– Мистер Блумдейл! Погодите. Позвольте поздравить вас с днем рождения. – Я принялась рыться в сумочке, сгребая в сторону помаду и ключи под нетерпеливыми взглядами. – И подарить вам это.
Я вручила мистеру Блумдейлу коробочку с бантиком, которую он с вежливой благодарностью открыл и явил всем часы на мягкой подушечке. Не «Ролекс», не «Роже Дюбуи», а простенькие, но стильные «Касио», которые я придирчиво выбирала на витрине 6-авеню. Я знала, что они не впечатлят миллионера вроде Стивена Блумдейла, но рассчитывала хотя бы на искреннее спасибо за то, что я вообще подумала что-то подарить. Но «спасибо» вышло каким-то снисходительным и раздраженным, будто я подсунула дохлую крысу в коробке. А Тиффани и вовсе подавила смешок.
Когда отец на пару с мистером Макдауэллом скрылся среди гостей – наверняка мечтал поскорее сбежать от нелепой девушки своего сына, – Хэм взял меня за руку и развернул к себе.
– Я же предупреждал, чтобы ты ничего не покупала, – с легким укором произнес он, чем заставил меня усомниться в себе еще больше.
Мог бы просто оценить этот жест, а не превращаться в чванливого богатея. Спасибо, хоть не сказал, что отец выкинет мой подарок или передарит слуге, потому что не станет носить что-то дешевле двадцати штук. А я, между прочим, потратила пятикратный гонорар на эти часы – самая дорогая моя покупка за все двадцать шесть лет, не считая телевизора, но на него мы скидывались всей семьей.
– Я хотела сделать ему приятное. Хотела понравиться твоему отцу.
Опять этот снисходительный взгляд. Одно дело, когда его посылает едва знакомый мужчина, другое дело – когда твой мужчина. Внезапно мне стало так одиноко среди сотни людей, рядом с Хэмом.
– Здесь свои правила, – пояснил он, словно глупому ребенку. – В следующий раз послушайся меня, ладно? – И чтобы слова прозвучали не так жестко, чмокнул меня в щеку. – Идем, познакомлю тебя с гостями.
И следующие полтора часа Хэм таскал меня между группками толстосумов и представлял меня всем и каждому. Я видела, как ему нравится хвастаться мной – в этом платье я и правда не сильно отличалась от них самих. Но моя неблагородная родословная тут же бросалась в глаза, как только меня спрашивали, чем я занимаюсь и кто мои родители.
– Те самые Холлбруки из «Холлбрук Индастриз» в Чикаго? – спрашивали меня одни.
– Холлбрук, Холлбрук. Я знал одного Холлбрука. У него своя авиалиния в Детройте. Вы не его племянница? – слышалось от других.
– О нет, они держат цветочный магазинчик в Модесто, – отвечала я, гордая матерью и отцом, но в ответ лишь видела гаснущий интерес к своей персоне и поджатые губы, будто говорившие: «А, она из этих…».
Когда стало ясно, что никого не интересует мое семейное древо, если на нем не растут владельцы нефтедобывающих компаний или директора инженерных холдингов, Хэм брал ситуацию под свой контроль. И когда меня в десятый раз спрашивали о заслугах семьи, встревал и вместо меня отвечал:
– Холли работает с Лидией Вэндалл.
Не «с», а «на», но Хэм ловко опускал этот момент. Не вдавался в детали, что я только стажируюсь и могу не получить место во «Времени любви». Когда я пыталась спастись и забыться алкогольным опьянением, он перехватывал мой бокал и шептал, чтобы я не налегала на спиртное.
– На таких мероприятиях никто не напивается. Все делают вид, что пьют, но держат себя в руках, – поучал он.
Что это значит? То, что я не держала себя в руках и могла подпортить ему репутацию, если бы хлебнула лишнего? Давно меня так не обижали! Ведь я никогда не напивалась до беспамятства. Не считая праздничной попойки в «Тедди Баре», но это скорее исключение из правила. Однако Хэм знал меня всего несколько недель и видел Холли Холлбрук навеселе, поэтому мог подумать, что я часто провожу так выходные.
Какую же выдающуюся память нужно иметь, чтобы упомнить имена всех, с кем меня знакомили. Все эти Бредфорды, Хардсдейлы, Рамзи, Уолтоны и Ротимеры выглядели так, будто сошли со страниц романов Джейн Остин. Хэм подводил меня к очередным знакомым, без заминки приветствуя их по именам, я же путалась даже в лицах. Для меня они все были одинаковы.
– Может, немного передохнем? – попросила я, когда мозг закипел от лишней информации.
– Может, сперва потанцуем? – предложил Хэм. Он выглядел вовсе не таким усталым, как в вечера, когда поздно возвращался домой. Подобные мероприятия, казалось, наоборот, оживляли его и заряжали энергией. – Хочу покрасоваться перед всеми с такой шикарной девушкой.
Разве можно отказать, когда роскошный мужчина говорит такое хрипловатым голосом? Хэм взял меня за руку, отвел в самый центр танцующих и медленно закружил под звуки печальных скрипок. Впервые за вечер я почувствовала себя лучше, хоть на нас и глазели сотни глаз, включая жгучие, ядовитые глаза Тиффани Макдауэлл, скучающей с бокалом розе в сторонке. Хэм обнимал меня, не стесняясь, перед самыми богатыми представителями этого города, и это окрылило меня. Но не так, как поедание торта с Джейком на крыльце. Черт, какого лешего Джейк Руссо вознамерился влезть в мою голову и танцевать этот танец втроем?
