– Черт!
Дейзи даже не поняла, что потеряла связь со мной. Ее голос фоновым шумом раздавался из-под шкафчика, пока она разглагольствовала о том, куда нам нужно пойти за покупками. Я встала на четвереньки и полезла под шкафчик.
Входная дверь хлопнула. Наверное, Хэм что-то забыл.
Но глухой кашель принадлежал совсем не Хэму. Я медленно перевела взгляд за плечо и увидела две пары туфель, начищенных так, что в них отражались стены квартиры. Подняла глаза чуть выше, на темно-серые брюки со стрелкой. Еще выше – белая рубашка. Нет-нет-нет! Хотелось зажмуриться, чтобы не видеть лица непрошенного гостя, будто так я превращусь в невидимку и он не будет видеть меня, если я не могу видеть его. Но подобный фокус не сработал.
На меня смотрел Стивен Блумдейл собственной персоной. Удивленный, но сохраняющий холодное самообладание при виде полуголой женщины в рубашке его сына, ползающей по кухне его сына, выпятив пятую точку, как парус.
Слишком много восклицаний, не прошедших цензуру, хотели вырваться изо рта, но я смогла лишь пискнуть:
– Доброе утро!
И вскочила с четверенек с резвостью горной козы, запрыгнувшей на камень. Телефон-то я добыла, и Дейзи наконец поняла, что по ту сторону провода никто ее не слушает.
– Алло, Холли! Ты слышишь? Алло! Что-то со связью?
– Я перезвоню, – булькнула я в динамик и сбросила вызов, не переставая смотреть в темные, ничего не выражающие глаза Стивена Блумдейла.
– Вы, видимо, папа Хэма? – Пришлось натянуть улыбку на щеки, а рубашку на бедра. Но мой неподобающий вид не укрылся от внимания гостя. Он деликатно отказывался смотреть на мои коленки, выбрав целью мое испуганное лицо.
Даже не хочу представлять, что он думал сейчас обо мне. Сколько далеко не поэтических определений он подбирает тому, что сейчас увидел. Холодок неодобрения застыл на тонких губах мистера Блумдейла от того, что я назвала его сына просто Хэмом. От того, что какая-то незнакомка оккупировала рубашку, плиту и всю квартиру, да еще и в таком виде.
– А вы, видимо…
Он не мог подобрать нужного слова, и я сделала это за него.
– Знакомая Хэма. – Язык не повернулся назвать себя «подругой» или «девушкой» Хэммонда Блумдейла, когда его отец прожигал дыру в моей груди, рискуя сжечь последнюю тряпицу, прикрывающую мое и без того полуголое тело. – Извините, я тут… – я расставила руки, чтобы не пришлось говорить вслух «стою тут в неглиже». – Готовлю завтрак. Может, хотите оладий?
Мужчина дернул головой, будто я нанесла ему оскорбление своим предложением разделить порцию оладий, и без приглашения пошел в сторону кабинета.
– Спасибо, я уже завтракал. Я здесь, чтобы забрать кое-какие документы из кабинета Хэммонда.
Попрошу отметить, что он сделал намекающее выразительное ударение на полном имени сына. Какой сноб!
Пока он исчез из поля зрения, я сбегала в спальню и накинула халат вместо рубашки. Не бог весть какое прикрытие, но все же мои коленки перестали быть достоянием чужих глаз. Вернувшись в кухню, я услышала возню в кабинете, и не знала, что предпринять дальше. Пойти и поговорить с гостем или не усугублять ситуацию, ведь мистер Блумдейл ясно дал понять, что не собирается ни завтракать, ни болтать со мной.
Венчик заработал с удвоенной силой – я пустила всю свою энергию и страх на жидкое тесто. Клейкая масса вылетала из миски и кляксами падала на шкафчики, но я не замечала беспорядка, который учиняли мои трясущиеся руки. Все, о чем я могла думать – это мужчина в соседней комнате, чье неудовольствие чувствовалось сквозь стену.
Да, умела я навести шороху. По части нелепых казусов и панических переживаний я преуспела больше, чем в готовке.
Послышались шаги, которые приближались из кабинета в мою сторону, но я не смела поднять глаз и оторваться от теста. Оно давно уже покрылось пеной, словно я была двухсотваттным миксером, что вышел из строя.
– Нашли то, что искали? – бросила я как бы невзначай, словно не была бельмом на глазу мистера Блумдейла.
Он остановился в нескольких метрах от столешницы, заляпанной следами моей бурной деятельности, и одарил меня взглядом, словно я была одним из предметов обстановки, которому здесь явно не место.
– Да. Документы у меня. – Стивен приподнял бумаги, как бы свидетельствуя о своем успехе в отличие от того, что делала я. Хотел сказать что-то еще, но лишь коротко кивнул. – Не буду отвлекать вас своим присутствием.
И исчез так же внезапно, как и вторгся в мое спокойствие. Я выдохнула и отложила венчик, только когда услышала звук захлопнувшейся двери. В квартире все еще стоял запах власти и парфюма от «Хьюго Босс», которые источал Стивен Блумдейл, и запах пота и страха, которые источала я.
Аппетит пропал, и я отставила миску в сторону. Хэм прибьет меня, несмотря на то, что я исполнила его желание и познакомилась с отцом. Правда, это знакомство прошло не в лучших традициях высшего общества. Теперь мне ни за что не понравиться Стивену Блумдейлу.
