Когда пассажиры гуськом потянулись к выходу, Джейми отбросила ремень, легко поднялась и, подхватив в багажном отделении свою битком набитую сумку, направилась к выходу. Мысли ее были заняты предстоящим свиданием. Накануне вечером она позвонила Кейт, и та обрадовалась и звонку, и намерению Джейми навестить ее. Интересно, что ей может быть известно, размышляла Джейми, подходя к воротам. А узнаю ли я ее?
— Джейми, дорогая! Наконец-то!
Она повернула голову в ту сторону, откуда знакомый женский голос окликнул ее. Кейт Колби Пирсон стояла в каких-то тридцати футах и махала ей. Да она почти совсем не изменилась, решила Джейми. Разумеется, теперь это была уже пожилая женщина, чуть пополневшая, но не расплывшаяся; тот же стиль, те же пристрастия, которые были так памятны Джейми, разве лишь слегка подкорректированные модой. Ее темные волосы были коротко подстрижены, а синий костюм от Адольфо дополняла шляпа с широкими полями.
— Кейт! — восторженно закричала Джейми, бросаясь в объятия тетки, словно и не было долгих лет разлуки.
Но та, на добрых шесть дюймов ниже своей племянницы, слегка откинулась, чтобы получше разглядеть единственную дочку своей сестры.
— Кейт? — произнесла она с ноткой обиды в голосе. — А куда же подевалась «тетя Кейт»?
— Я взрослая, — заявила Джейми. — Потом «тетя» это какая-нибудь допотопная старушка, непрестанно болтающая, суетящаяся и окруженная дюжиной котов и кошек всех размеров и мастей. Ну а ты совсем молодая и симпатичная.
Кейт расхохоталась.
— В таком случае, — сказала она, обнимая Джейми и проходя с ней мимо багажного конвейера, — ты уж, пожалуйста, не обижайся, но тебе придется теперь вообще не называть меня тетей.
Джейми засмеялась:
— Договорились!
— Я узнала бы тебя сразу, сколько бы лет ни прошло, — призналась Кейт, когда они с Джейми вышли пройтись неподалеку от дома Пирсонов в Мэриленде, близ Брукмонта, и полюбоваться на Потомак. — Ты, милая моя, копия отца с головы до ног — те же глаза, волосы, те же решительность и напористость. Тебе бы родиться мальчиком!
— А маминого во мне ничего нет? — Джейми подобрала прутик, переломила его и бросила.
Кейт покачала головой.
— Ты совсем другая, — тихо сказала она. — Моя сестра была прелестное создание, но очень хрупкое, как бабочка или цветок. И душа ее оказалась тоже хрупкой. Она так мучилась в последние годы, но никто из нас не понимал причины ее несчастья.
— И я помню ее такой, — вздохнула Джейми. — Как грустно! Я всегда думала, что это мы с папочкой стали причиной ее несчастья.
Кейт нахмурилась.
— Фрэн всегда была несчастной, моя дорогая, — помедлив, сказала она. — Даже в детстве она умела находить множество поводов для грусти. Всегда на глазах слезы, всегда одна да одна. Я росла сорванцом, вечно попадала в какие-то истории, убегала из дома, шаталась с мальчишками, вылетала из школы…
— Типичный трудный подросток, — заметила Джейми.
— Да уж, чего я только не вытворяла, — согласилась Кейт. — Фрэн никогда не озорничала — читала, рисовала, но чаще всего просто мечтала. Я всегда подозревала, что она строит воздушные замки, потому что ей неуютно в реальном мире. Так продолжалось, пока она не встретила твоего отца. — Она смахнула лист, слетевший на ее темно-серый свитер.
— Отец принес ей счастье? — Джейми не могла скрыть удивления.
Легкая улыбка тронула губы Кейт.
— Внимание такого мужчины, как Джим, хоть кого сделает счастливым, — честно призналась она.
Джейми припомнила слухи, о которых говорил Мэтьюз.
— Похоже, тебе он тоже нравился, — заметила она.
Кейт ответила без колебаний:
— Я влюбилась в него с первого взгляда.
— Так ты любила моего отца?
— Я влюбилась в него раньше Фрэн, — сказала с улыбкой Кейт, обхватив себя руками. — На мой взгляд, мы больше подходили друг другу, оба были в каком-то смысле нарушители устоев и легко поняли бы друг друга. Но он сразу дал понять, что выбрал Фрэнни. Какие они были разные! Но они любили друг друга, очевидно, из-за этого-то все и произошло.
— Значит, у вас с отцом никогда… мм… не было романа? — путаясь в словах, отважилась спросить Джейми.
— Не было, разумеется, не было! — Кейт искренне удивилась. — С чего это тебе пришло в голову?
Джейми вкратце рассказала о встрече с Джоном Мэтьюзом. Кейт отрицательно покачала головой.
— Между мной и Джимом никогда ничего не было — как бы мне этого ни хотелось. Раз уж он был помолвлен с Фрэн, мне следовало держаться от него подальше, нам обоим следовало держаться друг от друга подальше. И насколько я знаю, Джим никогда не изменял Фрэн.
— А как ты думаешь, папа был растратчиком? — спросила Джейми.
Кейт по-прежнему качала головой.
— Джим Линд мог быть кем угодно — но уголовником? Никогда — и в этом никто не сможет меня разубедить.
— А что думали бабушка с дедушкой?
