бийство Ларина и как мне было поручено не отходить от Малиновского, приглядывать, когда он ложился спать, закрыл ли глаза, спит ли он настоящим сном или притворяется. Одним словом, неотступно следить за ним. Такое наблюдение было мне неприятно, потому что я знал, что он все это чувствует и понимает, почему член Военного совета, член Политбюро ЦК партии неотступно ходит по его следам и при всяком передвижении обязательно располагается рядом с ним. А если я не требовал, чтобы обо всех его распоряжениях и приказах докладывали мне, то только потому, что он сам соблюдал определенный такт и сам сообщал мне. Он не вынуждал меня требовать этого от него и себя тоже ставил тем самым в более выгодное положение. Малиновский ответил мне: "Я это видел и искренне говорю, что был очень доволен, что вы все время рядом со мной. Я ведь честный человек, делал все, что, с моей точки зрения, нужно было делать. Поэтому был доволен, что вы будете видеть все это и правильно поймете". И я согласен с ним, ибо это означало, что будет сделан соответствующий доклад Сталину. Действительно, я так Сталину и докладывал. Сталина же, видимо, во время войны сама жизнь вынуждала сдерживать свой гнев, нацеленный на аресты и уничтожение людей. Впрочем, не знаю. Или же это мне приписать себе в заслугу мое влияние в Политбюро (а, видимо, оно было немалым) и ту характеристику, которую я дал Малиновскому еще в 1941 г., когда встретился с ним и когда мы с Тимошенко его назначили командующим 6-й армией? Он тогда воевал с врагом в направлении Днепропетровска. Одним словом, так сложилась моя совместная работа с Малиновским. Сейчас он умер, и что же я могу еще сказать о нем? Ничего, кроме того хорошего, что уже сказал. В принципе же все люди живые существа. Смотря какой взял крен, рассматривая человека. В каждом человеке можно открыть очень много разных качеств. Это зависит от характера того, кто дает характеристику. Надо отбросить второстепенное, всякую там мишуру и посмотреть на человека, каков он в главном. Посмотреть на его действия, основную направленность ума и энергии, на приложение этой энергии. У Малиновского она была положительной, на пользу Советскому государству. Его энергия была нацелена на строительство нашей Красной Армии, а во время войны - на разгром врага. Не всегда получается так, как хотелось бы любому из нас. Нам с Малиновским пришлось хлебнуть и горячего, и немало тошнотворного в первый и второй годы войны. Но потом и нам с ним довелось наслаждаться результатами побед, успехами Красной Армии, радоваться изгнанию противника с территории, захваченной Гитлером. А что еще хорошего можно сказать о Малиновском? Я к этому потом еще вернусь. Вернусь в рассказе о том, как мы с Малиновским в 50-е - 60-е годы направляли свои усилия на перевооружение Советской Армии. Я считаю, что это был очень интересный этап нашей жизни, принесший нам большое удовлетворение. Я и сейчас еще живу воспоминаниями об этом творческом периоде - времени перевооружения Советской Армии и горжусь тем, что на мою долю выпала честь быть в то время Председателем Совета Министров СССР и Первым секретарем ЦК партии. Итак, я отвлекся, характеризуя личность Малиновского, а остановился на том, что меня вызвали в Москву. Когда я прилетел из хутора Советского в Москву, то уже по-другому себя чувствовал в столице и ко мне иное было отношение со стороны Сталина, чем несколько раньше. Ведь мы уже были "не те люди", которые сдавали Украину врагу. Сталин в ту пору все готов был на меня свалить. На любого готов был свалить вину, только не на себя. В период отступления Красной Армии нигде и никогда никаких документов и приказов он не публиковал за своей подписью. Ставка или Генштаб - безликая была подпись, но не Сталин! Совершенно другим стало положение потом, когда мы начали наступать. На каждом документе красовалась подпись Сталина. За отступление он, как говорится, не нес ответственности, а вот успехи, разгром врага - это его заслуга. Сейчас некоторые горе-историки, когда Сталина уже нет, идут по его стопам, характеризуя тот период. Об этом я еще выскажу свое мнение. Я слышал хорошую, острую шутку. Говорят, что города оставляют солдаты, но берут их генералы. Сталин действовал по этой схеме. Отступали солдаты, и Сталина там не было, а когда стали брать назад наши города, то уже и солдат вроде бы не оказалось, а брал их Сталин, потому что тут были его приказы, ему принадлежала инициатива, и тому подобное. (1) Эти фронты в период отступления Красной Армии неоднократно включали в свой состав разные соединения, меняя названия. В описываемое время войска Воронежского фронта наступали по р. Оскол от Касторной до Купянска, войска Юго-Западного фронта - по р. Северский Донец от Сватово до Каменска-Шахтинского, войска Южного фронта - на Нижнем Дону (участок от железной дороги из Донбасса в Сталинград до г. Азов). (2) МАЛИНОВСКИЙ Р.Я. вновь вступил в командование войсками Южного фронта в феврале 1943 года. (3) Генерал-лейтенант БОДИН П.И. до февраля 1943 г. являлся начальником штаба Закавказского фронта. (4) Генерал-майор СТРОКАМ Т.А., член партии с 1927 г., был начальником Украинского штаба партизанского движения в 1942-1945 гг. (5) Генерал-лейтенант КОРНИЕЦ Л.