ударяет рукой по столу, опрокидывая несколько фигур на доске.
– По мне, Сапиенсы смахивают на неандертальцев: такой же отживший свое, вымирающий вид. Динозавры исчезли из-за падения астероида? Ну так Сапиенсам даже не понадобился предлог, они сами себя уничтожили!
Два другие правителя-гибрида не могут сдержать презрительный смех.
– Сражаясь с ними и уничтожая их с помощью моих друзей-дельфинов, я всего лишь ускоряю природный эволюционный процесс отбраковки слабейших, наименее приспособленных. Прости, Матушка, но это мой сознательный выбор: я предпочитаю Ламарку Дарвина.
Два других правителя знают, что это обидная для Алисы фраза, и крайне смущены.
– Ты действительно намерен истребить Сапиенсов, Посейдон? – обращается к Наутилусу Гадес, видящий в этом возможность настроить против него Алису.
– Я считаю, что чем скорее от них очистится Земля, тем будет лучше для всех остальных живых существ на планете.
Два других правителя стараются не встречаться глазами с Алисой.
– Давайте начистоту! – говорит Посейдон своим братьям. – Вы думаете так же, как я. Единственное, что мешает вам это признать…
– …это чувство признательности к Матушке… – договаривает за него Гермес. – Без нее нас бы не было на свете.
– Хватит лицемерить! Матушка уже немолода. Рано или поздно ее не станет. Что тогда?
Гермес встает.
– У Матушки есть дочь, ее зовут Офелия. Она моя девушка и ждет от меня детей. Место Матушки займет Офелия.
От этого заявления остальные двое немеют. Гермес продолжает:
– Таково оптимальное будущее, как его вижу я: гибриды размножаются и создают свои цивилизации. Их соседи – Сапиенсы и метисы. Весь этот прекрасный новый мир живет в добром согласии, в смешении и во взаимопомощи.
Посейдон закатывает глаза, Гадес тоже не скрывает скепсиса.
– Я тоже хотела бы такого будущего, – соглашается с Ариэлем Алиса.
– Еще бы, он же твой зять! – бросает Посейдон. – Все, пора прекратить этот маскарад. Чего вы ждете от этой встречи? Что вы убедите меня смилостивиться к Сапиенсам, попадающимся на моем пути, отказаться от союза с дельфинами, которые – вот негодники! – на дух не выносят твоих, Матушка, соплеменников?
Он опять бьет кулаком по столу.
– Мне не оживить убитых мною Сапиенсов. И не убедить дельфинов забыть об их счетах с Сапиенсами. Каждый день дельфиний царь рассказывает мне о совершаемых твоими, Матушка, сородичами зверствах. Ты в курсе, что раньше они запирали их в дельфинариях? В этих тесных аквариумах дельфины сходили с ума, когда слышали свои собственные ультразвуковые сигналы, отражавшиеся от бортиков. Сапиенсы заставляли их исполнять примитивные, унизительные номера, развлекая зевак.
– Зато их там кормили и лелеяли, – возражает Гадес.
– Хорошенькое дело! Представьте: самих Сапиенсов отлавливают, оглушают и принуждают веселить наших детишек дурацкими трюками! Думаете, они радовались бы, что их кормят и держат в неволе?
Гермес берет с доски синюю пешку.
– Не знал, что доходило до такого… Теперь для меня понятнее враждебность дельфинов к Сапиенсам.
Нельзя допустить, чтобы Посейдон захватил инициативу в дебатах. Я должна отреагировать, и быстро.
– Я здесь не для того, чтобы выслушивать от вас упреки и уроки морали, – продолжает Посейдон. – Моя цель – прекратить воевать с Диггерами Гадеса, своевольно проникающими на мою территорию.
– Отлично, тогда приступим к переговорам, – пользуется его репликой Алиса. – Предлагаю, чтобы Диггеры, как более плодовитые и потому склонные к усиленному расселению, не приближались менее чем на сто двадцать километров к морскому побережью и на столько же – к горам.
– Меня это устроило бы, – говорит Посейдон.
– Меня тоже, – соглашается Гермес.
– А меня нет! Ни за что! – возмущается Гадес. – В конце концов, это же я зажат между горами и морем. Меня это касается в первую очередь. Я предлагаю установить ширину полосы в восемьдесят километров.
Троица спорит на повышенных тонах. Но, потренировавшись в красноречии и исчерпав аргументы, они приходят к приемлемому компромиссу: никаких диггерских колоний ближе сотни километров от побережья и от гор; Наутилусы, со своей стороны, лишаются права подниматься по рекам.
