«Пойду-ка я отсюда», — подумал он озабоченно и, не выпуская «фонарик» из руки, спустился к решетчатой двери на площадку верхнего этажа, а потом и ниже.
Выйдя на улицу, Швед торопливо дошагал до дороги и вдруг осознал, что ему совершенно не хочется пользоваться магией. И неявное ощущение взгляда в спину тоже присутствовало. Почему-то казалось: только уйди в Сумрак, только сотвори заклинание, и эти, которые НЕ ЗДЕСЬ, непременно об этом узнают и…
Что «и…», Швед не хотел даже думать. И еще не мог себя заставить взглянуть на беседку отсюда, снизу, хотя сделать это так и подмывало.
Все это было глупо и непонятно, как-то слишком по-детски; признаваться в подобных мыслях и ощущениях всегда стыдно даже самому себе. А уж если кто-нибудь из Иных-знакомых прознал бы, о чем сейчас думает и.о. шефа Дневного Дозора Киева, осталось бы только провалиться сквозь землю и все слои Сумрака от стыда и неловкости. Но поделать с собой Швед ничего не мог. Что-то запрещало ему пользоваться магией и глядеть на беседку.
И тогда, чтобы разом покончить со всем этим, Швед решительно вынул мобильник и набрал короткий номер.
Через несколько секунд раздался ответный звонок.
— Здравствуйте. Машину, пожалуйста, Мельникова, тридцать один, у троллейбусной остановки. На площадь Победы. Спасибо.
До близкого навесика напротив злополучного дома номер восемь Швед дошел на деревянных ногах, но каждый шаг давался ему все легче. А когда он нырнул под козырек и уселся на лавочку, стало почти совсем спокойно, словно эфемерная прозрачная пластиковая панель могла защитить спину от чего-то неназываемого. И тем не менее — Шведа практически отпустило. Настолько, что он даже позволил себе оглядеться.
И сразу столкнулся взглядом с девушкой. Той самой, которая вчерашней ночью удрала с этой же остановки в троллейбус от них с Симоновым и Рублевым.
Швед ее сразу узнал. И она Шведа, несомненно, узнала тоже.
Они долго глядели друг на друга, а вокруг все словно бы исчезло — люди, машины, звуки, выхлопная гарь. Шведу даже показалось на миг, что его затягивает в Сумрак, но мир оставался слишком уж ярок и светел, чтобы поверить в это.
А затем к остановке подкатило такси. На дверях в обрамлении традиционных шашечек был начертан тот самый номер, который Швед недавно набирал с мобильника.
Швед встал и подошел к девушке вплотную.
— Твой друг работал в этом доме и пропал? — спросил он с нажимом.
Девушка несколько секунд неотрывно глядела Шведу в глаза. Потом тихо ответила:
— Да.
— Садись в машину, — велел Швед, развернулся и направился к такси.
Он сел рядом с водителем, демонстративно не глядя вправо, только вперед, на дорогу.
Позади открылась, а потом захлопнулась дверца.
— Площадь Победы, — объявил Швед таксисту, а сам подумал: «Что за времена настали? Девушки спасают парней, а не наоборот».
Глава восьмая
— Ты Иной? — в лоб, без обиняков спросила девушка, и Швед едва не поперхнулся минералкой.
Сама она Иной не была, уж это-то Швед проверил в первую очередь.
— Кхм… — Долгие несколько секунд он не мог придумать ответ. — В каком смысле?
— В прямом. Ты маг? Из Дозора?
— А что ты знаешь о Дозорах? — Швед решил: включить одессита будет вернее всего.
Девушка коротко вздохнула и призналась:
— Да почти ничего… Знаю только, что существуют два магических Дозора, Светлый и Темный.
— И откуда ты это знаешь? — полюбопытствовал Швед.
— Ефим рассказал.
— Какой Ефим?
— Фамилию не спрашивала. Раньше тут, когда это еще была «Виктория», много Иных тусовалось. Ну и простых смертных тоже иногда пускали, меня, например.
— Может, ты и Лайка знаешь? — осторожно предположил Швед.
— Может, и знаю. Но это, извини, мое дело. И более ничье.
Швед вздохнул:
— Что ж, справедливо. Ладно, рассказывай, что там с твоим дружком произошло.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— На который?
— На самый первый. Ты Иной?
— А какая разница? — Одессит, завладевший Шведом, никак не хотел выключаться.
Девушка сердито сдвинула брови:
— Слушай, дядя, если ты Иной — я буду с тобой говорить. А если нет — повернусь и уйду, потому что тогда говорить с тобой бессмысленно.
«Упрямая», — подумал Швед одобрительно.
— Какой я тебе дядя, — проворчал он. — Ладно, допустим, я Иной. Поехали дальше.
— Спасибо, что сознался, — сказала девушка со слабеньким намеком на сарказм. — Тебя я, кстати, тоже помню по «Виктории». Но вспомнила только сегодня, иначе ни за что не поехала бы с тобой.
— Поэтому вчера ночью в троллейбус и шарахнулась?
— Вчера я решила, что вы оттуда и пришли за мной.
— Оттуда — это из дома напротив остановки?
— Да. Мне еще один ваш показался знакомым, который с бородкой. Сначала я решила, что видела его где-нибудь там, около дома, и только потом поняла — нет, на самом деле в «Виктории». Тебя я вчера, если честно, толком и не разглядела.
— Так мы далеко не уедем, дорогая. — Швед терпеливо вздохнул. — Давай-ка с самого начала. С самого-самого. И поподробнее.
— А ты мне поможешь?
