Когда дверь за Шейлой закрылась, я задышала ровнее.
– Ты что-то хотела? – спросила Джессика с таким видом, будто я донимаю ее уже битый час.
Я подошла ближе и понизила голос почти до шепота.
– Джессика, мне нужен твой совет.
– По поводу Регины Локвуд? Забей. – Наставница отмахнулась от меня, как от комара. – Это больше не наша головная боль. Лидия отдала ее Джейку.
– Что? Регина больше не моя клиентка?!
Как это скажется на моих шансах остаться в компании? Чертов Джейк Руссо! Успел подложить свинью, а мое мнение о нем только-только приподнялось выше отвратительного.
– Она была недовольна проделанной работой и настояла на том, чтобы ей дали другого date-менеджера.
– И Лидия тут же подсунула ее Джейку? Это ведь не очень хорошо?
– Регина сама изучила анкеты всех date-менеджеров и выбрала единственного мужчину. Радуйся, что больше не придется с ней возиться.
– Но это ведь может понизить мои шансы?
Джессика оторвалась от монитора – она вообще выходит из-за компьютера? – и с менее холодным видом, чем обычно, обратилась ко мне:
– Ты хорошо справляешься, Холли. У тебя четверо довольных клиентов, и все постоянные. Ни один новичок не добился таких результатов за первые три недели работы.
Когда я успела попасть в другую реальность, в которой Джессика снизошла до похвалы? Мне было приятно услышать одобрение со стороны наставницы, которая, кстати, палец о палец не ударила, чтобы помочь. Но в то же время я смотрела на нее с подозрением, как на кобру, которая скрутилась под столом и готовилась выпустить яд.
– Действуй в том же духе. У меня тут, кстати, еще два запроса от клиентов. И оба хотят работать с тобой.
Я приняла два файла из рук Джессики, но даже не взглянула на них. Я пришла сюда, чтобы поговорить о Шейле.
– Спасибо, но я пришла… по другому вопросу.
Выдержав пристальный взгляд, я приняла его за сигнал действовать.
– Это насчет Шейлы и ее мужа. – Я понизила голос, а потом и вовсе зашептала. – Я узнала, что Грег ей изменяет. Это не дает мне покоя. Не знаю, что делать. Рассказать ей или не лезть в это дело?
Впервые Джессика проявила искренний интерес ко мне. Она поднялась с рабочего кресла и присела на краешек стола рядом со мной, попутно поглядывая на стеклянную дверь, чтобы заметить Шейлу, если та соизволит вернуться.
Она не стала спрашивать, как я узнала, а лишь тихо, будто мы были двумя шпионами на секретном задании, заговорила:
– Ни для кого не секрет, что Грег Таусенд не умеет держать себя в штанах.
– Так Шейла знает?
– Не знает, но не может не догадываться. Предпочитает держать глаза закрытыми. Она поступала так и раньше, когда Грег клеился ко мне на рождественском корпоративе.
– Он подбивал клинья к тебе?
– Ко мне, к Кэтрин, к Амелии. Думаю, это не полный список, но все мы предпочли не выносить это на всеобщее обозрение. Тебе стоит поступить так же.
– Но я бы хотела узнать, что муж мне изменяет. Горькая правда ведь лучше сладкой лжи?
– Некоторые готовы объедаться сладкой ложью, лишь бы в их жизни все оставалось по-прежнему.
– Но я чувствую себя ужасно.
– А будешь чувствовать еще хуже, если все расскажешь и разрушишь их брак.
– Но разве их брак и так уже не разрушен?
Джессика снисходительно посмотрела на меня.
– Холли. Ты слишком правильная для этого мира. Это твой главный недостаток, который может помешать получить эту работу. Научись быть хладнокровной. Научись выключать чувства и включать голову. И тогда ты станешь лучшей.
И тогда я стану второй Джессикой Мэйсон. Холодной восковой фигурой с замороженным сердцем и с ледяной водой, бегущей по венам. Я приняла совет наставницы, но не собиралась к нему прислушиваться.
Вернулась Шейла с еще более красными глазами. Она не смотрела в нашу сторону, чтобы скрыть следы свежих слез. Как и сказала Джессика, она обманывала сама себя, оправдывала измены мужа, о которых подозревала не один год, потому что так было проще.
Я так и ушла ни с чем, посчитав, что не имею право разрушать иллюзии Шейлы Таусенд, которая строила их годами. Вернулась домой и полдня просидела с Дейзи. Она отказывалась идти на работу, отпросилась у папы под видом болезни и валялась на диване с ведром мороженого и «Отчаянными домохозяйками» на экране телевизора. Если в руках Дейзи что-то сладкое, значит, ей лучше.
Мы смотрели, как домохозяйки Фэйрвью справляются с жизненными проблемами, иногда прерываясь, чтобы обсудить свои. Я пролистала анкеты новых клиентов и связалась с ними, чтобы назначить встречу. Очередные богачи, которые придумывали стратегии для многомиллионного бизнеса, но не могли придумать, куда отвести девушку на свидание. Владелец сети ресторанов Питер Эпплвайт и очередной магнат из банковской сферы Хэммонд Блумдейл. Оба вызвали у меня привычное отторжение, хотя мистер Блумдейл был из себя ничего.
