— Есть! Нашел!
Миша с топором в руках подскочил к палатке.
— Где она? Куда бить? Лишь бы не задеть ее!
Наконец топор вспорол ткань палатки, образовалась большая прореха, и оттуда почему-то потекла вода.
— Надя! Мы тут! Сейчас я…
Слова застряли в горле Влада. Фонари, которые Ксюша и Оксана направили в сторону палатки, освещали жуткую картину. Надя была мертва: глаза широко открыты, лицо посинело и распухло. Влад держал ее, гладил по волосам, звал по имени, качал на руках, как ребенка, но было ясно, что это бесполезно.
Миша упал на колени рядом с ними, прижимая ладони ко рту.
— Это не я! Нет! Я не задел ее… Я…
— Не ты, конечно. — Оксана подошла ближе, присела рядом. — Она вся мокрая! Ее как будто вытащили из воды! Вы видите?
Это была правда: одежда Нади насквозь промокла, пропиталась влагой, мокрые волосы облепили череп. Оксана прикоснулась ко лбу девушки: он был холодным и влажным, как…
…как рука той твари, ведьмы.
«С тебя начнется! Ты первая!» — вот что она сказала.
А теперь Надя умерла.
— Откуда там взялась вода? Что происходит? — Голос Ксюши срывался.
— Не знаю! — По щекам Влада текли слезы. — Когда я выходил, все было в порядке! — Он вскинул голову, уставившись на Мишу и Оксану. — Какого черта вы копались так долго? Неужели трудно было найти нож!
— Мы искали, но они… — начала было Оксана, но Ксюша перебила ее.
— А где Олег? — неестественно спокойным, светским тоном осведомилась она.
«Какой еще Олег»? — чуть не спросила Оксана, но вовремя вспомнила, что Ксюша имеет в виду Василича.
И правда, его нигде не было.
Оставив Влада у тела Нади, остальные бросились искать Василича: окликали по имени, бегали возле затухающего костра, но его нигде не было. Оксана бросила в огонь пару полешек — не хватало еще остаться в кромешной темноте! — и направилась к озеру. Ее потянуло туда, и она шла, светя себе под ноги.
Внезапно луч фонаря замигал и погас. Она машинально прошла пару шагов в темноте и остановилась.
— Черт! — Оксана постучала фонарем о ладонь, но, вместо того чтобы зажечься, тот выскользнул и упал на траву. — Да что со мной сегодня! Руки не держат!
Она присела на корточки и принялась обшаривать землю возле себя. Пальцы коснулись чего-то, в первый момент девушка не поняла, чего именно. Это было плотное и…
— Сюда! — завопила Оксана, не помня себя. — Быстрее!
Миша и Ксюша неслись со всех ног: лучи их фонарей разрывали темноту.
— Я здесь! Тут что-то…
«Есть», — хотела она сказать, но от ужаса не могла вымолвить ни слова.
Оксана сидела возле распростертого на земле тела Василича. По тому, как была вывернута его шея и подломлена под тело нога, было ясно, что он мертв. Рот был широко открыт, будто даже после смерти Василич кричал, звал на помощь.
— Вот и ножи нашлись, — тем же безжизненным голосом проговорила Ксюша.
Тело Василича было залито кровью. Большой нож для разделки мяса торчал из груди. Второй нож был воткнут в горло. Еще двумя ему выкололи глаза.
— Кто мог… Никто же не… — У Миши не получалось договорить.
Оксана отползла назад, тряся головой.
— Нет! Нет! — только и могла она произнести. А потом посмотрела на свои ладони и увидела, что они перепачканы кровью. Это стало последней каплей: на нее навалилась душная темнота, и Оксана потеряла сознание.
Когда пришла в себя, обнаружила, что лежит возле костра, а рядом — Миша. В первый миг ей подумалось, что это был только сон, но по выражению его лица поняла: все случилось наяву.
Она села, опираясь на Мишину руку.
— С тобой все нормально? — спросил он.
Оксана неуверенно кивнула и посмотрела на свои ладони.
— Я вымыл их, — верно истолковав ее мысли, сказал Миша.
— Где… — Произнести их имена оказалось невозможно.
— Мы с Владом положили их там, — Миша качнул головой, — подальше.
Палатка с распоротым брюхом валялась на земле. Ксюша и Влад сидели напротив Миши и Оксаны.
— Нам не дожить до утра, — слабым голосом сказала Ксюша.
— Который час? — поспешно спросила Оксана, чтобы отвести внимание от опасной темы, но сделала только хуже.
— Телефоны отключились. Часы встали, — ответил Влад и засмеялся квохчущим смехом.
Оксана испуганно покосилась на Влада, опасаясь за его рассудок.
— Мы все умрем, — выговорив это, Ксюша заплакала. — Эта ночь никогда не кончится.
— Не надо так говорить. — Миша умоляюще посмотрел на жену друга.
— Ведьма все про нас знала! — закричала Ксюша, не слушая его. — Знала, что я не могу родить! И что не рожу, потому что умру! — Она вскочила на ноги. — Что тебе от нас нужно, тварь? Отзовись! Выйди и скажи!
Миша и Оксана поспешно подошли к Ксюше, стали успокаивать. Миша взял ее под руку, хотел усадить, но она билась, вырывалась.
— У нее истерика! Дай воды!
Оксана схватила пластиковую бутылку, отвинтила крышку.
