его и следовало ожидать. Даже устаревшая система безопасности вполне могла функционировать. Эксперт показал жюри видеозапись с разъяснением электросхемы, в которой все было на своих местах. Он не спорил, что светофор и столбы требовали ремонта и, возможно, замены, однако их почтенный возраст не равносилен поломке. На другом видео был запечатлен тот же самый переезд в темноте, при прохождении аналогичного состава. Присяжных почти ослепили сияющие отражатели на вагонах.
На настоящем процессе компании «Сентрал и Саутерн» придется позвать в свидетели своего представителя. Джейк предвкушал, как он в него вцепится. На этапе досудебного представления доказательств он получил массу внутренних служебных записок и рапортов о едва не случившихся на этом переезде катастрофах — сигнализировали и водители, и соседи. Каким-то чудом обходилось без жертв, но с 1970 года сообщалось минимум о трех аварийных ситуациях.
Джейк планировал буквально распять представителя компании на глазах у присяжных, считая вместе с Гарри Рексом, что это станет ключевым моментом процесса. На репетиции драмы не получилось бы, поэтому решили просто подготовить перечень фактов, который зачитает «Его честь». У Люсьена наконец-то появилось занятие, и он явно наслаждался моментом. Ночная аварийная ситуация в 1970 году: водитель утверждал, что светофор не работал. Еще одна в 1982 году: трагедии не произошло благодаря мастерству водителя, успевшего съехать в канаву и не врезаться в мчавшийся состав. Шесть рапортов о водительских жалобах. Три рапорта о жалобах людей, живущих недалеко от переезда.
Факты, пусть даже оглашаемые монотонным голосом, имели изобличающий характер. Слушая Люсьена, несколько присяжных недоверчиво качали головами.
В своем заключительном слове Джейк разгромил древнюю систему безопасности на переезде и ее неадекватное обслуживание. Отмел внутренние докладные записки и рапорты компании и разоблачил ее самонадеянность и наплевательское отношение к безопасности. Он исподволь просил присяжных о деньгах, больших деньгах. Ценность человеческой жизни не выразить в долларах, тем не менее другого не оставалось. Джейк предлагал по миллиону долларов за каждого из погибших Смоллвудов, а также требовал наложения на железную дорогу пятимиллионного штрафа и принуждения ее к ремонту переезда.
Гарри Рекс возражал. Он назвал девять миллионов возмутительной суммой, которая никому не поможет. Семью все равно не вернуть к жизни, а переезд и так уже отремонтировали. По мнению Джейка, в середине своего заключительного слова Гарри Рекс выдохся — потому, вероятно, что сам он прямо-таки жаждал девяти миллионов и чувствовал себя глупо, силясь отрицать эту очевидность.
Затем «судья» Уилбэнкс зачитал присяжным инструкции и попросил их обратить пристальное внимание на юридическое понятие корпоративной халатности. В случае решения о вине железной дороги выплата истцу будет урезана ввиду небрежности, проявленной Тейлором Смоллвудом, если они признают, что была проявлена и она. Он напомнил, что на реальном процессе лимит времени отсутствует, тогда как сегодня они ограничены всего одним часом. Порсия отвела присяжных в совещательную комнату и предложила всем кофе.
Джейк, Гарри Рекс, Мюррей Сайлерберг и Нейт Фитерс собрались вокруг стола ответчиков и приступили к разбору процесса. Люсьен махнул рукой и ушел. Присяжные, по крайней мере, получали за этот день по 300 долларов, а он — ничего.
Через сорок пять минут Порсия вернулась в совещательную комнату. Старшина присяжных сообщил, что жюри раскололось: девять проголосовали в пользу истца, двое — в пользу железной дороги, еще двое воздержались. Большинство высказалось за выплату 4 миллионов, урезанных, впрочем, вдвое из-за небрежности самого Тейлора Смоллвуда. За штраф проголосовали только трое из девяти.
Джейк пригласил всех присяжных присоединиться к обсуждению, добавив, что желающие могут удалиться. Они честно заработали свои деньги, он им признателен. Сначала никто не ушел, все были готовы поговорить. Адвокат объяснил, что в гражданском процессе с участием двенадцати присяжных для вынесения вердикта достаточно девяти голосов. Не то, что в уголовном, где требуется полное единодушие. Один присяжный спросил, обязана ли железная дорога держать своего сотрудника в зале на протяжении всего процесса. Джейк ответил утвердительно: сотрудник будет сидеть за этим самым столом и выступать по просьбе судьи с показаниями.
Другого присяжного смутили показания доктора Самсона об экономических потерях. Гарри Рекс заметил, что тоже смущен, и захихикал.
Третий осведомился, какая часть затребованных с ответчика денег пойдет адвокатам истца. Джейк как мог уклонился от прямого ответа, сказав, что их контракт с семьей имеет конфиденциальный характер.
Четвертый поинтересовался, сколько и кто платит экспертам.
Пятый задал вопрос о страховом покрытии издержек железной дороги. Джейк ответил, что компания застрахована, но в суде нельзя раскрывать подробности.
После этого двое ушли, но остальные остались. Джейк, договариваясь об использовании зала, дал слово выключить свет в пять часов; о том, что пора закругляться, ему сообщила Порсия. Они спустились по той же служебной лестнице. Джейк сердечно поблагодарил своих «присяжных». Судя по виду, приобретенный опыт пришелся им по нраву.
