Эллисон МайклсВремя любви
Глава 1
Меня всегда удивляло, почему людей так отчаянно тянет к океану? Что такого можно найти на песочном берегу, чего нет здесь, в уснувших долинах Модесто? Мне с детства нравился ленивый пульс этого города. Его захудалые заправки с налетом старины и бензиновым запашком. Приветливость торговцев местных лавчонок, которых знаешь в лицо. Где еще ты сможешь купить фунт апельсинов с пятидесятипроцентной скидкой за красивые глаза?
Я ни разу в жизни не пробовала гамбургер из «Макдоналдса», потому что такие чудеса кулинарии не добрались до нашего скромного уголка. Зато я помню вкус местных бургеров, которые подают в стейк-хаусе на окраине. Ничего вкуснее я в жизни не ела, а все потому, что их готовят с любовью.
Все в Модесто делают с любовью. Вы ни за что не получите холодный кофе в кафешке «У Вэнди», потому что там все подают с пылу с жару. А еще подарят лучезарную улыбку и маленькую шоколадку за счет заведения. Хоть раз вам клали на блюдечко бесплатную шоколадку в вашем хваленом «Старбаксе»? А эти кассирши в «Уолмарте», что прямо в центре! Вы никогда не услышите плохого слова в свой адрес и не сгорите от испепеляющего взгляда просто потому, что они не в духе. Зато услышите рецепт какого-нибудь вкусного блюда, которое можно приготовить из куриного филе, которое положили в корзину.
В Модесто я провела всю свою жизнь. Так бывает, когда обласкан родительской заботой и не строишь иллюзий по поводу своего будущего. Еще в детстве я знала, что за дверями средней школы меня не ждет скамья в каком-нибудь новомодном университете и скучный диплом юриста. На это у нашей семьи просто не было денег, а у меня, признаюсь честно, никакого желания.
Я всегда была похожа на птенца, который не готов расправить крылья, даже если его выбросить из гнезда. Я не собиралась покидать это уютное, пышущее любовью гнездышко, где прошли мое детство и юность. Но жизнь не спрашивает разрешения, когда собирается дать пинка и отправить тебя в свободный полет. Жизнь вообще еще та проходимка!
Я не собиралась уезжать из Модесто до скончания своих дней, но вот я здесь, на том самом берегу океана. Стою с чемоданами вещей, но это не весь мой багаж. Еще я прихватила с собой обиду и разочарование. Сложила между стопками сменного белья и сарафанами, которые мне точно пригодятся в жарких объятьях Сан-Франциско.
Автобус выплюнул меня прямо на бульваре Линкольна, едва мы успели проехать мост Голден Гейт, который я видела лишь на картинках. Мне не дали и минутки полюбоваться на вид из окна – водитель попался бешеный и вдавливал педаль с таким усердием, что я предусмотрительно хваталась за спинку переднего сидения со страхом слететь прямо в синие воды залива.
Пассажиры высыпались на улицу, как арахисовое драже из порванного пакетика. Они знали, куда идти, и тут же помчались каждый по своим делам. Я стояла посреди палящего солнца в своих потертых джинсовых шортах, с тяжеленным чемоданом, оглядываясь по сторонам, как запуганный зверь. Мне было чего бояться. Я одна в незнакомом городе с одной-единственной подсказкой, куда двигаться дальше. Она лежала в моем кармане, сложенная пополам. Адрес квартиры, которую я присмотрела неделю назад. Осталось лишь найти ее в этом лабиринте.
Когда первый шок прошел, я осмотрелась по сторонам и безнадежно влюбилась. Моей любовью оказался город, окруженный водой со всех сторон. Если вы никогда не бывали в Сан-Франциско, вы не поймете, каково это.
Я тут же забыла все свои страхи и вообще, зачем я здесь. Спотыкаясь о собственную челюсть, я пошла куда глаза глядят, а они глядели во все стороны. Не зря Сан-Франциско называют городом холмов – улочки похожи на американские горки. То вверх, то вниз. Прямо, как сама жизнь, не правда ли? Я петляла по закоулкам, пялясь на дома и прохожих, как одержимая туристка, впервые увидевшая мир. По сути, так оно и было, но мне хотелось, чтобы меня считали здесь своей.
Окольными путями я вышла к берегу и сняла босоножки, чтобы впервые ощутить пальцами настоящий пляжный песок. Даже чайки смеялись над моей детской наивностью, с которой я во все глаза таращилась на волны залива Сан-Пабло. Если океан так же прекрасен, то я наконец-то пойму, почему всех так тянет сюда. И только ради этого стоило сюда приехать.
Где-то там, вдали, если присмотреться, можно увидеть Алькатрас, но меня мало интересовали жуткие истории об этом месте. Гораздо приятнее было наблюдать, как пекучее солнце блестит на поверхности, а кучерявые облака отражаются в водной глади, так что кажется, что в этом мире два неба.
Я позволила себе на полчаса задержаться у воды. Примоститься на песке и погрузить ноги в горячий песок. Он так приятно щекотал кожу, что мне хотелось засмеяться. От ощущений, что я наконец-то поняла, что значит быть свободной.