— Ксюша, попей! — уговаривал Миша, но она вертела головой, продолжая кричать. Оксана пробовала удержать ее руки, но ничего не получалось.
— Прости, — пробормотал Миша и дал ей пощечину.
Крики смолкли. Ксюша, тяжело дыша, смотрела на него, будто спрашивая, за что он ее ударил.
— Да, конечно! Я и не поверил!
Радость, звенящая в голосе Влада, заставила всех троих вздрогнуть и посмотреть на него. Он стоял возле костра, не обращая на них внимания, улыбался во весь рот и смотрел на что-то, чего Оксана не могла разглядеть, видя лишь темный силуэт.
— С кем ты говоришь, Влад? — громко спросил Миша.
— Вы не видите? — Не оборачиваясь, глядя на черный маслянистый абрис, ответил он тем же оживленным голосом. — С ней все хорошо!
— С кем? — охрипшим от крика и слез голосом спросила Ксюша.
Темная фигура пошевелилась и двинулась вперед. Влад рассмеялся.
Человек, на которого он смотрел, с которым говорил, теперь стоял на границе тьмы, возможно, не решаясь подойти ближе к костру.
— Надя, — выдохнула Оксана, не в силах поверить своим глазам. — Но она же…
— Она жива! Вы видите? Она жива! — ликующе проговорил Влад, глядя на посиневшее, одутловатое лицо, не замечая злобного взгляда мутных глаз.
Вода стекала с волос жуткого существа. Оно открыло рот и квакающим, глухим голосом, как будто глотка была забита песком и тиной, проквакало:
— Пойдем, любимый. Пойдем со мной.
Влад шагнул ближе, и утопленница схватила его за руку.
— Отойди от нее! — завопил Миша и хотел броситься вперед, но покойница рывком повернула голову в его сторону, и тот застыл на месте.
Оксана и Ксюша тоже не могли пошевелиться и лишь беспомощно наблюдали за тем, как отвратительная тварь, держа Влада за руку, повела его во тьму, к озеру.
Минута — и силуэты их растаяли в густой и плотной, как войлок, тьме. Послышался плеск воды, а потом Влад закричал. Он захлебывался, барахтался, колотил руками по воде. Оксана не могла этого видеть, но все же видела внутренним взором, как он бьется, силясь выбраться из озера, но не может; как в горло ему заливается вода, а чьи-то холодные руки с твердыми, как подводные камни, пальцами, неумолимо тянут на дно.
В какое-то мгновение Оксана сообразила, что опять может двигаться, и побежала к озеру, надеясь спасти Влада. Миша и Ксюша ринулись следом. Было темно, взять фонарь она не успела, но неслась вперед и чудом умудрилась не запнуться, не упасть.
Только все было напрасно. Когда Оксана добежала до озера, Влад уже не кричал. Она зашла в ледяную воду, водила руками вокруг себя, звала несчастного, но тот не отзывался. Утопленница утащила его за собой.
… Наверное, прошел час. Или меньше. Или чуть больше. Невозможно было отследить ход времени: оно остановилось в этом проклятом богом месте.
Трое людей, сидящих у костра, крепко держа друг друга за руки, дрожали от холода в мокрой одежде. Огонь горел вяло, он умирал, а вместе с ним умирали остатки света. Дров уже не осталось, а идти за ними в лес, рыскать там в темноте было, наверное, опаснее, чем оставаться тут.
— Мы не должны разлучаться. Надо дать ей отпор, — говорил Миша, но по тону его Оксана понимала, что он и сам не верит в спасение.
— Зачем только мы сюда приехали, — раз за разом твердила Ксюша, и ни у кого уже не было сил попросить ее замолчать.
Оксана почувствовала, что глаза закрываются. Накатила слабость: даже говорить было трудно.
— Нам понадобится оружие, — сказал Миша.
«Разве от ведьмы можно защититься?» — подумала Оксана, удивляясь тому, как быстро она превратилась из современного, не верящего в потустороннюю чепуху человека в дрожащую от ужаса перед древним неведомым злом букашку.
— У нас его нет, — с трудом выговорила она.
— Есть. — Миша покосился на Ксюшу, но та оставалась безучастной. — В теле Василича торчат ножи. Сидите тут. Я схожу.
Оксана сжала его руку.
— Нож не поможет. — «Скорее уж молитвы или кресты. Но нет у нас крестов и икон, а молитв мы не знаем». — Ты сказал держаться вместе.
Миша осторожно высвободился.
— Я быстро. Не волнуйся.
Он встал, взял фонарь и пошел в темноту. Оксана смотрела ему в спину, почти равнодушно думая о том, что он не вернется. Неужели Миша сам не понимает, что все бесполезно?
Конечно, она любила этого мужчину, любила всем сердцем и мечтала быть с ним рядом всю жизнь, но любовь хороша была для того, нормального мира, который остался снаружи. А тут, на Ведьмином поле, все жило по иным законам. Все — в том числе и она сама. То, что было важно там, не имело ровно никого значения здесь. Они обречены и умрут. Кто-то раньше, кто-то позже.
Оксана отвернулась к огню. Ксюша, растрепанная, жалкая, с белым, как бумага, лицом, будто и не заметила, что они остались вдвоем. Она смотрела на затухающее пламя, губы ее шевелились, точно девушка творила заговор или читала молитву.
Спустя некоторое время позади Оксаны раздались шаги. Она ошиблась, думая, что Миша не вернется. Он все-таки пришел. Оксана смотрела на него, не веря тому, что видит.