Нужно предупредить Хэма, что его отец через двадцать минут будет в офисе не в лучшем расположении духа. А еще собирать вещички и спускаться с небес на землю. Человек, который навязывал взрослому сыну женитьбу с девушками из аристократических семей, не одобрит полуголую девицу, вертящую задом перед первым встречным. А Хэм с детства привык слушаться отца во всем.
Глава 20
– Это было ужасно, Дейз, – жаловалась я, обнимая подушку дивана, который уже успел мне стать родным.
После моего переезда в квартиру Дейзи этот диван стал нашим алтарем для утешения и разговоров по душам. После утреннего происшествия я тут же отправила подруге сообщение с сигналом «SOS», и она без лишних вопросов бросила работу и примчалась домой, к месту нашей встречи, где мы собирались на совет каждый раз, когда все шло наперекосяк.
Давно мы вот так не сидели вместе на диване, и я поняла, что успела соскучиться. И по дивану, и по нежному оттенку стен. И по Дейзи.
– Мне жаль, дорогая, – с сочувствием произнесла она, когда я поведала историю своего фиаско.
– Я позвонила Хэму и предупредила, что скоро к нему ворвется ураган по имени Стивен Блумдейл и разнесет его кабинет в щепки. Пусть лучше узнает о встрече с его отцом от меня и будет готов к нелестному отзыву обо мне.
– И как он отреагировал?
Я вспомнила телефонный разговор с Хэмом, словно это было пять минут назад. К великому удивлению, он не стал злиться, а рассмеялся моему «оПОПенному» приветствию своего отца.
– Хэм принял это с юмором и попросил не переживать. Его это повеселило, что нельзя сказать о мистере Блумдейле.
– Значит, все не так страшно, Холле. Плевать, что там думает Стивен Блумдейл. Главное, что о тебе думает сам Хэм. И не нужно быть ясновидящей, чтобы понять, что он от тебя без ума. Вот увидишь, вы все еще будете смеяться, вспоминая это утро на субботнем мероприятии.
– Сильно сомневаюсь. И в том, что Стивен Блумдейл вообще способен смеяться… и что я пойду на этот званый вечер.
– Что? Нет, Холли! Но ты обязана пойти! Хэм хочет этого.
– Но я не смогу вытерпеть вторую встречу с его отцом и всеми этими богатенькими зазнайками. Просто не смогу. Я буду там не к месту, они сразу поймут, что я не их сорта.
Дейзи ласково коснулась моего плеча.
– Это они не твоего сорта, Холли. Пусть думают, что хотят. Но мы купим тебе самое потрясающее платье, в котором ты затмишь саму испанскую принцессу. Так что они рты пораскрывают при виде тебя.
Я улыбнулась и смахнула непрошеную слезинку, собравшуюся в уголке глаза. Почему Дейзи такая чудесная? Я не заслужила ни ее любви, ни симпатии Хэма.
– И знаешь что, у меня есть идея, как исправить это ужасное утро. Мы займемся поисками этого платья прямо сейчас.
– Сейчас? Я не могу, Дейз. Мне нужно позаботиться о целой куче свиданий. Сегодня полный аврал.
– Возражения не принимаются. – И по бойкому выражению лица Дейзи я поняла, что она серьезна как никогда. – Даю тебе час на то, чтобы расправиться со своими делами, и потом силой затолкаю тебя в такси.
Разве остается выбор, когда девушка настроена во что бы то ни было раздобыть платье? Ни землетрясение, ни цунами, ни какая-то там работа не могли ей помешать.
Через два часа мы уже наматывали круги по бутикам на 6-й авеню и с королевской придирчивостью отметали варианты, которые не дотягивали до богемы Сан-Франциско. Я перемерила тринадцать платьев! Но ни одно из них не отвечало высоким стандартам Дейзи Гамильтон.
Дейзи стояла за шторкой примерочной и, бросая профессиональные взоры на наряды, выносила вердикты. Черное платье с длинными рукавами и опасно глубоким вырезом от «Ральфа и Руссо» было слишком простым. В шифоновом облаке цвета розового зефира от «Версаче» я напоминала пирожное с безе. Серебристый блестящий шедевр Зухаира Мурада с сеточкой на лифе и рукавах мешковато смотрелся на талии. Бордовый шедевр от «Валентино» с бретелью на одно плечо и пояском, вышитым чуть ли не золотыми нитками, был объявлен расфуфыренным и помпезным. А атласный силуэт платья от «Гуччи» моего любимого нежно-голубого оттенка был признан русалочьей безвкусицей.
Слышали бы модные кутюрье, как об их произведениях искусства отзывается какая-то там Дейзи Гамильтон, они бы лопнули от возмущения.
– Дейз, давай вернемся за тем черным платьем от «Ральфа и Руссо». Оно красивое и вовсе не такое простое, как ты говоришь. – Взмолилась я, когда лодыжки заныли от трехчасового хождения по магазинам. – Это платье не стоит того, чтобы я упала без чувств прямо здесь.
– Даже слышать не хочу! Это платье стоит того, чтобы без чувств упали все, кто тебя увидит. Включая Хэма и его папаши. Так что подбери свои сопли и вперед!
Вот это рвение! Если бы Дейзи так же рвалась работать, она бы завоевала весь финансовый мир уже через пару дней. Но мир моды интересовал ее гораздо больше, именно поэтому сейчас она не следила за движением акций на рынке в заточении удушающего кабинета, а таскала меня за собой на поводке по глянцевым подиумам бутиков.