Через полчаса Джейк вошел через заднюю дверь в здание, где располагался кабинет Гарри Рекса, и увидел его в комнате для заседаний, со стаканом холодного пива в руке. Он достал из холодильника пиво для себя, и они устроились в креслах в библиотеке. Оба были в приподнятом настроении после репетиции процесса и вынесенного на нем вердикта.
— Девятеро проголосовали за два миллиона, — порадовался Джейк лже-победе.
— Ты им понравился, я видел это по их глазам, они смотрели на тебя, не отрываясь.
— Наши настоящие эксперты лучше их, сестра Сары Смоллвуд своими показаниями выжмет из всех слезу.
— А если вдобавок потрепать как следует сотрудника компании, то нам может обломиться даже более двух миллионов.
— Я бы согласился и на два.
— Знаешь, Джейк, сейчас мне и паршивый миллион пришелся бы впору.
— «Паршивый миллион»! В этом округе еще не слышали о вердиктах на данную сумму.
— Не жадничай. Сколько мы должны на сегодня?
— Шестьдесят девять тысяч.
— Предположим, они предложат миллион. Вычтем расходы. Сорок процентов остатка — это сколько, триста семьдесят тысяч? Делим на двоих, получаем по сто восемьдесят пять каждый. Ты бы сейчас согласился просто положить в карман сто восемьдесят пять тысяч?
— Нет, хотелось бы больше!
— Мне тоже.
Они, дружно смеясь, отхлебнули пива. Гарри Рекс вытер рот и произнес:
— Надо проиграть это в Джексоне. Что сказал бы Шон Джилдер, выяснив, что пробное жюри отписало нам в Клэнтоне, в том же самом зале суда, два миллиона?
— Вот бы услышать! Что ты предлагаешь?
— Начнем с Уолтера Салливана. Пусть знает и не задается. Слухи разносятся быстро.
— Только не в этом городе.
21
Картина столкновения легкового автомобиля массой три тысячи фунтов с колесной группой груженого товарного вагона массой семьдесят пять тонн производила ужасное впечатление. Как только первые прибывшие на место происшествия сотрудники службы спасения установили, что все четверо в машине мертвы, суматоха уступила место усилиям по извлечению наружу тел. Полицейских и спасателей съехалось более двух десятков, тут же находились посторонние, оказавшиеся рядом и не сумевшие проехать мимо. Сотрудник полиции штата сделал серию фотографий, доброволец из местной пожарной бригады израсходовал четыре кассеты пленки, снимая извлечение тел и наведение порядка на месте катастрофы.
В начале досудебной стадии Джейк получил все фотографии и увеличил их. Более трех месяцев он упорно собирал имена ликвидаторов аварии и зевак, наблюдавших за их усилиями. Опознать пожарных, полицейских и медиков не составляло труда. Джейк посетил три добровольных пожарных команды в округе и еще две в самом Клэнтоне. На его запрос ответили буквально все.
Гораздо сложнее было с опознанием обычных прохожих. Он искал очевидцев, людей, хотя бы что-то знавших. Хэнк Грейсон, единственный зарегистрированный очевидец, показал, что за ним ехала, кажется, другая машина, но уверен в этом он не был. Джейк перебрал фотографии и постепенно собрал фамилии всех побывавших на месте аварии. Большинство — местные, из округа Форд, и многие из них признались, что примчались, услышав на своих радиоустройствах переговоры полицейских. Минимум десяток человек были ночными путешественниками, застрявшими около переезда на три часа, потраченные на спасательные работы. Джейк отследил каждого из них. Ни один не оказался свидетелем аварии, большинство прибыли гораздо позже.
Но на шести фотографиях фигурировал лысый белый мужчина, выглядевший около переезда не слишком уместно. Около пятидесяти лет, темный костюм, белая рубашка, темный галстук — откуда взялся этакий щеголь в сельском округе Форд в пятницу вечером? Он стоял в толпе людей, наблюдавших, как пожарные режут автомобиль, чтобы извлечь оттуда четырех мертвецов. Не было похоже, чтобы он был с кем-то знаком. Джейк спросил первых примчавшихся на место, кто он такой, но никто мужчину не опознал. Он стал для Джейка загадочным незнакомцем в темном костюме.
Мелвина Кокрена, жившего в четверти мили от переезда, в ту ночь разбудили сирены. Он оделся, вышел, увидел у подножия холма столпотворение и схватил видеокамеру. Направляясь к месту происшествия с включенной камерой, он проходил мимо припаркованных на одной обочине автомобилей. Само место снимал почти час, пока не сел аккумулятор камеры. Джейк получил кассету и несколько часов просматривал запись, кадр за кадром. Мужчина в темном костюме фигурировал в нескольких эпизодах; в процессе наблюдения за трагедией ему несколько раз становилось скучно, и он явно сожалел, что не может ехать дальше.
По пути от своего дома Мелвин миновал одиннадцать припаркованных автомобилей. Джейк сумел разглядеть номерные знаки на семи из них, остальные тонули в тени. Пять из семи были из округа Форд, одна — из округа Тайлер, последняя — из штата Теннесси. Проявив упорство, он сумел разобраться, кому из толпы принадлежали эти машины.