До следующей недели они оказались занятыми, поэтому я облегчением могла похандрить еще несколько дней. В обед позвонила Даррену Макгуайеру, чтобы уточнить, готов ли он к седьмому свиданию с Амандой. Сегодня их ждал фестиваль любителей романов в книжном клубе на Делбрук-авеню. В программе знакомство с новинками молодых авторов, обсуждение полюбившихся книг и турнир по знанию романов Николаса Спаркса. Потом они полакомятся закусками на пароме, курсирующем по бухте Сан-Франциско. А что там дальше – уже не мое дело.
– Все, я официально отказываюсь от свиданий, – внезапно заявила Дейзи, когда ведро мороженого было вылизано до последней капли. – Не смейся, я говорю серьезно. С меня хватит подлецов и негодяев, которые топчутся по моим чувствам. Посвящу себя работе и мороженому.
– А кто недавно говорил, что нам нужно почаще встречаться с парнями?
– Это было временным помутнением. Так ты со мной?
Я поджала губы.
– Я только договорилась еще раз встретиться с Люком. Сегодня. Прости, Дейз.
– Вперед, несись к своему принцу на крыльях любви, – с деланой обидой отозвалась она. – Так он простил тебя?
Я рассказала о нелепом заявлении Люка, что я неравнодушна к Джейку Руссо, и мы обе посмеялись этому.
– По крайней мере, дал второй шанс. И сегодня никакой Джейк Руссо нам не помешает.
Но нам помешал кое-кто другой. Тот, кого я меньше всего ожидала.
Сначала зазвонил мой мобильник. Мама, с очередной еженедельной проверкой, не пакую ли я чемодан, чтобы ехать домой. Сами они отказывались навестить меня, хотя я приглашала их уже раз шесть. Они не могли оставить магазин на моих безалаберных брата и сестру. О своей работе я сообщила лишь то, что прохожу трехмесячную стажировку в солидной компании, где хорошо платят. Ни слова о том, чем я зарабатываю на жизнь. Отговариваюсь, что не хочу сглазить, а мама, будучи очень мнительной, принимает эту отговорку за чистую монету. Не могу я рассказать им правды. Родителям, достаточно традиционным в своих взглядах на мою жизнь и работу. Похоже, они довольны тем, что я хотя бы сняла передник официантки и занимаюсь чем-то более прибыльным. Хотя мама не уставала переспрашивать «Надеюсь, ничего криминального?» таким тоном, будто я трясу попой у шеста.
– Привет, мам, – откликнулась я, радуясь родному голосу. Но эта радость тут же прошла, когда мама спросила:
– Ты еще не надумала уезжать домой?
– Нет, мам. Я же говорила. У меня стажировка, и пока все идет неплохо. Вполне возможно, я получу это место, – с гордостью сказала я, уповая на то, что Джейк тоже растеряет очки, получив в клиентки Регину Локвуд. Мама пустилась рассказывать о рабочих буднях в магазине, периодически переключаясь на нотации по поводу моей жизни в Сан-Франциско. А под конец, она и вовсе брякнула: – Ой, я ведь совсем забыла тебе сказать! Харви выехал.
– Выехал куда?
И тут же раздался стук в дверь.
Дейзи пошла открыть, а я про себя повторяла: «Только не это, только не это, только не это!».
– О, ты должно быть подруга Холли? – зазвенел ребячливый голос Харви.
– Выехал к тебе! – сообщила мама. Спасибо, очень вовремя!
– Но он уже здесь!
– О. – Единственный звук, который произвела мама. – Ну, ты ведь приглашала нас к себе, вот Харви и поехал. Ты там присмотри за ним. Целую вас обоих.
На пороге стоял мой высокий, широкоплечий двадцатисемилетний брат, который сам бы должен был присматривать за мной, но никогда этого не делал. Его густые волосы цвета древесной коры, как у всех Холл-бруков, слегка растрепались после поездки на автобусе. В глазах светился задорный лучик, который не угасал никогда, сколько я себя помню. Харви не умел грустить, был заводным ключиком в семье, который поднимал настроение одним своим присутствием. Но он был самой острой занозой в заднице, которая колола меня все детство и восемь лет после совершеннолетия.
Харви стоял в своих старых джинсах и взмокшей футболке, закинув спортивную сумку на плечо, и широко улыбался, будто устроил потрясающий сюрприз своим приездом. Да уж, сюрприз у него вышел. Только вовсе не потрясающий.
– Ты даже не обнимешь своего братишку? – усмехнулся Харви, бросая сумку на пол и расставляя руки в стороны. – Мы больше месяца не виделись.
Я осторожно подошла и обнялась с братом, чувствуя какой-то подвох. Что на него нашло? Харви в жизни со мной не обнимался и даже в семь лет кривлялся, если его пыталась затискать мама. Перед кем он тут рисуется?
– Харви, какого… как ты здесь оказался? – Я захлопнула челюсть вместе со входной дверью.
– Решил устроить выходные и посмотреть, где теперь живет моя сестренка.
Он прошелся по гостиной, оценивающе присматриваясь к каждому предмету мебели.
– А здесь очень даже ничего. Ты нас не познакомишь?
Харви указал на Дейзи, которая смущенно стояла возле брошенной сумки гостя и пыталась свыкнуться с его появлением. Приезд Харви потряс нас обеих, раз Дейзи даже не заметила, что стоит перед незнакомым человеком ненакрашенная, с беспорядочной гулькой на затылке и в пижаме с пятнами растаявшего мороженого прямо на ухе рисованного медведя.