— Ну, что, погнали? — Олег вышел из кафе.
Темноволосый, высокий, ширококостный, он напоминал не то известного актера, не то спортсмена, Никита все никак не мог вспомнить. Машина была ему под стать: черный внедорожник китайского производства, претенциозный и здоровенный, как слон. Сам Никита ездил на синем «Ниссане».
— Часам к восьми до Волгограда доберемся, — нарочито бодро сказал Никита и посмотрел на Юлю. — Выспимся, а завтра к вечеру уже на пляже вино будем пить!
— Отлично.
— У меня спина разламывается, — поджала губы Лариса. — И ноги отекли, в босоножки не лезут.
— Уж извините, ваше величество, не на самолете летите, — немедленно отреагировал Олег, приготовившись еще что-то сказать, но Никита быстро перебил его:
— Ладно, ребята, поехали. Не будем время терять.
Дорога была так себе, заплатка на заплатке. Никита объезжал рытвины и ямы, сосредоточенно глядя перед собой. Юля включила радио, и, хотя играла слащавая попса, которую он терпеть не мог, переключить волну Никита не просил. Хочешь покоя в семье — учись уступать. Ты не пилишь меня за испорченный отпуск, я не мешаю тебе слушать всякую ерунду.
Прошли почти два часа. Небо потемнело, хотя не было еще и пяти, и солнце, которое до полудня палило нещадно, спряталось за невесть откуда взявшиеся тучи. Ехать по такой погоде лучше, чем по жаре, но вот дождя бы не хотелось. И, стоило ему об этом подумать, на лобовое стекло упали первые капли.
«Все не слава Богу», — поморщился Никита.
Дождь припустил, разойдясь не на шутку: крупные капли барабанили по крыше, так что казалось, будто на автомобиль уселась стая птиц и принялась стучать острыми клювами. Дворники метались по стеклу, как сумасшедшие, проносящиеся мимо машины то и дело окатывали автомобиль грязной водой.
«Красота, да и только», — подумал Никита, ожидая Юлиной реакции, но та молчала.
Невысокую худенькую девушку, стоящую на обочине, первой увидела Юля. Одетая в джинсы и футболку, она переступала с ноги на ногу и ежилась под синим зонтом, пытаясь защититься от летевших в нее брызг. Руку, чтобы проголосовать, не вскидывала — видимо, уже отчаялась дождаться, что кто-то подвезет ее.
— Останови. Жалко человека, — сказала Юля, и Никита послушно притормозил.
В первое мгновение девушка, кажется, не поверила своему счастью, но потом поспешно бросилась к машине, не обращая внимания на лужи, на ходу складывая зонт.
— До Ивантеевки не подвезете? — спросила она, открывая дверцу.
— Садитесь скорее, — отозвался Никита, вспомнив, что на их пути должен быть поселок с таким названием.
— Ой, спасибо вам огромное! Тут недалеко! — тараторила пассажирка. — Никто не останавливается, все мимо пролетают, а пешком по такой погоде приятного мало!
Она оказалась старше, чем Никита решил поначалу: было ей, пожалуй, за тридцать, не девушка, а, скорее, молодая женщина, которая из-за субтильного сложения издалека выглядела совсем девчонкой.
Юля охотно вступила в разговор с новой попутчицей, поясняя, кто они и куда едут, а та не переставала петь дифирамбы их отзывчивости. Никита не вслушивался в беседу, снова полностью сконцентрировавшись на дороге.
Машина еле ползла. Если дождь не прекратится, до Волгограда они доберутся куда позднее, чем предполагали.
Зазвонил сотовый.
— Ответь, пожалуйста. Кто там? — не отрывая взгляда от дороги, спросил Никита.
— Да, Олег, — проговорила Юля, отвечая на звонок.
«Может, хочет сказать, что ему все осточертело, и они с Ларисой решили вернуться домой?» — мелькнула мысль.
— Олег говорит, их навигатор показывает развилку через семь километров. Ты видишь ее?
Никита перевел взгляд на экран, провел по нему пальцем, чтобы посмотреть, что там, впереди.
— Вижу, — коротко ответил он.
— Говорит, если туда свернуть, то получится сократить путь почти на пятьдесят километров.
«Полтос», — подумал Никита. — Он точно сказал «полтос».
— Дай мне трубку.
Юля протянула ему телефон.
— Братан, свернем? Чего ползти, когда можно срезать? Погода еще хреновая.
— Там, судя по всему, проселок, не трасса. Здесь трассы-то не ахти, а уж…
— Ладно тебе бухтеть! Танки грязи не боятся!
Никита молчал, раздумывая, а Олег продолжал напирать:
— У твоей малышки посадка высокая, проедет, не ссы.
И то, как Олег назвал «Ниссан», который Никита обожал, и за который еще не выплатил кредит, и это пренебрежительное «не ссы» задели, поэтому он с досадой проговорил:
— Ладно, давай свернем.
— Вот и ладушки.
Никита передал телефон жене.
— Ты уверен, что… — начала было она, но Никита перебил, с трудом скрывая раздражение. Не на Юлю злился — на Олега, а еще больше — на себя и свою сговорчивость, неумение говорить «нет».
— Так и правда будет быстрее.
— Не будет, — внезапно раздалось с заднего сидения, и Никита вздрогнул от неожиданности. Он и забыл о присутствии постороннего человека в машине.