Кейт вздохнула:
— Мама, конечно, готова была поверить в самое худшее, его одного она винила в смерти Фрэн, но отец понимал, что это не так.
— Так он не считал, что мама покончила с собой из-за папы?
— Если и считал, то никогда не говорил об этом. Но ты же знаешь, как рождаются сплетни?
— И значит, он не собирался через суд отнять меня у отца?
Кейт продолжала удивляться:
— Нет, конечно же, нет! Каким бы ни был твой отец, но тебя он обожал. Он был прекрасным отцом, во всяком случае старался им быть, и мы все это знали. Даже мама.
Джейми набрала побольше воздуху и выпалила одним духом:
— А может, ты просто оправдываешь его, потому что когда-то была в него влюблена?
— Я его оправдываю потому, что всегда любила его, — мягко возразила Кейт. — Только не пойми меня превратно. Я люблю Крэга, и, клянусь Богом, он чудесный муж, и мы с ним счастливы. Но твой отец… он был авантюристом, искателем приключений — невероятно романтическая фигура. Думаю, какая-то часть моей души всегда будет тосковать по нему, всегда будет его любить.
— И только? — спросила Джейми. — Стало быть, ты веришь в него только потому, что любишь?
Кейт надолго задумалась.
— Должно быть, — призналась она наконец, — хотя есть и другая сторона. Он был человек неординарный, герой войны, поговаривали, что он был связан с секретной службой и работал на правительство, что каким-то образом он причастен к высадке нашего десанта в Нормандии. Да, кстати, Лью, который привел его в ночной клуб, где мы и познакомились, в те годы служил вместе с ним во Франции.
— Франция! — В голове у Джейми как будто заработал какой-то механизм. Отец пропал в Париже. Нет ли тут какой-то связи? — А человек, который представил его вам, — как, ты говоришь, его звали?
— Лью. Льюис Болдуин.
— А где он сейчас?
— Понятия не имею, — пожала плечами Кейт, глядя себе под ноги. — Сто лет его не видела, но слышала, что живет в Вирджинии, где-то около Лэнгли. — Она подозрительно покосилась на Джейми: — Ты ведь не просто приехала навестить меня, правда?
Поколебавшись, Джейми кивнула.
— Хочешь что-то узнать?
Джейми остановилась и в упор посмотрела на нее.
— Я хочу знать правду, Кейт, — прямо сказала она. — Я так долго жила, окруженная ложью и вопросами без ответов. Я лишь хочу узнать, куда он уехал и почему не вернулся. Я хочу вернуть ему честное имя, если получится.
Кейт на мгновение задумалась, соображая, может ли она чем-нибудь помочь. Потом ее осенило:
— А ты говорила с Гарри?
— С каким Гарри?
— С дядей твоего отца, Гарри Уорнером. Я, правда, видела его только раз, на свадьбе, но мне показалось, что они с Джимом близки, — припомнила Кейт.
Джейми даже глаза вытаращила.
— Странно, что человек без семьи, каким был мой отец, вдруг начинает обрастать родственниками, — пожаловалась она. — Ведь вряд ли он выиграл в лотерею!
— В лотерею?
— Ну, когда на какого-нибудь человека сваливается куча денег, у него обычно появляется масса друзей и родственников, о существовании которых он и не подозревал… — Она оборвала себя и замотала головой. — Я не верю всем этим россказням, Кейт. Не верю ни на йоту. И не поверю даже, если кто-то станет доказывать его вину.
Кейт взяла ее за руку.
— Я тоже не верю, — сказала она мягко. — Кем бы ни был твой отец, растратчиком он не был.
Кейт Колби Пирсон не могла уснуть. Всю ночь она провела в кресле у окна своей спальни, взволнованная воспоминаниями, которые всколыхнул в ее памяти приезд Джейми. Она так отчетливо помнила себя молоденькой девушкой, безумно и тайно влюбленной в мужа своей сестры! Накануне их венчания она проплакала всю ночь. Господи, какие муки она испытала на свадьбе сестры с человеком, в которого она была безнадежно влюблена. Свою любовь она изо всех сил скрывала, особенно от родителей и Фрэн. Ах, ну конечно же, они, может быть, о чем-то догадывались, но только ничего не знали. Она тогда круто изменила свою жизнь, объявив, что желает путешествовать, жить без путешествий не может.
Ну и что хорошего из этого вышло? — спрашивала она себя сейчас. Вернувшись в Штаты, она поняла, что любит зятя по-прежнему, что не может примириться с их браком, что их отношения не стали для нее менее болезненными. И она снова уехала. Потом опять. Все было лучше, чем смотреть на молодоженов. Господи, ведь она так любила Фрэн, но Джима она тоже любила, и сильнее, чем ей хотелось. Но видеть их вместе… это было выше ее сил.
А потом она встретила Крэга.
Крэга Пирсона, молодого сенатора от штата Вирджиния, продвигал ее отец. Внешне привлекательный, образованный, он происходил из семьи потомственных политиков, вроде Кеннеди. Как и Джону Кеннеди, ему удавалось завоевывать голоса избирателей, симпатии и мужчин, и женщин. Он настойчиво домогался Кейт, едва они познакомились. Выходя за него замуж, она отдавала себе отчет, что делает это от отчаяния, рассудив, что это лучше, чем оставаться одной. Не самая убедительная причина для замужества, сейчас она это понимала, но тогда это показалось ей решением всех проблем.