Что же помогает выстоять героине перед всеми невзгодами, свалившимися на нее, не сломиться? Что заставляет жить и работать? Откуда у нее такая жизнестойкость? Да прежде всего от сознания своей ответственности за общее дело, без которого советский человек сегодня себя уже и не мыслит. И даже не именно в том, чтобы сообща трудиться, а в самой идее общего дела. Всем содержанием романа Алексеев и доказывает это.
Любя свой народ, нельзя не страдать за него, если он бедствует. А именно в таком бедственном положении оказался наш народ в годы войны и в послевоенное время.
Тяжки последствия войны. Многое разрушено. Хозяйства ослаблены.
«...План по хлебосдаче выполнен лишь наполовину, а вот-вот пойдут дожди, комбайны остановятся, дороги раскиснут, зерно окажется под угрозой гибели даже на токах; скот, те жиденькие остатки мелкого и крупного рогатого поголовья, не подготовлен к зимовке: заготовленных кормов хватит лишь до Нового года, разваливающиеся постройки на скотных дворах залатаны, починены на живую нитку, да и то далеко не во всех хозяйствах; на трудодни колховникам выдано лишь по сто граммов отходов в качестве аванса, и теперь люди ждут окончания расчета, а его — в райкоме-то это отлично знали — и не будет вовсе, такого расчета, ибо надо рассчитаться сперва с государством, после чего колхозные сусеки будут совершенно пусты».
Таково наследие войны.
Трудно подымать этакое хозяйство, но надо. И в романе одна за другой проходят картины самоотверженного труда, когда люди не жалеют своих сил или, как говорит секретарь обкома, работают «на износ». И хозяйство год от года подымается, крепнет, и жизнь становится лучше.
Высоким гражданским сознанием, чувством ответственности перед Родиной наделены труженики села Завидова, кровь от крови русского народа. И как же не любить такой народ, как же не гордиться им, не уважать его и не благодарить!
Одновременно с судьбами отдельных людей прослеживается и судьба самого коллективного хозяйства со всеми его трудностями, неполадками — и недоеданием работников, и бескормицей скота, и сложными отношениями между райкомом и колхозом. Показана здесь работа партии по подъему сельского хозяйства и, наконец, — начало той жизни, о которой мечталось при создании колхозов. Естественно, такой сюжет не изолирован, он также тесно переплетен с судьбой народа, страны. И на фоне общественного бытия проявляются до поры до времени скрытые стороны людских характеров. То есть, например, если бы не война, не обостренная ситуация, в которой проявились крайние возможности, крайние грани характера, то мы бы и не узнали о них. Так мы узнаем в критический для колхоза час о второй, героической жизни «революционного матроса» дяди Коли, сменившего ушедшего на фронт Леонтия Сидоровича Угрюмова, отца Фени. Громадная ответственность ложится на плечи дяди Коли, он сознает ее и в нужный час находит те единственные слова, которые убеждают пришедших в отчаянье матерей, когда дело доходит до пахоты на их коровах-кормилицах.
«— Может, скажете, о себе дядя Коля душой мается, свою корысть блюдет, а? А кто ваших мужей и сыновей, какие на войне теперь, кормить, обувать да одевать будет? Кто, я тебе спрашиваю, Катерина?!
— Моих теперя ни обувать, ни одевать, ни кормить не надо: все полегли. А малых не дам в трату, горло перегрызу тому, кто сунется с налыгой к моей Рыжонке!
— Малых твоих ребят в обиду не дадим. Так что и зубы твои и мое горло останутся в сохранности... С коровами придется так решать: дело добровольное. У кого есть сознательность...
— А у меня, знать, ее нету, сознательности... Так, что ли, тебя понимать, Миколай Ермилыч? А? Може, я по несознательности проводила на фронт мужа да двух старших сыновей? Може, их дома припрятать надо было бы?»
Вот так вызывает на высокую сознательность людей дядя Коля, «революционный матрос», в самый критический час. Так проявляется суть настоящего человека. И как ни тягостна необходимость впрячь в общественный плуг Рыжонку, кормилицу малышей-ребят, но есть большее — верность и преданность Родине, и тут уж на какие жертвы не пойдет ради нее настоящий человек!
«Когда отыщется хорошее, пускай даже не в тебе самой, а в другом человеке, и на твоей душе все одно праздник» — так говорит Феня. И вот это-то хорошее, открывающееся в людях, помогающее им пережить лихолетье, подымает их, ставит на пьедестал благородства и духовной красоты.
Главное не ожесточиться сердцем на своего ближнего, когда уже невмоготу, не потерять то светлое, ради чего, собственно, и живет человек на земле. Это заботит Алексеева. Не потерять веру в предназначение человека, не потерять себя, а утвердить. Отсюда в романе — полное трагизма письмо, история Авдея Белого. В письме Фене о пишет: «...о чем я тебе сейчас рассказываю, сущая правда... »(Выделено мною. — С. В.) Жесток мир фашизма, бесчеловочен и беспощаден. Письмо — это словно сгусток страданий наших военнопленных в фашистских лагерях. Они погибали от голода и холода, обессиленных гитлеровцы добивали штыками, вешали, превращали в ледяные статуи.
