— Вообще-то нет. Мне ни один не нравился. Я ненавижу школу.
Учителя это подтверждали. Они были единодушны во мнении, что Дрю безразличен к учебе, с трудом дотягивает до удовлетворительных оценок, имеет мало друзей, нелюдим, в школе ему некомфортно.
Первое впечатление Карлы походило на то, что ей описывал Джейк. Этому пареньку трудно было дать шестнадцать лет, скорее тринадцать. Субтильный, тощий, с давно не стриженной копной светлых волос. Неуклюжий, робкий, не смотрит в глаза. Не верилось, что он совершил такое ужасное преступление.
— Что ж, — сказала Карла, — многие ребята ненавидят школу. Но без образования нельзя. Давай договоримся, что у нас с тобой не школа. Назовем это частным наставничеством. Я хочу уделять каждому предмету по полчаса и давать тебе домашние задания.
— «Домашнее задание» звучит по-школьному, — усмехнулся Дрю. Все трое рассмеялись. Джейк усмотрел в этом крохотный прорыв, первую попытку своего клиента пошутить.
— Наверное. С чего бы ты желал начать?
Он пожал плечами:
— Мне безразлично, вы — учитель.
— Тогда начнем с математики.
Дрю нахмурился, Джейк пробормотал:
— Я тоже в ней не силен.
Карла вынула из сумки тетрадь и положила на стол. Достав из нее листок, она сказала:
— Тут десять базовых примеров, хочу, чтобы ты их решил. — Карла дала Дрю карандаш. Это были простейшие примеры на сложение, любой пятиклассник решил бы их в считанные минуты.
Чтобы снизить давление на парня, Джейк достал из портфеля папку и углубился в чтение какой-то юридической казуистики. Карла стала листать учебник истории. Дрю приступил к решению примеров, не выказывая никакого рвения.
Учился он, мягко говоря, неровно. Парень уже успел поменять не менее семи школ в разных округах и штатах. Дважды его отчисляли, несколько раз переводили. Он пожил в трех приемных семьях, в одном сиротском приюте, в двух семьях родственников, в арендованном трейлере, четыре месяца провел в колонии для несовершеннолетних (за кражу велосипедов), вкусил бездомной жизни, в которой не было места школе. Самым стабильным периодом было время от одиннадцати до тринадцати лет, когда его мать отбывала тюремный срок, а их с Кирой отправили в баптистский приют в Арканзасе, где было хорошо и безопасно. После досрочного освобождения Джози забрала детей, и семья продолжила скитаться.
С письменного согласия матери Порсия прилежно изучила оценки Дрю и Киры, составив две короткие и печальные биографические справки.
Джейк, изображавший вдумчивое чтение, на самом деле размышлял о том, какой значительный путь проделал его клиент за истекшие одиннадцать недель. На их первых встречах Дрю пребывал в ступоре, потом стал цедить хотя бы какие-то слова, провел две недели в Уитфилде, вынужденно смирился с безотрадным сидением в одиночке и теперь уже мог поддерживать подобие беседы и даже спрашивал о своем будущем. Почти не приходилось сомневаться, что ему помогают антидепрессанты. А также и доброе отношение Зака, одного из надзирателей, иногда уделявшего ему внимание. Зак носил парню шоколадные пирожные, которые пекла его жена, и комиксы; он дал Дрю колоду карт и научил играть в кункен, в покер и в очко. В часы затишья Зак заглядывал к Дрю и играл с ним партию-другую. Он был противником одиночного заключения.
Джейк заглядывал к Дрю почти ежедневно. Они часто играли в карты и говорили о погоде, девчонках, друзьях, детских играх. О чем угодно, кроме убийства и суда.
Адвокат до сих пор не был готов задать своему клиенту важнейший вопрос: «Ты знал, что Кофер насиловал Киру?» Не мог, поскольку не был готов к ответу. Если да, то появлялся мотив мести, а месть означала, что Дрю действовал с расчетом защитить сестру. А расчет был равен преднамеренности, из чего вытекал смертный приговор.
Вероятно, он так никогда и не задаст этот вопрос. У него все еще возникали серьезные сомнения, надо ли заставлять Дрю выдерживать вялый перекрестный допрос в исполнении окружного прокурора.
Наблюдая, как он решает арифметические примеры, Джейк не представлял, как отдать парня на растерзание перед присяжными. У адвоката всегда оставалось право тянуть с этим решением до последней минуты. Штат Миссисипи не требовал от защиты раскрывать до суда, выступит ли подзащитный с показаниями. Джейк намекал судье Нузу и Лоуэллу Дайеру, что Дрю не выступит, но это была ловушка, попытка принудить обвинение вызвать свидетелем Киру. Кроме брата, в этом деле она являлась единственным очевидцем.
— Вот, — сказал Дрю и отдал Карле листок. Та с улыбкой протянула ему другой.
— Хорошо, теперь попробуй решить вот эти. — Примеры тоже были на сложение, но немного посложнее.
Пока он пыхтел, Карла проверила первое упражнение. Дрю ошибся четыре раза из десяти. Впереди ее ждал непочатый край работы.
Через час, когда вернулся сержант Бафорд, Джейк уже собирался уходить. Он попросил Дрю встать, твердо пожать ему руку и попрощаться. Карла в это время готовилась к короткому уроку об индейцах, когда-то живших в их штате.