– А как же другие страны и континенты? – печалится Гадес. – Рано или поздно нам обязательно захочется туда отправиться.
– Давайте соблюдать общее правило, – предлагает Алиса. – Отправляйтесь куда угодно, главное – уважать неприкосновенность стокилометровой полосы перед морем и перед горами.
– Как быть с преодолением океанов и гор? – настаивает Гадес.
– Вам придется обращаться за содействием к Наутилусам или к Ариэлям.
– Перейдем теперь к вероятным союзам, – говорит Гермес. – Мы готовы помогать вам расселяться, но при условии, что в этом будет выгода и для нас.
– Присоединяюсь, – подает голос Посейдон. – Все только на основе эквивалентности.
– О каком эквиваленте может идти речь? – интересуется правитель людей-кротов, разглаживая свои усищи.
– Допустим, нам потребуется ваша помощь при проходке тоннелей в горах, – отвечает Гермес.
– Или при рытье ирригационных каналов, – подхватывает Посейдон.
– По каждому случаю надо будет вести дипломатические переговоры. Предлагаю обмен посольствами.
Предложение принимается голосованием. После этого слово берет правитель Наутилусов:
– Так как же насчет Сапиенсов?
– Наш дом повсюду, – без раздумий отвечает Алиса. – Мы были здесь раньше, это вообще наша…
– Ваша планета? Это ты пытаешься сказать? – перебивает ее Гермес.
– Наша, чья же еще!
Троица царей скептически смотрит на Алису.
Уж это-то они не станут оспаривать?
– Мы, Хомо Сапиенс, существуем уже триста тысяч лет, – напоминает она им.
– И что? – фыркает Посейдон.
Никуда не денешься, придется оправдываться.
– А то, что мы изобрели огонь, орудия труда, сельское хозяйство, животноводство, язык, алфавит, математику, книги, электричество, компьютеры…
– Не пойму, каким образом это дает вам право все считать своим, – возражает человек-дельфин. – Вы – это прошлое, а мы – будущее.
Три гибрида не сводят с нее глаз, ожидая реакции.
Они забыли про сдержанность. Нельзя дать перед ними слабину. Пускай убедятся в моей силе.
– Вы всерьез навязываете мне эту тему? Дело ваше. Напомнить, кто вы на самом деле? Вы – мои…
– Ясное дело, нас создала ты, – договаривает за нее Гадес. – Но этот этап позади. Почему бы не обозначить зону влияния и для Сапиенсов?
– Это не тема нашей встречи, – твердо отрезает Алиса.
Три правителя заговорщически переглядываются, как дети, переставшие бояться родительского осуждения.
– Наверняка где-то есть и другие выжившие Сапиенсы, – продолжает Гадес. – В договоре, который мы собираемся подписать, нужно предусмотреть способ общения с ними.
Повисает тяжелая тишина.
– Чего вы, собственно, хотите? – нервничает Алиса.
– Продолжить переговоры, не забывая о Сапиенсах, подход к которым должен быть таким же, как к трем другим народам Земли, – говорит Гадес. – Воспользуемся тем, что здесь ты: кто лучше тебя представит весь ваш вид? Мы признаем тебя полноправным партнером по переговорам.
Двое других правителя согласно кивают.
– Я отказываюсь обсуждать эту тему. Встреча окончена, – бросает ошеломленная Алиса. – Важно положить конец войне Диггеров и Наутилусов и постараться, чтобы в нее не вовлеклись Ариэли. Мы восстановили мир. Нам удалось найти почву для согласия, провести территориальный раздел. Обсуждение завершено. Благополучного вам возвращения домой, господа.
Больше не обращая на них внимания и даже не ожидая ответных напутствий, Алиса встает, опрокидывает нервным движением все шахматные фигуры, выходит на балкон и свистит.
В небе появляется Соланж. Она хватает Алису, расправляет длинные крылья и взмывает в небо.
– Ну как?
– Миссия завершилась успешно. Я не дала разразиться Четвертой мировой войне, – говорит Алиса Бенджамину, едва опустившись на террасу их большого шале.
– Почему-то у тебя сердитый вид.
– Нет, все в порядке.
Ее партнер догадывается, что это не вполне так, но не настаивает. Алиса благодарит Соланж, снимает рюкзак и запирается в ванной комнате на втором этаже. Как она мечтала о горячей ванне!