— Да, милый мой мальчик. Я живу очень, очень близко, — сказала она и захихикала.
«Разве у нее был такой голос?» — подумала Оксана. Прежде низкий, довольно приятный, теперь он звучал по-старушечьи, меленько, пискляво.
Повисла пауза — фраза прозвучала чудно, а еще этот противный смех…
— Вы, может быть, есть хотите? — спросила Надя, и женщина прямо-таки зашлась смехом.
— Хочу, милая, очень хочу. И поем скоро!
Старуха потерла ладони одну о другую, потом вытащила невесть откуда палочку и принялась чертить ею на траве.
— Миша, Миша, Михаил, был здоров и полон сил, — пропела она и быстро-быстро проговорила: — Скорчишься, согнешься, кожица полопается, крови-то будет, кровушки — ой, много!
Это было уже чересчур. Мужчины переглянулись и поднялись на ноги.
— Извините, не могли бы вы…
Старуха резко вскинула голову и посмотрела на каждого по очереди своими черными, отливающими багрецом глазами.
Стоп, стоп. Старуха? Но ведь ей только что было не больше сорока пяти, а то и меньше! Теперь же лицо ее было покрыто морщинами — глубокими, словно рубцы, а черные волосы внезапно поседели.
— Можешь не беспокоиться о своей Теане, — сказала она и ткнула пальцем во Влада. — Ты здоров, но разницы никакой! Все равно сдохнешь! — Это уже относилось к Василичу.
— Что вы несете? — выкрикнула Ксюша.
Старуха повернула к ней голову, сухая шея ее обнажилась, и Оксана увидела уродливый рубец.
— Ты не беременная, не надейся. Не будет у тебя детей! Сухая ты изнутри, песком присыпанная! — Она засмеялась визгливым смехом и вдруг завертелась юлой на месте. Вместо палочки в руке ее теперь оказалась клюка, и она ткнула ею в Надю:
— С тебя начнется! Ты первая!
Надя покачнулась на месте, хотя палка ее не коснулась.
— Да что вы стоите! Прогоните ее! Пусть убирается! — истерично выкрикнула Ксюша.
Мужчины бросились было к старухе, но она попятилась в сторону озера, а потом опрокинулась назад. Когда Василич и Влад с Мишей подбежали ближе, на том месте, где она только что стояла, никого не было.
— Вы видели? — замороженным голосом проговорила Оксана.
— Да, — сказал Миша, подходя и обнимая ее за плечи. — Как сквозь землю провалилась! Ума не приложу, как это могло быть!
Василич прижимал к себе жену, Влад успокаивал плачущую Надю.
— Я не о том, — покачала головой Оксана. — Вы видели ее шею?
— Что такое? — спросил Василич. — Что с ее шеей?
— Я видела, — тонким от слез голосом проговорила Надя. — На ней была рана. Или след. Что-то такое.
Оксана сжала руку Миши.
— Да. След от веревки. А потом, когда она завертелась, это был уже не просто след. Сама веревка тоже болталась на шее и…
— Хватит! — громко проговорил Влад. — Ты пугаешь Надю!
— Я? — вскинулась Оксана. — Это старуха ее напугала!
— Господи… Она постарела прямо на глазах. — Ксюша прижала ладони к вискам.
— Мы выпили. Может, нам показалось? — непривычно робко предположил Василич.
— Всем? — сухо бросила Оксана. — Одно и то же?
— Так, значит, это была та ведьма, которую повесили сто лет назад?
Слова застыли в воздухе. Василич хотел, наверное, чтобы это прозвучало с иронией, даже издевкой, но вышло жалобно. А главное, слишком уж похоже на правду.
— Я хочу домой, — сказала Надя.
— Поехали отсюда, — поддержала ее Оксана.
— Мы не можем, — возразил Миша. — Мы пили, и немало. Нельзя в таком состоянии за руль.
— Давайте не будем на трассу выезжать! Доедем до деревни… как ее… Гнилуши, попросимся переночевать. А утром домой.
Идея Ксюши была здравой, и они бросились собираться. В темноте это было трудно, костер догорал. Лучи фонариков метались туда-сюда, как сумасшедшие светлячки, выхватывая из мрака то ствол дерева, то кусок поляны.
Оксана сложила в пустой пакет мусор и хотела повернуться, подойти помочь Мише, который возился с палаткой. Но тут луч ее фонаря скользнул по воде, и то, что она увидела, заставило ее завопить. Фонарь выпал из руки и покатился по траве.
— Что? Что такое? — послышалось со всех сторон.
— Там, в воде! — Оксана больше ничего не могла сказать.
Миша подбежал к ней, посветил в сторону озера.
— Там ничего нет.
Оксана и сама это видела.
— Но было! — все еще стуча зубами от ужаса, проговорила она. — В озере были люди. Много, человек тридцать, наверное. Одни стояли по шею в воде, другие по пояс. А лица… — Ее передернуло. — Белые, вместо глаз черные круги. И рты открыты.
Люди сбились в кучу вокруг догорающего костра. Никто ничего не говорил.
— Думаете, вру? Выдумываю? — с неожиданной злостью выкрикнула Оксана.
— Такое не выдумаешь, — качнула головой Ксюша.
— Ладно, уходим. Быстрее, — сказал Влад.
Вещи были уже в рюкзаках. Василич, как самый опытный, собрал палатку. Влад с Надей и Миша с Оксаной еще возились.
