– Холли!
Он кинулся обнимать меня. Прижал к себе так крепко, словно я могу испариться. Но я больше не чувствовала того волнения внизу живота, что раньше. Оно прошло, как и надуманные чувства к Хэму.
– Не думала, что застану тебя дома.
– Я два дня никуда не выходил, боялся, что меня не будет, когда ты придешь.
Я вошла внутрь – здесь все было по-старому, не считая Хэма, который из-за вечного отсутствия казался чем-то новеньким в интерьере.
– Я миллион раз тебе звонил и писал. Дважды приезжал к тебе, но твой брат и Дейзи ясно дали понять, что ты не хочешь меня видеть. Поэтому я просто ждал здесь. И ты пришла!
Радость, надежда, раскаяние. Все это смешалось на его красивом лице, которое впервые выглядело уставшим и не таким безупречным, как обычно. На Хэме были старые треники, одна из маек, которую он редко куда надевал, волосы не уложены. На щеках проглядывала щетина, хотя не помню случая, когда Хэм бы позволил себе появиться перед кем-то в таком виде.
– Я счастлив, что ты вернулась.
– Хэм, я не вернулась. Я пришла забрать свои вещи и попрощаться.
Его лицо потеряло цвет и стало землисто-серым. Он не ожидал этого и, по всей видимости, не хотел. Но этого хотела я.
– Ты уходишь? – по-детски наивно спросил он. – Холли, прошу, объясни мне, в чем дело, и мы вместе все решим.
Целый час мы просидели на диване, делая то, о чем мечтает каждая девушка. Разговаривали о наших отношениях. Я не стала скрывать ничего – облегчила душу Хэму, чтобы между нами не осталось никаких недосказанностей. Рассказала о том, что узнала о его тайном сговоре с Джейком, о том, что не чувствую себя частью его жизни, о том, что не готова всю оставшуюся жизнь ждать, когда он вернется с работы домой. Что я не хочу быть его очередным проектом или достижением. Хочу, чтобы меня любили и всегда ставили на первое место.
– Значит, это все? – сокрушенно спросил Хэм, все еще на что-то надеясь.
– Думаю, так будет лучше для нас обоих.
– Ты не можешь знать, что лучше для меня. Ты стала глотком свежего воздуха, Холли. В тот день, нашу первую встречу, когда мы гуляли по парку, я обсуждал с тобой свидание с Тиффани, но мечтал пойти на свидание с тобой. Я знаю, что обидел тебя тем, что обратился к Джейку. Но хочу, чтобы ты знала, если это что-то исправит. Мои чувства к тебе не были притворством.
– Это ничего не изменит, Хэм. Но я рада, что все было по-настоящему.
– Может, мы сможем остаться друзьями? Периодически видеться и гулять, пить кофе, что угодно? Возможно, однажды…
– Не будет никакого однажды, Хэм. Ты пытаешься обмануть самого себя, потому что не готов меняться ради любви. Где-то там есть девушка, которую это будет устраивать. Я даже знаю, как ее зовут, – печально улыбнулась я, вспомнив отвратительную, несносную Тиффани Макдауэлл. Единственное, что я утаила от Хэма, – нашу с ней последнюю стычку и ее вмешательство в мою работу. Пусть для Хэма она останется непорочна. – Тиффани подходит тебе больше, чем кто-то вроде меня.
Хэм ничего не ответил, только кивнул. Понял, что в моих словах есть крупица истины. Понял, что уже никак не сможет меня вернуть.
Я собрала те немногие вещи, что успела перевезти к Хэму, поцеловала на прощание, в последний раз, и покинула его жизнь раз и навсегда.
Уходить всегда тяжело, даже если ты знаешь, что приняла верное решение. Мы с Хэмом встречались всего ничего, но у обоих успели появиться чувства. И так же быстро успели погаснуть. Не знаю, что это было. Влюбленность, временное помутнение рассудка, но все прошло.
Второй пункт с тяжким сердцем вычеркнут. Стоя на улице со спортивной сумкой и чувством свободы, я набрала номер того, кто числился следующим в моем списке.
– Это Холли. Через двадцать минут я буду на месте. Такси!
Водитель услышал мой клич и притормозил в двух шагах от меня.
– В кафе «Саффрон» на Палома-авеню, – приказала я и стала с любовью разглядывать мелькающие фасады старинных зданий и глянцевые поверхности новых офисов.
Расплатившись с таксистом, я взяла сумку и через минуту уже присаживалась за столик к Пенни.
– Ты просто сияешь, Холли! – поприветствовала меня девушка с ресепшен, с которой я стала ближе, чем с кем-либо из «Времени любви». – Увольнение пошло тебе на пользу. Может, мне последовать твоему примеру и тоже уйти?
Я засмеялась.
– Прошел только день. Но ты права. Тебе нужно уволиться.
– Холли, – понурив голову, отозвалась Пенни. – Ты же знаешь, я не могу. Я подыскивала варианты, ходила на три собеседования, но никому не нужна обычная девушка со стойки администрации.
Я прекрасно знала, что чувствует Пенни, потому что сама прошла через все это: тщетные поиски стоящей работы и места в жизни, бесконечные собеседования с напыщенными болванами, которых наняли лишь для того, чтобы уничтожать одним только взглядом. Я потянулась через столешницу и тронула девушку за руку. От наклона вперед цепочка с кулончиком-крылышками выбралась из моего декольте и заболталась на шее.