– Спасибо, что согласилась прийти. Я очень рад, что ты здесь, – нежно прошептал Хэм, обдавая мою шею теплым воздухом.
– Я знаю, как для тебя это важно.
– Прости, что тебе пришлось вытерпеть все эти знакомства и пустую болтовню. Но так развлекаются в моем мире.
Так себе развлечение, скажу я вам. И сомнение в искренности Хэма кольнуло под ребром – он-то выглядел так, будто получает от происходящего огромное удовольствие.
Музыка затихла, гости снова разбрелись кто куда, Стивен Блумдейл толкнул высокопарную речь о том, как рад всех видеть, получил – незаслуженную, на мой взгляд – порцию аплодисментов, и празднество продолжалось.
Я откровенно заскучала, присела за один из столиков и попросила Хэма принести мне хоть что-то выпить, чтобы утолить жажду от духоты и танца. Слава богу, он не стал читать лекцию об алкоголе и рамках дозволенного, а поцеловал меня в лоб и отправился на поиски официанта с напитками. Я радовалась, что могу немного побыть в одиночестве, что ко мне не лезут с вопросами, неудобными, как мои туфли. Я глядела на гостей и играла в «Угадайку», но через двадцать минут поняла, что игра затянулась, а Хэм безнадежно пропал.
Обойдя человек сорок, я увидела его рядом со столом, ломящегося от бокалов с шампанским, вином и виски, но Хэм даже и не думал взять один из них и принести мне. Он спокойно болтал себе с Тиффани Макдауэлл, которая воспользовалась его освобождением от меня и втянула в беседу. Уверена, так все и было, но и Хэм не спешил вернуться ко мне.
Если человеку нужен знак вселенной, чтобы принять какое-то важное решение, то он видит их в любой мелочи. Я увидела свой знак. Я и Хэм были несовместимы на всех возможных уровнях отношений. Он и сам чувствовал это в глубине подсознания, потому и позволял девушке из своей среды вертеться вокруг. Поэтому не давал мне рассказывать о родителях, которые владели всего лишь цветочным магазином, а не компанией по производству чего-то прибыльного и загрязняющего планету. Поэтому он не торопился покончить с работой и вернуться домой. В уравнении наших отношений было слишком много переменных, а я не хотела быть одной из них. Я хотела быть решением.
Не дожидаясь, пока меня заметят, я развернулась и быстрым шагом – насколько могли позволить высокие каблуки и путающаяся юбка – вышла из бальной залы. Я хватала воздух большими глотками, и он гирями давил на легкие. Было ошибкой ехать сюда. Было ошибкой встречаться с Хэмом. Он покорил меня своей красотой, богатством и ухаживаниями, потому что никогда красивые и богатые мужчины не ухаживали за мной. Но теперь я понимала, что мне это не нужно. Мне нужен тот, кто будет помнить про мой любимый торт, менять планы ради встреч со мной и дарить нелепые блокноты с помпонами.
Господи, опять я мысленно возвращалась к Джейку. И сейчас мне захотелось променять дорогущее платье на пару джинсов, а игристое вино – на чашку кофе в кафе «Кармел».
Сзади послышались шаги, и на секунду мне показалось, что это Хэм выбежал за мной, чтобы извиниться, сказать, что все будет по-другому, что нет никаких знаков, и он будет бороться за меня.
Но меня окликнул совсем не мужской голос. Высокий, слегка писклявый. Девушка нагнала меня в коридоре и сложила руки на груди.
– Тиффани?
– Послушай, – спокойно сказала она. – Мы обе понимаем, что у вас с Хэмом несерьезно.
Буквально минуту назад я думала о том же, но, когда эта лиса ткнула меня в мои же мысли носом, мне захотелось защитить себя и Хэма.
– С чего ты взяла?
– Да брось. Половину вечера он болтает со мной, пока ты сидишь в своем углу. Думаю, что он наигрался и скоро поймет, что ты ему неинтересна.
– А я думаю, что это не твое собачье дело.
Едкая ухмылка превратила миловидное лицо Тиффани в звериную морду.
– Пока что. Давай немного подождем. Вот увидишь, Хэм бросит тебя и прибежит назад ко мне. А я, поверь, умею ждать.
– Тогда ждать тебе придется очень долго, – процедила я.
– Не так и долго, если вспомнить, как мы с ним похожи. Оба из хороших семей, оба богаты и красивы. – Хоть я и понимала, что Тиффани лишь лает, но не собирается кусать, каждое ее слово выбивало почву из-под ног, и я проваливалась все глубже и глубже. – А какое свидание у нас было! Могу поспорить, для тебя никто такого не устраивал.
Пришел черед мне ухмыляться. Тиффани сама предоставила мне шанс отыграться. Я сделала два шага к ней, чтобы она видела мое уверенное лицо, когда я ей сказала:
– А ты знаешь, что Хэм ничего из этого не организовывал? Ему было плевать на тебя, но он пытался выслужиться перед вашими папочками.
Глазки Тиффани сузились. Она пыталась найти причину, по которой не станет мне верить.
– Хэму было настолько все равно, что он поручил мне сводить тебя на такое свидание, на котором поймет, какая ты пустышка. Да, да, – победоносно кивнула я. – Ты ведь слышала, с кем я работаю? С Лидией Вэндалл в date-агентстве «Время любви». Хэм не старался тебя впечатлить и пальцем не ударил, чтобы сводить тебя на идеальное свидание. А меня он водил.