Внеочередные заседания созывались нечасто. Все шестнадцать человек, собравшиеся днем во вторник 3 апреля, знали повод для созыва. Двое отсутствовали, но кворум это не нарушало.
Лоуэлл Дайер поприветствовал присяжных, поблагодарил их (как будто у них был выбор!) и объяснил, что им предстоит разбирать чрезвычайно серьезный вопрос. Он изложил главное в деле об убийстве Кофера и попросил шерифа Уоллса занять свидетельское место в конце стола. Оззи привели к присяге, и он начал рассказ: дата, время, действующие лица, звонок в службу 911, сцена, которую застал помощник шерифа Мосс Джуниор Тейтум, первым прибывший на место преступления. Оззи описал спальню и окровавленный матрас, передал присяжным увеличенные цветные фотографии Стюарта с развороченной головой. Несколько человек, взглянув, отвернулись. Причина смерти не вызывала сомнения: один выстрел в упор в голову.
— Парень в гостиной сказал помощнику Тейтуму, что Стюарт Кофер лежит в своей спальне и что он, вероятно, мертв. Тейтум вошел в спальню, увидел тело и спросил парня, Дрю, что произошло. Ответа не последовало. Девочка Кира, находившаяся в кухне, на вопрос полицейского о произошедшем ответила: «Дрю его застрелил». Простейшая ситуация.
Дайер, расхаживавший по комнате, остановился и произнес:
— Благодарю вас, шериф. Вопросы?
Члены большого жюри сидели тихо, придавленные тяжестью столь ужасного преступления. Наконец мисс Табита Грин из Карауэя подняла руку и спросила Оззи:
— Сколько детям лет?
— Парню, Дрю, шестнадцать. Его сестре Кире — четырнадцать.
— Они были дома одни?
— Нет, с матерью.
— Кто она?
— Джози Гэмбл.
— В каких отношениях она была с потерпевшим?
— Сожительница.
— Прошу меня простить, шериф, но вы не изложили нам всех фактов. У меня ощущение, будто я вытягиваю их из вас, это весьма подозрительно. — Говоря, мисс Табита озиралась в поиске поддержки, но ее пока не нашлось.
Оззи посмотрел на прокурора, словно нуждаясь в помощи.
— Джози Гэмбл — мать, она прожила с двумя детьми у Стюарта Кофера примерно год.
— Благодарю вас. Где находилась мисс Гэмбл, когда раздался выстрел?
— В кухне.
— Чем она занималась?
— Как говорят, она была без сознания. Когда Стюарт Кофер вернулся в ту ночь домой, у них вспыхнула ссора, в которой Джози, очевидно, получила телесные повреждения и лишилась чувств.
— Он избил ее до потери сознания?
— Именно так.
— Почему же вы нам этого не сообщили, шериф? Что вы пытаетесь от нас скрыть?
— Ничего. Стюарт Кофер был застрелен Дрю Гэмблом, и мы собрались, чтобы предъявить ему обвинение.
— Это понятно, но у нас здесь не детский сад. Вы хотите, чтобы мы вынесли обвинение в тяжком убийстве, что означает газовую камеру. Разве вы не считаете естественным наше желание знать все факты?
— Считаю.
— Не заставляйте нас гадать, шериф. Это произошло в два часа ночи в субботу. Правильно ли предположить, что Стюарт Кофер не был трезв, когда вернулся домой и избил свою сожительницу?
Оззи смутился, сейчас он выглядел, скорее, виноватым. Снова взглянув на Дайера, он ответил:
— Да, это правильное предположение.
На помощь к мисс Табите пришел Норман Бьюэр, парикмахер на пенсии, проживающий в старой части Клэнтона.
— Насколько сильным было его опьянение? — спросил он.
Вопрос был с подвохом. Если бы Норман просто спросил: «Он был пьян?», то Оззи чистосердечно ответил бы «да», что позволило бы избежать неприятных подробностей.
— Кофер был сильно пьян, — признал шериф.
— Итак, он приходит домой, если я вас правильно понял, пьяный, колотит ее, отправляет в нокаут, затем в него стреляет подозреваемый. Так все произошло?
— В целом, да.
— В целом? Я в чем-то ошибся?
— Нет, сэр.
— Он подвергал детей физическому насилию?
— Об этом в рапорте ничего не сказано.
— В каком состоянии был Кофер, когда его застрелили?
— Мы считаем, что он лежал на кровати и спал. Судя по всему, между ним и Дрю не было борьбы.
— Где находился пистолет?
— Точно неизвестно.
Ричард Бленд из Лейк-Виллидж сказал:
— Итак, шериф, похоже, что мистер Кофер забылся пьяным сном и находился в беспамятстве, когда парень в него выстрелил?
— Нам не известно, спал или бодрствовал Стюарт, когда был застрелен, сэр.
Лоуэллу не нравилось направление, которое принимал разговор, поэтому он произнес:
— Хотел бы напомнить, что состояние потерпевшего и обвиняемого не является темой для обсуждения большим жюри. Утверждать, что имела место самооборона, состояние аффекта или что-либо еще, — прерогатива защитника обвиняемого, этим будут заниматься присяжные на суде, а не вы.
— Они уже, как я слышал, упирают на невменяемость, — заметил Бленд.
— Возможно, но то, что вы слышите на улице, в этой комнате не имеет значения, — сказал прокурор тоном лектора. — Здесь мы оперируем фактами. Еще вопросы?