Оксана краем глаза увидела, как Ксюша взяла фонарь и пошла к лесу. Секунду спустя с той стороны раздался крик.
— Что на этот раз? — пробормотал Миша.
Все помчались к Ксюше.
— Тропа! Ее нет!
Они бестолково засуетились, зашарили фонарями, но вскоре убедились, что лес стоит непроходимой стеной. Дорожки, по который они пришли к озеру, не было.
— Может, она чуть правее? Или левее? — хрупким голосом произнесла Надя.
Несчастные путешественники бегали вдоль кромки леса, но поиски оказались напрасны. Дороги не было.
— А если все равно пойти? — предложила Надя, когда они, набегавшись, снова собрались все вместе. — Мы же примерно знаем, куда идти.
— Вот именно — «примерно», — устало проговорил Василич. — Запросто можем заблудиться, а места тут нехоженые. Народу нет.
— Зачем ты нас притащил в это жуткое место? — Надя снова заплакала, и Влад стал ее утешать.
— Давайте не будем винить друг друга. Захотели — поехали. Что уж теперь. — Миша взял Оксану за руку. — Нужно вернуться к костру, разжечь огонь посильнее. Можно дежурить по очереди. Утром опять поищем дорогу.
Вскоре они сидели вокруг костра. Рюкзаки разбирать не стали, палатку Василича и Ксюши решили не ставить. Хватит и двух. Все равно всем одновременно спать нельзя.
Лес высился позади них, озеро чернело впереди, и Оксана чувствовала себя полностью отрезанной от мира. Еще и сотовый не ловит…
Надя больше не плакала, сидела тихо, глядя на огонь. Миша посмотрел на часы: без десяти двенадцать.
— Сейчас светает рано, всего несколько часов осталось переждать, — ободряюще сказал он, и Оксана вдруг подумала, что очень любит его.
Только бы выбраться отсюда. Только бы пережить эту ночь.
— Что она говорила про Теану? Какая еще Теана, о которой тебе не стоит волноваться? — внезапно спросила Надя, обернувшись к Владу.
Тот не смутился.
— Машина моя. Ниссан «Теана», забыла? Она в ремонте, я боюсь, движок барахлит.
— Если верить ведьме, можешь не бояться. Мне она сказала, что я здоров, но все равно умру, — деревянным голосом произнес Василич.
— Не стоит придавать значение словам мерзкой бабы, — остановила его Оксана.
У нее в ушах звучало то, что старуха говорила о Мише, и думать об этом было страшно. Лучше постараться забыть.
— Но откуда она узнала, что я прохожу обследование, а у Влада машина в сервисе?
— Хватит! Пожалуйста, хватит, — попросила Надя. — Зря я об этом заговорила.
— Нужно попробовать поспать, — сказала Ксюша. — Кто хочет?
Оксана знала, что не заснет, и сказала, что подежурит первой.
— Я с тобой, — вызвался Миша.
Василич тоже остался. Остальные разбрелись по палаткам: Ксюша ушла в одну, Влад и Надя — в другую.
— Дров у нас должно хватить, — сказал Миша, стараясь успокоить Оксану. — Тебе не холодно?
— Все хорошо.
Разговаривать не хотелось. Они сидели молча, придвинувшись к костру, стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не увидеть чего-то лишнего.
Оксане все время казалось, что некто смотрит ей в спину, буравит взглядом, но обернуться и проверить, есть ли кто-то позади нее, она не решалась. Быстрее бы рассвет, думала девушка, быстрее бы все кончилось. Но время тянулось издевательски медленно.
Вблизи что-то зашуршало, и трое людей встрепенулись.
— Это я, спокойно. — Влад вышел из палатки и осторожно закрыл ее за собой, словно куртку застегнул. Замок тихонько вжикнул. — Надя заснула, а мне не спится. Посижу с вами.
Мужчины вполголоса говорили о том о сем, Оксана не вслушивалась. Ощущение, что на поляне есть еще кто-то, многократно усилилось. Спину словно бы кололи тысячи мелких иголочек. Она хотела сказать об этом Мише, спросить, не чувствует ли он того же, но тут ночная тишина лопнула и взорвалась женским криком.
Оксана и остальные вскочили, схватились за фонари.
— Кто кричит? Что случилось? — бестолково спрашивали они друг у друга, но уже в следующий момент стало ясно: кричит Надя.
Влад первым бросился к палатке, но никак не мог открыть замок, чтобы попасть внутрь.
— Мать твою! Заело!
— Она здесь! Выпустите меня! Откройте!
Девушка пойманной птицей билась внутри.
— Надя! Надя, что с тобой? — Влад безуспешно пытался открыть замок.
Остальные суетились, слишком ошарашенные, чтобы здраво мыслить и предпринимать нужные шаги. Кто-то выдирал из земли колышки, которые держали палатку, но это было бесполезно: дно, потолок и бока палатки замуровывали Надю внутри, как в мешке.
— Выпустите!
Она уже не просто кричала — верещала, как зверек в силках, захлебываясь словами.
— Нож! — Миша бросился к рюкзакам.
Оксана и Ксюша тоже принялись искать, чем бы разрезать плотную ткань. Но ножи словно попрятались: девушки перерыли рюкзаки вверх дном, потом вывернули их содержимое на землю, но никак не могли отыскать ничего колющего и режущего.
— Где-то тут должен быть топор! Ищите ножи, я попробую найти его! — Миша закружил между палатками, заметался в поисках топора.
Крики между тем становились все тише. Надя стонала и больше не просила выпустить ее.