Мы немного посидели на качелях снаружи и выпили бодрящего сока. Из соседних домиков не раздавалось ни звука. Или мы были единственными постояльцами, или наши соседи еще не проснулись. Но мне нравилась убаюкивающая тишина кругом и уединение, которое нам дарили высокие, густые живые изгороди по периметру нашего шале. Мы покачивались на ветру, прислонившись друг к другу, и глядели на океан, который плескался в сорока метрах от нас.
– И какой у нас план на сегодня? – спросила я, предвкушая волшебный день.
– Сегодня у нас день выборов.
Я непонимающе посмотрела на Хэма.
– У меня, конечно, есть план. Тщательно продуманный, грандиозный план. Но я не хочу, чтобы все было только по-моему. Поэтому я буду предлагать тебе два варианта, а ты выберешь сама.
– Мне нравится!
Первый раз пришлось выбирать между скромным завтраком в шале, который обещал состряпать Хэм из того, что привез с собой, или трапезой в кафе, где помимо нас будут другие парочки и официанты. Как бы я ни любила покой и не сторонилась людей, я выбрала второй вариант. Так хотелось куда-то выбраться, мы ведь не сидеть в доме сюда приехали!
Приняв душ, вытянув волосы феном в красивое каре – получилось идеально! – и подкрасившись только слегка, чтобы влажность океана и ветер не размазали плотный слой косметики, я выглядела естественно, но вполне ничего. Мне нравилась такая Холли, в которой еще проглядывалось что-то от старой доброй Холли из Модесто, а не модницы – деловой дамы Холли из Сан-Франциско. По взгляду Хэммонда я поняла, что ему эта Холли тоже очень даже нравится.
Я надела короткий сарафан цвета морской волны и не прогадала. Он так мило смотрелся в паре с нежноголубой футболкой Хэма, что мы походили на влюбленную парочку. Одну из тех, которые одеваются в одно и то же и которые раздражали меня раньше, пока мне не понравилось чувствовать себя одной из них.
Вместе с нами к завтраку стекались другие обитатели гостиницы. Такие же, как и мы, счастливые и изнеженные свободой прилива пары, выбравшиеся из сутолоки мегаполиса в молчаливое лоно природы. У дверей мы столкнулись с молодой парой. Девушка с распущенными волосами, словно шевелюрой русалки, и сложным окрашиванием улыбнулась мне и пропустила вперед. Ее парень или муж – я не успела разглядеть кольца на пальце – кивнул Хэму. В этом спокойствии отдаленной гостиницы все становились старыми знакомыми.
По сравнению с тихим берегом, где не слышалось голосов, а царил лишь дух природы, в кафе бурлила жизнь. Откуда-то из-за двойных дверей доносился звон кастрюль и шкворчание готовки. А какой стоял запах! Желудок тут же завязался узлом, моля о кусочке того, что готовит местный шеф-повар. Говорят, аппетит приходит во время еды, но на самом деле он навещает внезапно, едва носа коснется соблазнительный аромат свежей сдобы и поджаренного бекона.
Три столика уже были заняты. Было две молодые пары, не старше тридцати пяти. Но меня привлекла парочка в самом углу. Пожилая женщина с таким же пожилым мужем, о чем свидетельствовали их простые золотые ободки на безымянных пальцах. Седина вгрызлась в волосы дамы, и она не стала отдавать дань моде и закрашивать ее. Не стала уподобляться миллионам женщин и скрывать то, что берут себе годы.
Хэм отодвинул стул, помогая мне присесть, но я была полностью поглощена этими двоими и начала играть в свою любимую игру.
– Кого ты там разглядываешь? – спросил Хэм, обернувшись на пожилую пару.
– Я играю в «Угадайку».
– Во что? – Ну вот, скоро Хэм решит, что я сумасшедшая со всеми своими «Кузнечиками» и «Угадайками».
– Это забавная игра, которую мы придумали с Харви и Хлоей в детстве. Мы наблюдали за покупателями в магазине и выдумывали им жизнь.
– И что ты придумала для этой милой супружеской пары? – Хэм на удивление решил поддержать мой азарт.
– Они давно женаты, лет сорок, не меньше. Живут в маленьком городке, вроде Модесто. У них такой же маленький дом, который скучает по голосам детей, но иногда он снова наполняется шумом, когда дети и внуки приезжают в гости. Женщина не работает и хлопочет по дому. Она любит готовить, особенно макароны с сыром, от которых без ума ее муж. Он возвращается с работы, из строительного магазина или мастерской, весь потный и в пятнах мазута на рукавах, а она заботливо закидывает его одежду в стирку и усаживает за стол. Они сорок лет прожили вместе, но до сих пор не могут наговориться. Перед сном она читает что-то из романов Норы Робертс или Даниэлы Стил, а он листает газету, потому что только так еще может понять, что жизнь течет себе дальше.
Хэм не отрывал от меня глаз, но я не хотела останавливаться:
– Видишь нитку жемчуга на шее прелестной дамы? Это подарок мужа на ее пятидесятилетие. Она не особенно любит украшения, но носит жемчужное ожерелье, потому что оно значит слишком много. Клетчатую рубашку, в которой сидит ее муж, она сама ему выбрала, потому что он всегда бурчит в магазинах. По вторникам они играют в карты в беседке на заднем дворе с парой друзей, которые еще живы. С Миллерами или Смитами, которых они считают добрыми соседями. По средам они отправляются гулять в парк, а в воскресенье ходят в церковь, после чего пьют чай в кафе по соседству.