Джейк ушел из тюрьмы пешком и прошагал три квартала до площади, где у него была назначена встреча, от которой он с радостью уклонился бы. Войдя в банк «Секьюрити», Джейк пять минут прождал в вестибюле, а потом оказался в просторном кабинете, где его ждал Стэн Эткеведж — само радушие. Они поприветствовали друг друга, как добрые друзья, хотя оба опасались предстоящего разговора.
— Не будем ходить вокруг да около, Стэн, — произнес Джейк.
— Хорошо. Послушай, я уже упоминал, теперь этот банк не тот, что два года назад. Тогда его владельцы были местными, и Эд предоставлял мне много свобод. Я мог делать почти все, что хотел. Но, как ты знаешь, Эд продал свою долю и отошел от дел, а новые владельцы из Джексона ведут другую политику.
— Мы это обсуждали.
— Приходится повторяться. Много лет мы были хорошими друзьями, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе помочь. Но я теперь дергаю не за все веревочки.
— Сколько они хотят?
— Им не нравится этот кредит, Джейк. Не нравится одалживать на судебные тяжбы. Они называют это «деньгами на правонарушение» и сначала вообще отказали. Я уговорил их, объяснил, что ты знаешь, что делаешь, и уверен в успехе «Смоллвуда». Теперь, когда дело лопнуло, они считают, что были правы. Они хотят половину от семидесяти тысяч, причем поскорее.
— Это подводит нас к моей просьбе о рефинансировании. Если банк переоформит мою закладную на дом и выдаст дополнительный кредит, то у меня появятся деньги. Я погашу кредит на тяжбу и останусь в деле.
— Их тревожит твой подход к проблемам. Они проверили твое финансовое положение и насторожились.
Джейк представил, как важные банкиры изучают его финансы, хмуро тычут пальцами в статью «доходы», и разозлился. Он ненавидел банки и много раз давал себе слово не иметь с ними дела. Но сейчас это просто невозможно.
Стэн продолжил:
— В прошлом году ты заработал «грязными» девяносто тысяч, а «чистыми», до налогов — пятьдесят.
— Знаю, можешь мне поверить. Зато в позапрошлом «грязными» было сто сорок. Сам знаешь, как это — привлекать клиентуру в маленьком городке. У всех адвокатов на этой площади, за исключением Салливанов, случаются взлеты и падения.
— Верно, но в позапрошлом году ты разжился гонораром за тяжбу из-за завещания Хаббарда.
— Не хочу с тобой спорить, Стэн. Два года назад я купил дом у Уилли Трейнера за двести пятьдесят тысяч, для Клэнтона это много, но и дом немаленький.
— Потому я и одобрил кредит. Однако люди в Джексоне скептически относятся к твоей оценке стоимости дома.
— Мы оба знаем, что оценка справедливо высокая. Держу пари, эти паршивцы там, в Джексоне, живут в домах, тянущих на гораздо больше, чем на триста тысяч.
— Это бесполезный разговор, Джейк. Они отвергли новую закладную. Мне очень жаль. Будь моя воля, я бы одобрил кредит тебе, довольствуясь только твоей подписью, без всяких поручителей.
— Лучше не будем, Стэн. Ты ведь банкир.
— Я твой друг, Джейк, и мне больно тебя огорчать. Ноль. Новой закладной не будет.
Джейк уныло вздохнул и почти пожалел друга, долго не отводя от него взгляд. Наконец он произнес:
— Ладно, поищу иные возможности. Когда они хотят деньги?
— У тебя есть две недели.
Джейк удрученно покачал головой.
— Придется зачерпнуть из мелкой лужицы моих сбережений.
— Мне жаль.
— Знаю, ты этого не хочешь. Не кори себя. Я как-нибудь выкарабкаюсь.
Они пожали друг другу руки, и Джейк с облегчением покинул банк.
Он пробежал по дорожкам позади банка, чтобы ни с кем не столкнуться, и уже через несколько минут ввалился в свою контору. Там его ждали очередные дурные вести.
Перед столом Порсии сидела Джози. Обе пили кофе и как будто вели приятную беседу. Джози не позаботилась договориться о встрече, а у Джейка не было настроения снова вести разговоры. Но выпроводить ее он не смог. Она поднялась следом за ним наверх и там села напротив, за его неприбранный стол. Началось с разговора о Дрю. Джейк доложил, что Карла с ним в тюрьме проводит первый урок. Немного преувеличив, добавил, что Дрю нравится, когда к нему внимательны. Дальше речь зашла о Кире. Джози сказала, что она нелюдима, скучает, напугана. Трижды в неделю миссис Голден из церкви приезжает учить ее. Она оставляет Кире домашнее задание, благодаря чему та отчасти занята. Чарльз и Мэг Макгерри заглядывают к девочке через день. Джози перестала посещать церковь, потому что Кира уже не могла ходить туда с ней — у нее был заметен живот, а их тайну следовало сохранить.
Джози достала из сумочки письма.
— Два, из больницы, — объяснила она, — местной и той, что в Тупело, одно от врача. С нас требуют шестнадцать тысяч долларов с мелочью и, конечно, угрожают. Что мне делать?
Джейк проверил, не ошиблась ли Джози в сумме, и в который раз удивился стоимости медицинских услуг.
— Я работаю уже в трех местах, — продолжила она, — всюду за минимальную зарплату, мы еле сводим концы с концами, эти счета нам не потянуть. Плюс в моей машине надо менять трансмиссию. Если она сломается на ходу, нам конец.