– Но мне хотелось. Это ведь твой день рождения.
– Не знаю, что сказать. Сегодня происходило много всего удивительного, но, признаюсь, ты превзошел всех.
– Не откроешь?
Тяжеленький. Любопытство вытеснило неловкость из моего тела, и я поскорее заглянула внутрь пакета. И тут же почувствовала, как немеют ноги. В пальцах начало покалывать, а в животе заныло странное чувство. Так бывает, когда отсиживаешь ногу в неудобной позе.
Так бывает, когда твой заклятый враг дарит тебе то, о чем ты мечтала.
– «Кузнечик»?! – выдохнула я, вытаскивая из пакета любимый торт. Он был совсем крошечный, не та огроменная глыба, которую пекла мама на всю семью. Зеленая глазурь слегка подтаяла, маршмеллоу слиплись в бесформенные фигурки, а коржи из песочного печенья чуть съехали на бок, как Пизанская башня. Корявые буквы из жидкого шоколада неумело соединялись в слово «Холм». Но без сомнений, это был самый чудесный торт на свете.
– Холм? – со смехом прочитала я.
– Прости, рука дернулась. Там должно быть твое имя. – Джейк застеснялся еще больше и почесывал свой белесый затылок, чтобы куда-нибудь деть свободную руку.
– Так ты сам испек его для меня?
Джейку не нужно было отвечать вслух. Говорят, поза собеседника говорит о том, что он на самом деле думает. И сейчас тело Джейка так и кричало, что он собственными руками выкладывал печенье на тарелку, покрывал слои шоколадом, красил глазурь в зеленый и посыпал все это безобразие зефиринками.
– Мгм, – промычал он.
– Ой. Оу.
Наша беседа напоминала разговор двух немых, которые могли изъясняться лишь звуками. Теперь понимаю, почему Джейк хотел просто оставить подарок под дверью и втихую скрыться с места преступления. Чтобы избежать подобной неловкости!
– Джейк, это невероятно мило! Но как?.. Как ты узнал, что это мой любимый торт?
– Я уж и не помню. Ты разве не говорила мне о нем тогда в кафе?
– Все может быть.
Хотя я была уверена, что не упоминала «Кузнечика» в нашей беседе. Уж не представляю, куда бы могла его вставить во время разговора об изменах Грега и подставах Шейлы.
– Там еще что-то! – Догадалась я, чувствуя, как груз тянет пакетик к земле.
Я поставила «Кузнечика» на ступени лестницы и запустила руку внутрь. Там лежал блокнотик формата А5 в пушистой голубой обложке с ляссе, на конце которого болтался помпон. Другие бы посмеялись над таким подарком, но я снова издала нечленораздельный звук от умиления. Я была канцелярской сорокой. Эти птицы были падки на все блестящее, я – на все пишущее, рисующее и с пустыми страницами, где можно было бы этим писать и рисовать. У меня в спальне были десятки записных книжек, но я никогда не оставляла их пустыми. Блокнот для работы с клиентами «Времени любви» как раз испускал предсмертный вздох, и этот станет ему достойной заменой.
– Джейк, ты начинаешь меня пугать! Как ты узнал, что мне понравится все это?
– Просто я очень наблюдательный.
– Спасибо. Мне очень-очень нравится. Правда.
Мы замолчали, глядя друг на друга, будто впервые увиделись. И в каком-то смысле так и было. Я видела Джейка Руссо словно в первый раз. И мне нравилось это второе первое впечатление.
От всего происходящего голова шла кругом. Алкоголь давно выветрился из крови, оставляя лишь легкое головокружение. Но злость на Хэма и доброта Джейка запускали вертолеты мыслей в голове, и мне захотелось присесть. Так я и опустилась рядом с «Кузнечиком» на ступеньку, только бы не повалиться на твердый асфальт. Захотелось еще немного посидеть здесь, с Джейком, и отсрочить возвращение домой.
– Я слышала про Шейлу, – заговорила я. – Мне жаль, что так получилось. Не хотела ничего подобного. Надеюсь, ты не злишься.
Джейк не устоял и тоже примостился рядом. Так мы и сидели бок о бок, три кузнечика в летнем дыхании ночи.
– Это не твоя вина. Шейла выкопала яму, в которую сама же и угодила. Это справедливое наказание.
– Но не слишком ли оно суровое? Не думала, что Лидия выгонит ее вон.
– Шейла не пропадет. Ты ведь знаешь ее, она пробьется с самого низа, куда бы ее ни занесло.
– Да уж, – усмехнулась я. – Так и вижу, как уже завтра она будет изводить какую-нибудь другую Холли Холлбрук.
– В этом мире больше нет таких Холли Холлбрук.
То, как Джейк это сказал, или то, как я это восприняла, всколыхнуло во мне что-то незнакомое. Когда Хэм делал мне комплименты, я таяла, как снеговик в марте. Но слова Джейка заставили меня воспарить над 23-авеню, словно у меня выросли крылья. Что творится-то такое?
Я поспешила подать голос, чтобы не вернуться к тому смущению, что вклинилось между нами минуту назад.
– Но ты ведь справишься? Я имею в виду без наставлений Шейлы?
– Постараюсь, но будет нелегко. Ведь со мной соревнуется самый лучший стажер за всю историю «Времени любви», – подстегнул Джейк, растопив лед.
– Ты справишься.
– Мы оба справимся, – сказал Джейк, хотя оба понимали, что останется лишь один из нас.