Швед развел руками:
— Это будет зависеть от того, что ты мне расскажешь. Ну и от того, какого дьявола ты вообще наблюдала за этим домом.
Девушка опять сдвинула тоненькие нарисованные бровки.
— Да нечего тут особо рассказывать, — начала она, глядя в столешницу. — Есть у нас компашка — девчонки, парни. Каких получше знаю, каких похуже. Ну и… один хмырь мне денег задолжал. В срок, как уговаривались, не вернул. Ну а когда пацаны его спросили поплотнее — сказал, на работу устроился, скоро отдаст. Но от меня все равно прятался. Ну, я и решила у него сама спросить, только отловить никак не могла. А потом в метро случайно встретила, и как торкнуло меня что-то: не подходи, типа! Лучше проследи! Ну, я и пошла за ним, тем более он то ли сонный был, то ли обдолбанный, по сторонам вообще не глядел. Так до этого дома и дотопали. Только я его упустила: отвлеклась на минутку, а он на крылечко — опа! И в двери. А за дверьми охранник, жлобяра, два на полтора… В общем, вздохнула я и назад к метро двинула. Прошла метров сто, вдруг смотрю — дружок его идет, и тоже обдолбанный в хлам, еле ноги переставляет. Я за ним потихоньку… Короче, он тоже в ту дверь вошел. Фигасе, думаю, там контингентик работает! Подумала я, подумала и села напротив на лавочку перекурить. За полчаса еще пятерых обдолбанных насчитала. А потом гляжу — из каморки ихней охранник этот два на полтора вырулил и в мою сторону почесал. Еле успела в маршрутку втиснуться. Ну и, в общем, стала я иногда тут в засаде сидеть. Всегда в джинсиках, кроссовках, если вдруг охранник опять заинтересуется, на каблуках не больно-то побегаешь. Много я не увидела, если честно. Но заметила: обдолбанные иногда заходят. И не выходят никогда, во всяком случае, при мне — никогда. А вот какие-то типы вроде вас, Иных, иногда зайдут, иногда выйдут.
— Что значит «вроде вас»? — моментально насторожился Швед.
Девушка замялась.
— Не знаю, как объяснить… Странные. От них силой веет, но это не сила кулаков и не стволы по карманам, как у кавказни. Мне Ефим иногда позволял прикурить от огонька, который возникал прямо у него на ладони, безо всяких зажигалок. Так вот, один из этих однажды швырнулся огнем в кота. Уж не знаю, чем ему тот кот не угодил, но даже мявкнуть не успел, сгорел. Я после этого неделю туда ходить боялась. А вчера просто на Лукьяновку ездила… ну и завернула, хоть и поздно уже было. Когда вас троих увидела — все, думаю, капец, засекли меня. Не знаю, как троллейбуса дождалась, до последнего момента думала, что не отпустите. А дома уже, как успокоилась, начала прикидывать, вспоминать. Во-первых, «Викторию» вспомнила. Во-вторых, те, из дома, все-таки совсем другие, не похожие на вас. И одеты, блин, как цыгане — рубахи какие-то попугайские, штаны как у клоунов. Ну и еще: они у этого дома вели себя по-хозяйски, а вы трое… короче, видно было, что вы так же, как я, понаблюдать пришли.
«Сыщики… — мрачно подумал Швед. — Пинкертоны… Первая же встречная соплюшка нас расколола, стоило ей просто подумать и сопоставить то немногое, что она успела заметить. Правильно суперы нас за сосунков держат: сосунки мы и есть, ничем не лучше этой барышни…»
Барышня, невзирая на смазливый вид и беспрерывное курение, оказалась умнее, чем Швед ожидал. Собственно, у нее и лексикон сильно отличался от нынешнего молодежного, из чего легко заключить: она много общается с людьми эдак вдвое старше себя. Либо вообще не та, за кого себя выдает. И Швед скомандовал себе не расслабляться.
— Значит, не принца ты своего вызволять наладилась, — произнес Швед задумчиво, — а бабло из должника вышибать. Лихо. Признаюсь честно: такого оборота я никак не предвидел.
— Где они, те принцы, — презрительно фыркнула девчонка. — Одни нищеброды кругом, сигареты — и те у девчонок стреляют.
Тут как раз принесли горячее; Швед понадеялся, что хоть его за нищеброда держать не станут, и втайне порадовался, что повел девушку не на «Евбазу», в банальный пивняк, а все-таки в ресторан. Возможно, он инстинктивно следовал вдоль той нити реальности, которая сулила минимум проблем и максимум преференций. А возможно, и просто совпало. В любом случае — удачно.
Девушка эта хоть и выглядела совершенно обыкновенной, все же вызывала у Шведа смутные подозрения. Не так уж много людей знает об Иных и Дозорах. И, как правило, это отнюдь не рядовые в обществе люди. Поэтому Швед, поразмыслив, набрал Ефима, который, по идее, должен был вместе с Симоновым дожидаться наверху.
Как только Ефим ответил, Швед окончательно убедился: да, Ефим тут, на верхнем этаже.
— Спустись в кабак, — попросил Швед без обычных телефонных реверансов.
— Хорошо. — Ефим ничуть не удивился. — А Симонова брать?
— Бери, — велел Швед и отключился.
Он не стал отводить глаза или как-нибудь иначе маскировать разговор. Собеседница, чьим именем Швед традиционно не поинтересовался, если и прислушивалась к нему, внешне никак не прореагировала — ловко пилила медальоны ножичком и не торопясь вкушала. Похоже, ее совершенно не заботило, кто сейчас объявится и зачем.