Я и правда все это вижу перед глазами и, признаться, немного завидую.
– Их жизнь была трудна. Болезни, смерти родственников и друзей. Они отпечатались глубокими морщинами на их лицах, но друг для друга они все так же молоды и красивы. Сюда они приехали, чтобы отметить годовщину, и копили на поездку целый год. Любовь жива в их сердцах, будто сорок лет назад. Это видно по тому, как она на него смотрит и как он сжимает ее руку.
Я улыбнулась своей фантазии, понадеявшись, что так оно и есть. И что хоть кто-то в этом мире способен пронести любовь сквозь годы. Только спустя минуту долгого молчания я заметила, как Хэм смотрит на меня. Вкрадчиво, будто пытаясь заглянуть в самое сердце. Он сглотнул и произнес:
– Какая чудесная игра. – И голос его отчего-то дрогнул. – Мне понравилось, как ты говоришь об их жизни.
– Разве не о такой любви мечтают все?
– Да, – серьезно ответил Хэм, взяв мою руку. – О такой все и мечтают.
Мы позавтракали горкой оладий с хрустящим беконом и булочками с маслом. Весь день был расписан по часам, но Хэм не забывал об уговоре и каждый раз спрашивал, куда мы двинемся дальше. В центр погулять по узким улочкам или на одинокий маяк у скалы – конечно же, маяк! Поплаваем в океане или отправимся изучать лесок вдоль пляжа – тут я не смогла решить, и мы выполнили оба пункта. Сперва я стеснялась снять с себя сарафан и предстать перед идеально скроенным природой и тренировками Хэмом, но он так смотрел на меня, будто у меня были ноги от ушей, плоский живот и упругая попа. От такого взгляда я и сама в это поверила. Мы барахтались в волнах, обнимались, обласканные прибоем, после чего гуляли по берегу, держась за руки. Я все разглядывала песок под голыми ногами в надежде отыскать ту заветную ракушку или камень в форме звезды.
– Что ты ищешь? – спросил Хэм.
– Это секрет.
– Но мне ты можешь рассказать.
– Я ищу знак.
– Какой знак?
– Что нас ждет счастливое будущее.
Хэм притянул меня к себе и поцеловал.
– А это не знак?
Вдоволь набродившись по береговой линии и лесу, мы добрались до шале только в лучах заката. Пропустив обед, мы были голодны, как волки. Но сидеть с другими парочками на ужине мне не хотелось, поэтому я выбрала ужин на пирсе. Не знаю, когда Хэм успел позаботиться об этом, но в домике нас ждал недельный запас еды. Ею были забиты шкафчики на кухне и холодильник. А он и правда волшебник.
На столике в гостиной мы обнаружили очередную записку от Рыжика. Он приглашал нас на вечеринку, которая состоится в девять вечера на открытой террасе кафе. Мы решили, что можно будет и заглянуть, но сперва еда.
– Я все приготовлю, а ты отдыхай, – пообещал Хэм и занялся ужином.
Я не могла сидеть без дела, пока мужчина готовит для меня. И пусть мои поварские навыки оставляли желать лучшего, я каждые две минуты подходила к Хэму и предлагала помочь хоть чем-то, но он с притворной сердитостью прогонял меня лопаткой прочь.
Воспользовавшись свободой от готовки, я снова приняла душ, чтобы смыть песок с пляжа и пот, уложила волосы и накрасилась так, как учила меня Дейзи. В меру ярко, но обольстительно, как раз для романтического ужина на берегу океана.
Последний штрих – алое платье, которое я берегла для чего-то особенного. Или для кого-то. Хэм был не просто особенным, он был подарком свыше, о котором я не могла и мечтать. Надев платье, я почувствовала себя такой, какой никогда не чувствовала. Красивой, роскошной, желанной. После примерочной в бутике «Боттега Винета» это алое творение гения не касалось моей кожи и не покидало шкафа, но теперь заиграло по-новому. С новой прической, безупречным макияжем, маникюром и педикюром, оно смотрелось на миллион. Я смотрелась на миллион.
Когда я выплыла из спальни, Хэм как раз нарезал что-то на разделочной доске и, подняв глаза, застыл, но рука продолжала свои движения вслепую. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вырвался лишь легкий вскрик. Лезвие прошлось по пальцу.
– Черт, – вырвалось у Хэма.
Я подбежала к нему, чтобы осмотреть порез. Кровь стекала по его прекрасным рукам на пол, покрывая красными капельками белое дерево и делая его не таким безукоризненным.
– Больно? – с сочувствием спросила я.
Хэм промыл рану под краном и обернул полотенцем. Кто додумался оставлять на кухне белоснежные полотенца? Теперь Рыжику придется повозиться, чтобы отстирать кровь. Я ужаснулась, но потом вспомнила, в какой мир меня занесло. Здесь пьют шампанское по двести баксов за бутылку, носят алые платья от «Боттега Винета» и останавливают кровь белыми хлопковыми полотенцами.
– Сейчас вернусь.
Я сбегала к себе и достала из чемодана дорожную аптечку. Я позаботилась о том, чтобы с собой было самое необходимое: таблетки от несварения, от расстройства желудка, от головной боли, от давления, бинты, пластыри, обезболивающее, противовоспалительное и снимающее жар. Еще антисептик, ватные тампоны и успокоительное. Ну ладно, не самое необходимое, но надо быть готовой ко всему. Например, к тому, что мой кавалер пожелает отрубить себе палец и залить кровью наш ужин.