– Нужно это отметить. – Я подняла тарелку с «Кузнечиком» и покрутила в руках. – Я и так уже съела слишком много всего, так что лишняя тысяча калорий не в счет.
– Ты собираешься разделить свой именинный торт со злейшим врагом?
Мои губы дрогнули в попытке спросить, как он узнал, что именно так подписан в моем списке контактов? Что именно так я называю его в своих мыслях? Похоже, он читал их не хуже, чем Хэм. Неужели я настолько предсказуема? Но я решила не акцентировать на этом внимания, чтобы не выдавать саму себя, ведь я и правда звала его злейшим врагом.
– Это допускается, если злейший враг сам испек тебе именинный торт. Давай, ты должен попробовать хоть кусочек. Поверь, ты никогда не ел ничего вкуснее.
Я с безграничным энтузиазмом собиралась вгрызться в этот кособокий торт, но лишь рассеянно крутила его в руках, не зная, как подступиться. Вышла небольшая загвоздочка. Джейк залился добродушным смехом.
– И как ты собираешься его есть?
– По старинке, – пожала плечами я и запустила палец в нежную зеленую глазурь. Облизала его и протянула тарелку поближе к Джейку. – Ну же! Или ты боишься замарать руки?
Джейк принял мой вызов и повторил за мной. Обмакнул палец в торт и запустил в рот. Мои глаза задержались на его губах, но я тут же заставила себя отвернуться. Что это со мной? Алкоголь еще не до конца покинул мое тело? Другого объяснения не нашлось.
– Довольно неплохо, – признала я, и в следующий раз зачерпнула пальцем кусок побольше. Печенье хорошо пропиталось и так размякло от крема и мятного сиропа, что даже не понадобилась ложка, чтобы наслаждаться его вкусом. – Даже очень неплохо! И часто ты печешь?
– Это мой первый шедевр.
Джейк повторил за мной и испустил протяжное «м-м-м», пока корж из печенья таял у него во рту. На этот раз я специально пялилась в сторону, чтобы только не уставиться на его губы. Не хватало еще, чтобы Джейк накрутил себе чего-нибудь, чего точно не было. Мы были соперниками, врагами, которые всего лишь решили разделить торт и поболтать под звездами. Ничего такого.
– Тогда спешу тебя похвалить – у тебя прирожденный талант.
– Моя мама часто пекла, когда я был маленьким. Я любил ее черничные кексы и лава-кейк из микроволновки. А ее лимонный пирог – просто пальчики оближешь.
– Они с моей мамой точно бы подружились. Моя – эксперт по пирогам. Если ей не понравится пирог в кафе, то она туда больше ни за что не пойдет, даже если ей будут угрожать расправой.
Мне понравилось представлять, как наши с Джейком матери сидят на кухне и поедают пироги кусок за куском, прямо как мы сейчас. Делятся рецептами выпечки и обсуждают последнюю серию кулинарного шоу «Едим дома», которое идет каждый вторник.
Мы и не заметили, как от «Кузнечика» остались лишь рожки да ножки. Слопали половину торта, заедая сладость разговором.
– Ох, я сейчас лопну. – Для пущей убедительности я приложила чистую руку к животу. Вторая была липкой от крема.
– Так значит, в этом состязании я победил?
– Только если осилишь весь торт до конца.
Джейк оценивающе взглянул на многоярусное зеленое чудовище и скривился.
– Согласен на ничью.
– По рукам. – Я протянула свою ладошку, а Джейк свою, но мы замерли, так и не соединив руки. Они были покрыты тем, что осталось от «Кузнечика», поэтому мы оба засмеялись.
– У тебя тут… – Джейк потянулся к моему лицу. – Глазурь осталась. В уголке… губ.
И он стер чистым пальцем снежок глазури, нежно прикоснувшись к моему лицу. От его касания по телу пробежал импульс, разряд в сотни вольт, и я чуть не выронила тарелку. Не зная, как реагировать на этот момент, который так и отдавал интимностью, я кивнула в сторону пустой коробки, что Джейк притащил с собой.
– А коробка тебе зачем?
Джейк растерялся и будто подбирал правильный вариант ответа, как в финале викторины, когда на кону стояло слишком многое.
– Да так. Валялась по пути сюда, вот и решил захватить. В них очень удобно хранить макулатуру.
– Так ты борешься за чистоту планеты? Я и не знала, что ты такой самоотверженный защитник природы.
– Я и сам не знал. – Непонятный ответ Джейк подкрепил тусклой улыбкой. – Тебе, наверное, пора.
– И правда. Мы засиделись. – Я стала подниматься с тарелкой в одной руке и подарочным пакетом в другой. – Но мне понравилось.
– Мне тоже. Может, повторим как-нибудь?
Джейк придержал для меня входную дверь, и вопрос повис на пороге, как куртка на крючке.
– Д-да! Почему нет? Только с условием, что ты испечешь еще один торт.
– Не вопрос. – Джейк уже не улыбался, а топил меня в глубине своих глаз. – Спокойной ночи, именинница.
– И тебе, заклятый враг.
По какой-то причине шуточки не получили причитающуюся порцию смеха. Я еще две секунды неотрывно смотрела на Джейка, после чего нашла в себе силы развернуться и пойти в сторону лифта. Ноги по-прежнему немели от этого взгляда. Уж не знаю, как я доволокла свое уставшее и опухшее от еды и выпивки тело на четвертый этаж.