— Вы намерены вызвать сегодня этих людей в суд? — осведомился Нуз.
— Нет, сэр. Их показания даны исчерпывающе и содержат все, что они могли бы озвучить в суде.
— Я прочитал также вашу довольно пространную пояснительную записку. Можете что-нибудь добавить к ней?
— Нет, сэр, там все подробно изложено.
Нуз, совсем как судья Этли, терпеть не мог тратить время на адвокатов, испытывавших потребность повторять в прениях сторон то, что уже изложили письменно. Зная это, Джейк не собирался ступать на опасную территорию. Его записка была 30-страничным шедевром, на который Порсия потратила не одну неделю. В нем она отследила историю переноса мест проведения судебных процессов не только в Миссисипи, но и в более прогрессивных штатах. Подобное происходило нечасто, и она доказывала, что положительных решений о переносе недостаточно, следствием чего становятся несправедливые судебные приговоры. Тем не менее Верховный Суд штата почти никогда не отменял решения судей в судах первой инстанции.
Лоуэлл Дайер придерживался иного мнения. В ответ на ходатайство Джейка он подал собственный комплект письменных показаний под присягой, в общей сложности восемнадцать, в том числе настоящую перекличку твердых поборников закона и порядка, больше склонявшихся к вердикту о виновности, чем к возможности отбора непредвзятого жюри. Его шестистраничная пояснительная записка опиралась на прецеденты и не содержала ни малейшей отсебятины. Закон был на его стороне, на что Дайер и указывал.
— Вы намерены вызывать свидетелей, мистер Дайер? — спросил Нуз.
— Только если это сделает защита.
— В этом нет необходимости. Я приму вопрос к рассмотрению и в скором будущем вынесу решение. Перейдем к следующему ходатайству. Мистер Брайгенс.
Прокурор сел, а Джейк произнес:
— Ваша честь, мы ходатайствуем о снятии обвинения в тяжком убийстве на том основании, что оно нарушает содержащийся в Восьмой поправке запрет на жесткое и неординарное наказание. Два и более года назад это обвинение не было бы предъявлено, поскольку Стюарт Кофер не был убит при исполнении служебных обязанностей. Как вам известно, в 1988 году наши уважаемые законодатели в ошибочном стремлении ужесточить борьбу с преступностью и чаще казнить приняли закон об оптимизации вынесения смертных приговоров. Ранее убийство сотрудника органов правопорядка признавалось преступлением, наказуемым смертной казнью, только если он находился при исполнении. Смертная казнь существует в тридцати шести штатах, и в тридцати четырех из них сотрудник должен находиться при исполнении, чтобы преступнику вынесли столь суровый приговор. Штат Миссисипи, стараясь брать пример с Техаса и чаще казнить, решил расширить спектр преступлений, караемых смертью. Для вынесения смертного приговора требуется не только убийство, но и еще что-то. Убийство плюс изнасилование, ограбление, похищение человека. Убийство ребенка. Заказное убийство. По новому же, вредному положению сюда причислено и убийство сотрудника не при исполнении. Однако у сотрудника правоохранительных структур, не находящегося при исполнении своих обязанностей, тот же статус, что у любого гражданина. Расширенная трактовка, принятая сейчас в Миссисипи, нарушает Восьмую поправку.
— На эту тему еще должен высказаться Верховный Суд США, — напомнил Нуз.
— Да, но дело, подобное этому, могло бы побудить суд признать новый закон недействительным.
— Не уверен, что я уполномочен отменять законы, мистер Брайгенс.
— Понимаю, Ваша честь, но вы не можете не замечать несправедливость этого закона, и в вашей власти аннулировать на данном основании предъявленное обвинение. В этом случае штату придется переквалифицировать обвинение в сторону смягчения.
— Мистер Дайер?
Лоуэлл встал из-за своего стола и сказал:
— Закон есть закон, он записан в кодексах, Ваша честь. Все просто. Законодатель вправе издавать любые законы, и наш долг — следовать им. Пока закон не изменен или не отменен судом более высокой инстанции, у нас нет выбора.
— Выбор есть. Вы выбираете содержание обвинения и положение закона, по которому его формулируете, — возразил Джейк. — Никто не заставляет вас обвинять подсудимого в убийстве, караемом смертью.
— Именно смертью, мистер Брайгенс. Это хладнокровное убийство.
— Термин «хладнокровное убийство» в кодексах не фигурирует, мистер Дайер. Давайте обойдемся без сенсационных определений.
— Джентльмены, — повысил голос Нуз, — я ознакомился с пояснительной запиской по этой теме и не намерен аннулировать обвинение. Оно соответствует действующему законодательству, согласны мы с ним или нет. Ходатайство отклонено.
Джейк не удивился. Но для того, чтобы подать позднюю апелляцию по этому пункту, он должен был зафиксировать его сейчас. Джейк давно смирился с тем, что будет подавать апелляции по делу Дрю много лет, и немалую часть наработок для этого требовалось сделать до процесса. Правомерность обсуждаемой нормы еще не признавалась Верховным Судом США, однако все указывало на то, что без этого не обойдется.
Нуз пошуршал бумагами и спросил у адвоката:
— Что дальше?