И сегодня и завтра следует еще и еще раз склонить всем нам головы перед теми, кто защитил нашу Родину и всех нас, защитил ценою своей жизни, кто проливал кровь, но щадя себя. Надо сказать сердечное спасибо и тем, кто, недоедая, недосыпая, работал в тылу на земле и заводах. Это духовное единство фронта и тыла принесло нам победу. И как же не гордиться мужеством и стойкостью такого народа, как же не сострадать ему за его муки и лишения, на которые он идет во имя счастья Родины!
Высоким гражданским пафосом наполнен роман «Ивушка неплакучая».
«...Физические раны, оставленные войной на миллионах бывших фронтовых солдат и на теле их Родины, в малой, большой ли срок зарубцуются. А как исцелишь, заврачуешь раны душевные, полученные от той же войны десятками тысяч людей...» — горестно раздумывает Алексеев. Выветрятся ли из его (Авдея. — С. В.) памяти кошмары прошлого? Будет ли он когда-нибудь спать бестревожно?»
Конечно, не один Авдей опален войной. Не иссякнут слезы Катерины, потерявшей мужа и двух сыновей. Не дождется своего старшего сына Григория мать Фени и погаснет, узнав жестокую правду о его гибели. Не дождутся своих близких и другие герои.
По-иному война раскроет таких слабодушных, как Пишка. Это от его руки погибнет Павел, младший брат Фени. От руки дезертира, волею случая обнаруженного в родных лесах. Несчастливо сложится судьба Марии Соловьевой и Федора, ее мужа. И Тишка пострадает. Война, перекромсавшая жизни людские, тянет свой горький след на протяжении десятилетий. Тут и вдовья печаль, и безутешность материнской скорби, и безотцовщина.
«Мне ведь неколи надглядывать за тобой. Видишь, твоя мамка все в поле да в поле. И папеньки у тебя нету», — говорит Феня сыну.
«Воробьи вон, малюсенькие, а не улетают, — говорит Филипп матери.
— Они привычные, — отвечает она ему.
— И мы привычные?
— И мы».
«Привычные» — в этом слове большое содержание. Нет, не покорность судьбе, а спокойная, ясная сила. Та, которая громом революции прокатилась по всему миру, которая залпами «катюш» очистила землю от фашистской нечисти, поставила нашу страну на уровень крупнейших держав на планете. Через муки и лишения — к торжеству.
И как сильна и богата жизнелюбием душа все испытавшего советского человека! Выпал первый снег —и увидала его первой Феня Угрюмова.
«Удивительно радостными, и пьяно-счастливыми, и поглупевшими от радости глазами она посмотрела на дивное преображение, совершившееся за какие-то несколько минут. Сгребла с завалинки пригоршню невесомых, быстро тающих на теплой ладони пушинок, поднесла к лицу и умылась этой пречистой студеной влагой.
— Чудо-то какое! — шептали ее губы, а глаза влажно сияли, и бездонная глубина светилась в них».
Еще и еще раз мысленно просматривая по страницам романа жизнь Фени Угрюмовой, поражаешься ее душевному богатству. Ее сердце полно доброты. Его хватает на всех, кто нуждается в человеческом участии. И что ей за дело, что Тишка не раз обижал ее, не в счет это, если с ним приключилась беда. И вот торопится Феня в сельсовет, чтоб добиться пенсии Тимофею. И когда Санька Шпич упорствует, с гневом говорит ему:
«— А ведь ты больной, Санька! Ты, Сань, снаружи только навроде здоровый, а внутрях больной. Ежели к чужому горю глух — больной, значит, ты...» И этот тяжкий укор — разве не проявление все того же доброго сердца?
Ее участия хватает и на то, чтобы пожалеть тонкие пальцы с накрашенными ноготками молоденькой трактористки Тани, и всем сердцем пожалеть умершего секретаря райкома партии Знобина, сгоревшего на работе, и укорить себя за нечаянно растревоженный в лесу муравейник, с доброй печалью задуматься о нескладной женитьбе своего любимого Авдея на Наденке Скворцовой: «Добрый больно, мягкий, как воск. Сам расставил для себя силки и теперь барахтается в них, как глупый голубь».
Страдает Авдей. Страдает Феня. Трудно складывается у них жизнь. Горда характером Феня, не может она затаиваться по закоулкам, пряча свою любовь, отталкивает нерешительного Авдея, тяжело переживает разлуку и все же находит в себе силы не уронить себя, быть на виду у всей бригады, всего района.
И как заслуженная награда приходит к ней признание — ее выбирают депутатом Верховного Совета Республики.
Это, по-моему, логическое завершение созданного Михаилом Алексеевым полнокровного образа нашего современника. Казалось бы, и счастье и радость, тем более что и Авдей с ней, но вот стоит Феня в комнате героев, созданной ребятами-пионерами.
«Под тем же стеклом, в той же раме, в ряду павших односельчан, был и он, Филипп. Он широко улыбался с фотографии, равный среди неведомых ему земляков, которые были его ровесниками, одногодками четверть века назад. Он глядел на Феню и Авдея веселыми, не замутненными никакими земными печалями глазами, с навсегда пригретой улыбкой по углам нечетко еще очерченных, не сформированных до конца короткой жизнью припухлых губ. А те стояли перед ним, не шелохнувшись, будто под венцом терновым. И в широко распахнутых глазах Фени было и удивление, и горькое недоумение и, как это часто у нее бывает, напряженное, мучительное желание понять этот сложный мир, и растерянность перед грозными его тайнами».