Но меня уже ждала хозяйка квартиры, поэтому пришлось тащиться с чемоданом обратно, в закостенелые преграды из бетона и стекла, за которыми не видно чудесной голубизны залива. Мне еще предстоит запомнить названия всех районов, а их здесь, на минуточку, целых одиннадцать! В Модесто о таком и не слышали. Он всегда был просто Модесто, без всяких там Пасифик-Хайтс, Сансет или Бейвью.
Моя квартирка спряталась в окрестностях Портолы, прямо между кофейней «Фэнси» и чайханой «Ред Панда». Со второй попытки я сумела поймать такси и протянула водителю помятый листок с названием улицы и дома. Я все еще не могла говорить от пережитого потрясения. Если водитель и поглумился надо мной, то вида не подал, а только включил счетчик и покатил по гористым дорогам Сан-Франциско.
Я впервые видела столько красивых домов, словно приклеенных друг к дружке суперклеем. Хотелось попросить, чтобы водитель ехал помедленнее, тогда бы я сумела разглядеть каждый сантиметр этого райского города. С тем же успехом таксист мог везти меня окольными путями, чтобы намотать мили и содрать втридорога, но мама оказалась впервые неправа – не все в больших городах хотят тебя обмануть.
– Первый раз в Сан-Франциско? – улыбнулся мужчина, глянув на меня в зеркало заднего вида.
Во мне проснулся голос, и я, не отрывая носа от стекла, с дрожью произнесла:
– Первый раз вдали от дома.
– Сбежали от родителей?
– Скорее от разбитого сердца.
– Тогда вы точно по адресу, – усмехнулся водитель. – Сан-Франциско прекрасно лечит разбитые сердца.
Очень на это надеюсь, потому что мое разлетелось вдребезги.
Оставив меня на бордюре с все тем же старым добрым чемоданом, таксист пожелал мне удачи и укатил. И даже ничего не взял за проезд.
– Пусть это будет первым подарком от Сан-Франциско, – сказал он.
Если все здесь такие же милые, то я ни за что больше не вернусь в Модесто.
Сан-Бруно-авеню, 125. Это здесь. Я взглянула на двухэтажные домики с давно облупившейся краской и почувствовала тошноту. Не совсем то, что я ожидала увидеть после описания на сайте «современный дом с ремонтом». Автострада Брэйшор проходила прямо напротив, так что я сразу представила, в каком шуме буду просыпаться каждое утро.
Но отступать было некуда. Я уже перевела аванс миссис Саммер, и она ждала моего приезда ровно к двенадцати. Я не любила опаздывать, но еще больше не любила ввязываться в конфликты – бесхребетная привычка обитателей Модесто и семейства Холлбрук.
Квартирка «За» забралась на второй этаж. Пока я тащила чемодан и свой страх наверх по пошарпанной лестнице, я успела рассмотреть каждую трещину на стене. Краска облезла и кое-где повисла жалкими лохмотьями. Что ж, надеюсь, внутри квартира выглядит так, как на фото.
Собравшись с мыслями, я постучала в деревянную дверь с номерком «За». Тут же послышался топот пяток и протяжное «Иду-иду!» по ту сторону.
– Вы, должно быть, Холли? – Широкие губы, утонувшие в блестящей помаде, растянулись в подобие улыбки.
– А вы миссис Саммер?
– Да, деточка, это я.
Голос по телефону был таким мелодичным и казался молодым, так что я представила себе дружелюбную женщину лет на десять старше меня, с которой у меня сложится обоюдная симпатия. Но передо мной предстала полная противоположность. Обладательница приятного голоса и моей будущей квартиры оказалась стареющей дамой, которая отчаянно пыталась скинуть хотя бы несколько лет. В морщинках у глаз застряли комки пудры, а двойной слой туши превратил ее ресницы в острые ветки. Волосы коконом собраны на макушке в стиле Одри Хепберн, но от такого творческого беспорядка несравненная мисс Хепберн пришла бы в неописуемый ужас. В свободном цветастом платье по колено и в жирном макияже, она отступила в сторону, пропуская меня внутрь.
– Проходи, милочка. Я тебя уже заждалась. Вот и твоя квартира.
Я чуть не выронила чемодан из рук. Видно, не такой реакции ожидала хозяйка. Но и я ожидала не такой дыры. Никакого сходства с тем, что мы с мамой разглядывали на сайте.
– Вам нравится? – с преувеличенным воодушевлением спросила миссис Саммер.
Язык не поворачивался, чтобы ответить. Если я открою рот, тут же разревусь, как маленькая девочка. Где бежевые паркетные полы с вкраплениями серых разводов, по которым можно ходить босыми ногами? Где мягкий диван с малиновой обивкой, на котором я планировала читать романы и пить пиво из бутылки? Где струящиеся занавески, которые идеально сочетаются с нежно-розовыми обоями? Под описание миссис Саммер подходило лишь то, что квартирка была маленькой.
– Замечательный выбор для молодой девушки, – приговаривала она по телефону, когда я звонила, чтобы забронировать этот ужас.
– Миссис Саммер, – тихо промямлила я, оглядывая то, где мне предстояло жить следующий месяц. – Квартира выглядит совсем не так, как на фотографиях.
– Ну что ты, милочка, именно так, – сахарным голосом заверила хозяйка. Кого она пыталась обмануть? Солнце Сан-Франциско пока еще не ослепило меня настолько, чтобы я потеряла зрение.