— Что, простите? — удивилась Юля.
— Говорю, не получится быстрее. Не нужно вам туда сворачивать.
Никиту поразили не столько сами слова, сколько тон, которым женщина их произнесла. Говорила сухо, напряженно, и Никите показалось, что он знает, почему.
— Ивантеевка на другой дороге остается? В этом дело?
— Нет, — отрезала она. — От той развилки до моего поселка совсем близко. Доберусь.
Никита посмотрел на нее и увидел, как она нервным жестом отбросила со лба темную прядь.
— Это дурное место. Есть же нормальная дорога! Езжайте спокойно.
Юля, кажется, не на шутку занервничала.
— А что с тем проселком не так? Воруют? Застрять можно?
Пассажирка наклонилась вперед, тронула Юлю за плечо и быстро заговорила, понимая, что до развилки осталось не так долго ехать:
— Там раньше кладбище было. Не обычно, а такое, на котором в старину хоронили преступников, убийц, тех, кто не своей смертью умер — утопленников, повешенных, кто упились до смерти. Их не обряжали, не отпевали, не поминали — таких не положено! Бросили в яму — и ладно. А еще некрещенных младенцев, мертворожденных…
— Ладно, ладно, мы поняли, — прервал ее излияния Никита, уже жалея, что проявил милосердие и взялся подвезти экзальтированную девицу.
«Истеричка какая-то!» — подумал он, а вслух спросил:
— И что с того?
Если пассажирка и обиделась на резкость, то виду не подала.
— После революции кладбище с землей сравняли, дорогу проложили. Только зря это сделали: аварии одна за другой, сколько народу там умерло, а еще больше — пропало, исчезло, так и не нашли. Люди боялись по той дороге ездить. Утром еще ничего, а ближе к вечеру… Потом, слава Богу, новое шоссе построили, так сейчас никто из местных на ту дорогу не суется! В округе несколько поселков есть, и ни один человек в своем уме туда на ночь глядя не пойдет и не поедет!
— Но ведь это обычные предрассудки, — пожал плечами Никита.
— Они не любят, когда кто-то на их территорию заходит! — не слушая его, гнула свою линию пассажирка, по-видимому, надеясь убедить Юлю.
— А чего бояться-то? Призраков? Так они бесплотные!
— Призраки, может, и да, а эти… Неупокоенные! Не-мертвые! — Молодая женщина говорила горячо, хотя и видела, конечно, что ей не верят. — Какая вам разница? Можете мне не верить, можете считать деревенской дурой — ради бога! Просто езжайте, как ехали, не сворачивайте туда!
Никита содрогнулся, представив, как он берет трубку и говорит Олегу, что они не поедут короткой дорогой, потому что по ней бродят привидения или кто там они. Можно быть уверенным, Олег поднимет его на смех и весь отпуск будет отпускать на его счет свои дебильные шуточки.
— Слушайте, спасибо, конечно, что поделились с нами…
— Значит, нет?
Юля, кажется, хотела что-то сказать, но Никита твердо ответил:
— Нет. Мы поедем той дорогой.
— Хорошо. Как хотите. Я вас предупредила. — Голос стал отстраненным. — Высадите меня вон там, возле остановки. Автобус подожду.
Никита остановился, где она просила.
— Сколько я вам должна?
Юля поспешно проговорила, что ничего не нужно, им ведь было по пути. Уже выйдя из машины, женщина на минутку придержала дверцу.
— Если есть крестики, иконки — держите при себе. Молитвы читайте, как будете ехать. Авось поможет.
Не дождавшись ответа, она захлопнула дверцу и зашагала прочь.
Автомобиль тронулся с места. Пару минут оба молчали, потом Никита сказал:
— Не делай добра, как говорится. Наболтала всякой чепухи.
— А если это не чепуха? — Юля повернулась и посмотрела на мужа. Ее большие карие глаза, кажется, стали еще больше. — Я не думаю, что она врала!
— Все сумасшедшие верят в то, что говорят.
— Она не была похожа на чокнутую!
Никита почувствовал, что теряет терпение.
— Перестань, пожалуйста.
— Ты просто не хочешь связываться с Олегом, — проницательно заметила Юля. — Если бы мы были одни, ты бы послушал ее и не свернул туда!
Она попала в точку, и Никита разозлился.
— Знаешь, что? Я весь день за рулем, устал, как собака! Если есть способ попасть в отель раньше, мы им воспользуемся. Все, разговор окончен.
Он сделал радио погромче. Юля надулась, но спорить не стала, отвернулась к окну. Никита жалел, что вспылил, но, с другой стороны, сколько можно давить на него со всех сторон? Олег этот, теперь ещё собственная жена.
Показалась развилка. Никита увидел, как черный внедорожник Олега свернул с шоссе, и последовал его примеру, отметив про себя, что больше ни один автомобиль туда не направлялся. И с дороги той на трассу тоже никто не выезжал.
Под ложечкой неприятно засосало, но Никита отмахнулся от этого ощущения. Что он, бабка, что ли, старая, во всякую ересь верить?
Тем временем дождь прекратился. Там, наверху, будто досуха выжимали мокрое белье, и на землю летели последние капли. Небо было по-прежнему хмурым — солнце, скорее всего, так и не покажется. Серая хмарь перейдет в сумерки, потом наступит ночь…