– Ты не обычная девушка со стойки администрации. Ты милая, добрая и чистосердечная.
– Но таких не берут на работу.
– А вот и берут. И я официально заявляю, что ты принята.
Пенни только ахнула в ответ, словно я заговорила на арабском.
– Мой брат только что открыл цветочный магазин, и ему как раз нужны милые, добрые и чистосердечные продавцы. Я не могу обещать тебе такую же зарплату, как платила Лидия, но взамен ты получишь адекватное начальство, интересное занятие, спокойную жизнь и… – я хвастливо указала на себя. – Твою верную поклонницу себе в напарницы.
– Ты всерьез? Не разыгрываешь меня?
– Я не настолько ужасна. Я хочу, чтобы ты раз и навсегда забыла о рабстве у Лидии Вэндалл и работала со мной.
Как долго можно сидеть с открытым ртом? Пенни наверняка побила мировой рекорд в этом искусстве и должна попасть на страницы Книги рекордов Гиннеса. Когда до нее дошло, что я не шучу, она завизжала почти как Дейзи, и кинулась мне на шею, не обращая внимания на всполошенных ее криками посетителей кафе.
– Не могу поверить! Ты предлагаешь мне работу! Я могу свалить от Лидии! Это сон! Нет, это точно сон!
И меня задушили ее руки во второй раз. Нарадовавшись вдоволь под мой хохот и раздраженные взгляды за соседними столами, Пенни перешла от радости к панике.
– Но что, если я не понравлюсь твоему брату? Мне ведь нужно пройти собеседование? Бог мой, я не готова к еще одному собеседованию! А что я должна буду делать? Я ведь ничего не знаю о цветах…
– Пенни, Пенни, успокойся. Я тебе все расскажу и покажу. И моему брату ты точно понравишься, потому что нравишься мне. А он, как оказалось, прислушивается к моим словам.
– Ну тогда я согласна! Сейчас же поеду в офис и брошу Лидии в лицо заявление об уходе. Давно мечтала это сделать. А когда мы сможем начать?
– Как можно скорее. У меня сегодня еще дела, но ты можешь поехать в магазинчик и сама все посмотреть. Мой брат Харви и подруга Дейзи сейчас как раз там, заодно и познакомишься.
Я вспомнила нежно-розовые выкрашенные стены нового магазинчика на Эль Камино Дель Мар, панно из цветов, которое нарисовал знакомый художник Харви, белые открытые стеллажи, на которых появятся букеты и комнатные растения, белую стойку продавца и белые фонарики, развешенные на витрине и по углам. Пенни понравится.
Взволнованные предстоящими переменами, мы с Пенни наспех выпили по чашке капучино, отметили будущую совместную работу кусочками грушевого пирога и поговорили о магазинчике. Вскоре мы разъехались в разных направлениях. Пенни – осуществлять свои планы, я – свои. В блокноте до сих пор оставался последний и самый важный пункт. Я оставила его напоследок, потому что он пугал меня до чертиков. Моя эскапада скорее всего закончится неудачей, но я не могла не попытаться. От волнения грушевый пирог попросился наружу, но я подавилась и тем, и другим и снова села в такси. От сегодняшних разъездов похудеет мой кошелек, но это того стоило.
Я уже была на этой улице, но не заметила, насколько она уютна. В тот раз я ничего не замечала вокруг от злости, теперь – от волнения. За двадцать пять лет в Модесто я не нервничала столько, сколько за два месяца в Сан-Франциско. Может, это означает, что я выбралась из берлоги, отряхнулась от долгой спячки и начала жить?
Оказавшись у нужной двери, я поставила спортивную сумку на пол, дала последний шанс дыхательным упражнениям для успокоения – кого я обманываю, они безнадежны – и постучала. Подождала долгую, волнующую минуту и постучала снова. Никто не открывал. Я не подумала о том, что никого не окажется дома. Огромный пробел в моем идеальном плане. Но поздно уезжать, на вторую попытку у меня не хватит духу.
Повезло, что пол в коридоре оказался не таким грязным, как в моем первом доме в Портоле. Я уселась на него с преспокойной душой и стала ждать. Не уйду, даже если придется просидеть здесь до самой ночи. Похоже, так и будет, потому что через час я уже дважды успела размять ноги легкой зарядкой и, снова подперев спиной стену, задремала.
Мне снился приятный голос Джейка Руссо, его улыбка и голубые глаза. Чудесный сон, от которого парила душа и трепетали веки. О нет! Это не сон! Голос Джейка звучал наяву, но я не разбирала, что он говорит. Проморгавшись, я поняла, что уже какое-то время сонно разглядываю гостя из своих снов.
– Джейк, – проговорила я заплетающимся языком. Осознав, что я сижу на полу перед дверью его квартиры, а он тщетно пытается разбудить меня, я встрепенулась и вскочила на ноги. – Джейк! Вот блин, я заснула!
Ох, эта ухмылка, которую я помню еще с самого первого дня нашей встречи.
– Ты выбрала не самое удобное место для того, чтобы поспать.
– Я ждала тебя.
В его руках я заметила пакет из супермаркета в конце улицы. Он был безработным, а значит, не было надобности в официальных строгих прикидах, в которых он щеголял в офисе «Времени любви». На нем были светлые штаны и футболка с изображением корги, высунувшим язык на бок. Светлые волосы чуть отросли, будто вместе с работой Джейк потерял и желание держать их в узде. И неизменный атрибут – голубые глаза, которые лучились добротой вперемешку с удивлением.