Порсия подала Джейку еще одну пояснительную записку, и он продолжил:
— Ваша честь, мы просим суд до начала судебного разбирательства перевести обвиняемого в учреждение для несовершеннолетних. Он уже два с половиной месяца находится в заключении в окружной тюрьме, неподходящем месте для подростка шестнадцати лет. В учреждении для несовершеннолетних он, по крайней мере, будет содержаться вместе с другими несовершеннолетними и иметь какое-то общение. Что еще важнее, там он сможет продолжить образование. Сейчас он отстает от программы по меньшей мере на два года.
— Я думал, что разрешил частного репетитора, — сказал Нуз, глядя поверх очков для чтения, навечно утвердившихся на кончике его длинного повисшего носа.
— Это лишь несколько часов в неделю, Ваша честь, и такого количества недостаточно. Я хорошо знаком с репетитором, которая считает, что уроки должны проводиться ежедневно. Сейчас он плохо успевает, дальше будет только хуже. Я говорил с директором учреждения в Старквилле, он заверил меня, что там обвиняемый будет помещен под надежную охрану. Вероятность побега исключена.
Нуз нахмурился и взглянул на окружного прокурора:
— Мистер Дайер!
Лоуэлл встал.
— Ваша честь, я обратился к директорам всех трех учреждений для несовершеннолетних в штате и узнал, что ни в одном из них не содержатся обвиняемые в преступлениях, караемых смертью. Наша система так не работает. Обвиняемого в подобном преступлении всегда содержат в том самом округе, где оно было совершено. Мистера Гэмбла будут судить как взрослого.
— У взрослых законченное образование, Ваша честь, — заметил Джейк. — У сидящих в окружной тюрьме может появиться потребность продолжить его, но тут уж ничего не поделаешь. Иной вопрос — этот обвиняемый. Если его отправят в Парчман, то некоторое обучение будет там возможно, однако, уверен, недостаточное.
— Там его будут тщательно охранять, — сказал Дайер. — Это специальное место для тех, чье преступление карается смертью.
— Его пока не осудили. Почему не поместить его вместе с другими несовершеннолетними и не предоставить, по меньшей мере, возможность учиться в школьном классе? В кодексах нет ничего, что бы это исключало. Верно, таких обвиняемых обычно содержат в их родных округах, но законом это не предусмотрено. Решение остается за судом.
— Подобного еще не бывало, — возразил Дайер. — С какой стати идти на исключение теперь?
— Джентльмены! — снова прервал дебаты Нуз. — Я не намерен переводить обвиняемого в другое место. Ему вынесено обвинение как взрослому, судить его будут тоже как взрослого. Обращение с ним соответствующее. Ходатайство отклонено.
И снова Джейк не удивился. Он ожидал, что судья Нуз будет председательствовать на справедливом суде, не делая поблажек ни одной из сторон, поэтому просить у него благосклонности на данном этапе было напрасной тратой времени.
— Что дальше, мистер Брайгенс?
— Это все, что сейчас есть у защиты, Ваша честь. У мистера Дайера имеется еще одно досудебное ходатайство. Я предлагаю рассмотреть его отдельно, в кабинете судьи.
— Я согласен, Ваша честь, — кивнул Дайер. — Это непростая тема, которую не следовало бы рассматривать в открытом заседании, во всяком случае, сейчас.
— Хорошо. Заседание завершено. Встретимся в кабинете судьи.
Возвращаясь к своему столу, Джейк бросил украдкой взгляд на Кофера. Будь у Эрла ружье, он бы открыл пальбу.
Нуз снял мантию и опустился на свой «трон» в конце стола. По одну сторону сели Джейк, Либби и Порсия, по другую — Лоуэлл Дайер и его ассистент, ветеран прокурорской службы Д. Р. Масгроув. Сбоку расположилась протоколистка суда со своей машинкой и магнитофоном.
Нуз закурил трубку, не удосужившись открыть окно, и набрал в рот дыма, глядя на пояснительную записку.
— Весьма удручающе, — со вздохом заметил он.
Ходатайство подал Дайер, он и заговорил первым:
— Ваша честь, мы хотим ограничить некоторые показания на суде. Очевидно, что убийство было совершено после отвратительной драки между Джози Гэмбл и Стюартом Кофером. Мы не вызовем ее свидетелем, защита же непременно это сделает. Следовательно, ей будут задавать вопросы об этой и о прежних драках, как, не исключено, и о другом физическом насилии со стороны покойного. Есть риск превращения суда в цирк, когда защита устроит судилище над Стюартом Кофером. Самого его там не будет, он не сможет оправдаться. Это несправедливо. Штат хотел бы досудебного постановления о строгом ограничении показаний на тему о якобы причинявшихся побоях.
Нуз проглядывал ходатайство и приложенное Дайером пояснение, хотя уже читал то и другое.
— Мистер Брайгенс?
Либби откашлялась.
— Ваша честь, можно мне?
— Конечно.
— Репутация погибшего — всегда объект нападок, особенно в ситуациях вроде этой, характеризовавшейся применением насилия. — Она выражалась ясно, с отменной дикцией, шотландский акцент делал ее речь еще убедительнее. — В нашем пояснении прослеживается история данной темы в этом штате на протяжении десятилетий. Показания о репутации погибшего как склонного к насилию исключались редко, особенно когда объектом насилия становился сам обвиняемый.