— Вы имели дело с обвинениями в тяжком убийстве раньше, Лоуэлл? — спросила мисс Табита. — У нас это точно впервые.
— Нет, и слава Богу.
— Все выглядит слишком рутинно, — продолжила она. — Совсем как иные дела, которыми мы тут занимаемся. Нам излагают отдельные факты, ограничиваются основными подробностями, сворачивают обсуждение — и мы голосуем. Штампуем то, что вам требуется. Но сейчас все по-другому. Это первый шаг в деле, по которому человек, парень, может угодить в камеру смертников в Парчмане. Для меня все преподносится слишком просто, слишком внезапно. Кто-нибудь согласится? — Она обратилась к присяжным, но не нашла весомой поддержки.
— Хорошо вас понимаю, мисс Грин, — кивнул Дайер. — Что еще вам хотелось бы знать? Это простое дело. Вы видели труп. У нас есть орудие убийства. Кроме потерпевшего в доме, на месте преступления, находились трое. Одна была без сознания. Отпечатки пальцев второго, шестнадцатилетнего юноши, обнаружены на пистолете. Третья, его сестра, сказала помощнику шерифа Тейтуму, что ее брат застрелил Стюарта Кофера. Вот и все. Ясно и понятно.
Мисс Табита тяжело вздохнула и опустилась в кресло. Лоуэлл подождал, давая присяжным время на размышления. Наконец он сказал:
— Спасибо, шериф.
Оззи молча встал и покинул комнату.
Бенни Хэмм посмотрел через стол на мисс Табиту и спросил:
— В чем проблема? Доказательств достаточно. Чего еще вы хотите?
— Ничего. Просто все так быстро, вам не кажется?
— Уверяю вас, мисс Табита, — произнес Лоуэлл, — у вас будет много времени на выяснение всех обстоятельств данного дела. После вынесения вердикта мои сотрудники займутся расследованием и полноценно подготовятся к судебному процессу. Защита займется тем же. Судья Нуз будет настаивать на быстром процессе, поэтому очень скоро вы и остальные члены большого жюри окажетесь в главном зале здесь, неподалеку, и все увидите собственными глазами.
— Давайте голосовать, — предложил Бенни Хэмм.
— Давайте! — подхватил кто-то.
— Я проголосую за предъявление обвинения, — сказала мисс Табита. — Но все слишком поверхностно. Вы меня понимаете?
И все шестнадцать членов жюри проголосовали единогласно.
17
Напряжение в кафе на площади существенно ослабло, когда помощники шерифа нашли другое место для завтрака. Год за годом Маршалл Празер, Майк Несбит и другие приходили с утра пораньше, чтобы поесть и посудачить. Но так происходило не каждое утро. У них имелись и другие излюбленные местечки, дежурные сменялись, а с ними и привычки. Другое дело Джейк: он являлся сюда шесть раз в неделю, много лет подряд, потому что ценил общение с помощниками шерифа. И вот теперь они объявили ему бойкот. Когда выяснилось, что адвокат не намерен менять свой ритуал, они ушли из кафе. Джейк старался не переживать из-за этого. Он уже устал от вымученных шуток, напряженных взглядов, ощущения, будто все стало не так, как раньше. Они потеряли товарища, и Джейк теперь находился на вражеской стороне.
Он уговаривал себя, что все наладится. Почти верил, что недалек тот день, когда дело Гэмбла канет в прошлое и он снова подружится с Оззи и его парнями. Размолвка огорчала Джейка, с этим он ничего не мог сделать.
Делл ввела его в курс последних событий. Не называя имен, она рассказала, что накануне за обедом все разговоры были о предстоящем вынесении обвинительного вердикта и о том, где и когда может состояться судебный процесс. Вчера, только Джейк ушел, двое фермеров стали громко бранить судью Нуза, систему и особенно его, адвоката Брайгенса. Три женщины, которых Делл не видела много лет, сели у окна и, заказав ранний ланч, принялись тихо обсуждать Джанет Кофер и ее нервный срыв. Страх, что Джейк Брайгенс снова выкинет фокус с «невменяемостью» и вытянет мальчишку, был буквально осязаем. И так далее. Делл все слышала, запоминала и кое-что докладывала адвокату в конце дня, когда в ее кафе было пусто. Она тревожилась из-за его растущей непопулярности.
Утром после обвинительного вердикта Джейк пришел в шесть часов утра и присоединился к обычным посетителям — фермерам, копам, фабричным рабочим; все это были, главным образом, мужчины, ранние пташки, заглядывавшие в кафе по пути на работу. Джейк был практически единственным завсегдатаем — белым воротничком, за что и пользовался уважением. Ему случалось давать бесплатные юридические советы, комментировать решения Верховного Суда и прочие малопонятные вещи, рассказывать своеобразные адвокатские анекдоты и смеяться над ними вместе с остальными.
На противоположной стороне площади, в другой кофейне, собирались тоже утром, но гораздо позднее, белые воротнички, обсуждавшие гольф, внешнюю политику и фондовый рынок. В кофейне, куда ходил Джейк, интересовались иным: рыбалкой, футболом и местной преступностью — при всей ее незаметности.
После обычных приветствий один из знакомых спросил адвоката:
— Видел?
Он показал еженедельную газету «Форд таймс», выходившую по средам. В ней успели поместить новость вторника. Жирно набранный заголовок гласил: «ГЭМБЛ ОБВИНЕН В ТЯЖКОМ УБИЙСТВЕ».