Р., член партии с 1926 г., являвшийся в 1939-1944 гг. председателем Совнаркома УССР, был переведен в 1943 г. вторым членом Военного совета с Северо-Кавказского фронта на Воронежский, где оказался вместе с Хрущевым первым членом Военного совета. (6) РОТМИСТРОВ, будучи Главным маршалом бронетанковых войск, возглавлял эту академию в 1958-1964 гг., после чего занял должность помощника министра обороны СССР. (7) Вероятно, Нижне-Чирская, так как у Верхне-Чирской стоял небольшой мост местного значения. (8) Это была 5-я ударная армия под командованием генерал-лейтенанта ЦВЕТАЕВА В.Д. (9) БОГДАНОВ С.И., генерал-лейтенант танковых войск, тогда был командиром механизированного корпуса. (10) Генерал-лейтенант ГЕРАСИМЕНКО В.Ф. командовал 28-й армией с сентября 1942-го по ноябрь 1943 года. (11) БУДЕННЫЙ С.М. - уроженец хутора Козюрин, ГОРОДОВИКОВ О.И. хутора Мокрая Ельмута. (12) КОРНИЛОВ Л.Г. - уроженец станицы Каркаралинской в Казахстане. (13) Новочеркасск был освобожден 12 февраля 1943 г. 2-й Гвардейской армией (командующий КРЕЙЗЕР Я.Г.). (14) Город Шахты освободили 13 февраля 1943 года. (15) Генерал-лейтенант КИРИЧЕНКО Н.Я. командовал подвижной конно-механизированной группой в составе 4-го Гвардейского Кубанского, 5-го Гвардейского Донского кавалерийских корпусов и танкового соединения. Эта группа ранее входила в войска Северо-Кавказского фронта. (16) Это произошло 7 февраля 1943 года. (17) Генерал-лейтенант ХОМЕНКО В.А. командовал 44-й армией с ноября 1942 года. Погиб под Никополем 9 ноября 1943 года. До войны он командовал пограничниками Молдавии и прилегающего участка Украины. (18) Это произошло 14 февраля 1943 года. (19) С севера наступали в обход Ростова 2-я Гвардейская и 51-я армии. (20) Генерал-майор ЦЫГАНОВ В.В. командовал 56-й армией с декабря 1941 по июль 1942 года. (21) КИРИЧЕНКО А.И. Первым членом Военного совета был генерал-лейтенант Гуров К.А. (22) Эта встреча состоялась в мае 1960 года. ПЕРЕД КУРСКОЙ БИТВОЙ И В ЕЕ НАЧАЛЕ
Итак, прибыл я в Москву и рассказал Сталину о положении дел на Южном фронте. Тогда у нас было хорошее настроение, мы радостно переживали свой успех. Северный Кавказ тоже быстро освобождался. Но это был участок не нашего фронта, а вообще другой фронт, докладывал же я о делах нашего фронта. Сталин: "Мы утвердили вас членом Военного совета Воронежского фронта. Нашими войсками занят Харьков (1). Вы об этом знаете?". "Знаю. Красная Армия продвинулась на довольно значительное расстояние западнее Харькова". "Вот вам и надо лететь сейчас в штаб Воронежского фронта. Вы будете выполнять функции не только члена его Военного совета, но и секретаря ЦК КП(б) Украины, как и прежде". Потом, как и в предыдущий мой приезд, Сталин начал высмеивать руководителей, которым поручил дела Украины, когда в дни Сталинграда сказал мне, что я не украинец и поэтому ее делами займется Корниец, который тогда являлся председателем Совета Народных Комиссаров УССР. Я уже рассказывал, как тогда согласился с тем, что я не украинец: всем известно, что и по паспорту, и по месту рождения я курянин, а мое село русское, хотя буквально впритирку граничит с Украиной. Граница есть граница. Я-то не придавал значения тому, украинец ли я или русский. Я интернационалист и с уважением относился и отношусь к каждой нации. Но наиболее близки мне те, среди кого я провел свои детство и юность. Это русские и украинские рабочие и крестьяне, а также украинская интеллигенция, с которой я работал, когда являлся заворгом Киевского окружного комитета партии в 1928 - 1929 гг. и особенно будучи Первым секретарем ЦК КП(б) У. Я 13 лет проработал на Украине, и не просто с удовольствием, а с большим наслаждением, и очень доволен отношением ко мне всех ее людей - рабочих, крестьян и украинской интеллигенции. Отвечаю: "Хорошо, товарищ Сталин, я охотно поеду на Воронежский фронт. А кто командует войсками Воронежского фронта?". "Генерал Голиков" (2). Тут я сразу вспомнил, как Сталин критиковал меня за то, что я не поддерживал Голикова, когда он был заместителем командующего войсками в Сталинграде. Тогда (я уже рассказывал) он написал какую-то гадость Сталину против Еременко, и Сталин меня критиковал за то, что я слишком поддерживаю Еременко и не поддержал Голикова. Может быть, тот и обо мне написал какую-нибудь гадость? Это возможно. Я в жизни, к сожалению, много видел гадкого. Правда, и хорошее видел, но и гадкое. Иной раз гадости делались людьми, с виду довольно приличными и приятными. Я мог бы сказать, что человек я довольно незлопамятный. А как поступили бы, к примеру, другие, имея такой факт с Голиковым? Ведь действовал недобропорядочно, какой-то гадкий донос написал на Еременко и, прямо или косвенно, на меня как члена Военного совета Сталинградского фронта. От меня многое зависело, когда Голиков, уже в мое время, утверждался начальником Главного политуправления РККА и когда ему присваивали маршальское звание - высшее военное звание в Советских Вооруженных Силах. Говорю Сталину: "А как он командует? Каково Ваше впечатление?". Более я ничего не сказал, но Сталин понял сразу, что я обращаюсь с таким вопросом потому, что у нас имелись разные оценки поведения Голикова как представителя фронта при армии Чуйкова, когда Голиков не выполнил приказа об организации переправы боеприпасов и пополнения в Сталинград. Я считал тогда и считаю сейчас, что мы с командующим войсками Сталинградского фронта о