— Вероятно.
— Номерной знак 442ECS. Кое-кто видел, как эта машина отъезжала от магазина «Крогер» примерно в девять часов вечера в понедельник. Не иначе, за рулем сидел кто-то другой?
— Я мог одолжить машину приятелю.
— Как имя приятеля?
— Запамятовал.
— Что это за шишка у тебя на лбу? А под пластырем? Уж не швы ли?
— Они самые.
— Откуда?
— Ударился о полку у себя в гараже.
— Чертовы полки, вечно они мешают пройти! Ну-ка, Мик, похоже это на результат столкновения с гаражной полкой?
Суэйз шагнул к Сесилу и уставился на его лоб.
— Пожалуй, нет. Это больше смахивает на удар банкой томатного соуса весом в четырнадцать унций. Такое случается сплошь и рядом.
— Точно, — поддержал коллегу Мосс Джуниор. Он медленно снял с пояса наручники и нарочито громко ими лязгнул.
Сесил вздохнул и уставился на наручники.
— Одно дело просто нападение, и совсем другое — с тяжкими последствиями, — продолжил Мосс Джуниор. — За простое положено до двух лет в тюрьме, а при тяжких последствиях светит двадцатка.
— Полезная информация.
— Лучше запиши, а то у тебя провалы в памяти. Двое на одного с намерением нанести серьезные телесные повреждения — это и есть отягчающие. И кажется пахнет Парчманом. Кто позаботится о твоей жене и троих детях, пока ты будешь мотать срок?
— Ничего я не буду мотать.
— Это уже не тебе решать. Джейк тебя опознал, человек с пистолетом видел, как твой пикап уезжал с места преступления.
У Сесила опустились плечи, он стал озираться.
— Он меня даже не знает.
— Он видел тебя в суде. «Младший Кофер с рыжей бороденкой» — так он сказал. С Барри мы уже потолковали, у него бороденка черная, а не рыжая. Вы бы покупали одинаковые лезвия, что ли.
— Это я тоже запишу.
— Приговор будет выносить судья Омар Нуз, он в нашем Джейке души не чает и очень переживает, что одного из его адвокатов сильно поколотили из-за дела, разбираемого в его суде. Он сурово покарает тебя.
— Не пойму, о чем вы тут толкуете.
— Мы доложим шерифу, и он завтра же прикажет нам вернуться и произвести арест. Ты где предпочитаешь: здесь или дома, на глазах у детей?
— Я приглашу адвоката.
— Не в этом округе. Тут ты не найдешь адвоката, готового злить судью Нуза. Так где, здесь или дома?
Сесил перестал изображать крутого парня.
— Что «здесь или дома»?
— Где провести арест? Мы отвезем тебя в следственный изолятор, оформим, запрем в камеру. Залог назначат порядка десяти штук, так что наберешь штуку наличными — выйдешь под залог. Здесь или дома?
— Лучше здесь.
— Тогда до завтра.
Физиотерапевтом оказалась сильная властная особа по имени Марлен, сразу проявившая интерес к половым органам Джейка. Он наотрез отказался. Она развеселилась, и Джейк заподозрил, что над ним потешается вся больница. Неужели тут невозможно сохранить приватность?
Поддерживаемый с одного боку Карлой, он сумел осторожно повернуться и свесить ноги с койки.
— Вас не выпишут, пока вы не сможете пройти до двери и обратно, — с вызовом предупредила его Марлен.
Она взяла его за одну руку, Карла — за другую, и Джейк сполз с койки так, чтобы коснуться босыми ступнями холодного линолеума на полу. От приступа боли, пронзившей ребра, шею и голову, он состроил жалкую гримасу. Его пробила дрожь, от неуверенности Джейк закрыл глаза и стиснул зубы. Шажок, другой…
— Отпустите… — прошептал он.
Обе женщины послушались, и Джейк самостоятельно зашаркал к двери. Распухшие яички так болели, что он не мог изобразить даже подобия нормальной походки, слегка выпрямиться, приосаниться. Раскачиваясь, Джейк дохромал до двери, схватился за ручку, гордо развернулся и сделал восемь шагов обратно до своей постели.
— Видели? Можете выписывать.
— Какой вы прыткий, ковбой. Ну-ка, повторите!
На слабых, подкашивающихся ногах Джейк опять добрался до двери и вернулся. Как ни больно было перемещаться, в него вселяла силы возможность не лежать на спине и делать что-то хотя бы отдаленно нормальное. Полюбовавшись, как он исполняет четвертый круг, Марлен спросила:
— Не желаете помочиться?
— Нет.
— А вы помочитесь. Посмотрим, доберетесь ли вы самостоятельно до туалета.
— Вы придете посмотреть?
— Нет.
Джейк доковылял до двери ванной комнаты, вошел, заперся. Задрал полы халата и зажал их подбородком. Медленно опустив голову, чтобы взглянуть на свое чудовищное хозяйство, он захохотал во все горло, не поверив глазам. Хохот был похож на рев, и Карла заколотила в дверь.
Днем в среду Джейк сидел на своей больничной постели, в ногах у него пристроилась Карла. Они смотрели по телевизору новости. В дверь постучали, Джейк еще не сказал «войдите», а дверь уже открылась. К пострадавшему снова пожаловали Оззи и Мосс Джуниор. Карла выключила на телевизоре звук.
— Доктор говорит, что завтра утром тебя выпишут, — произнес шериф.
— Давно пора, — пробурчал Джейк.
— Рад это слышать. Тебе лучше?
— На сто процентов.
— А выглядишь паршиво, — усмехнулся Мосс Джуниор.
— Спасибо. Не все сразу.
— Ближе к делу, ребята, — поторопила копов Карла, пересела на другой край постели и уставилась на них. Оззи кивнул, и Мосс Джуниор начал:
— Сегодня утром мы были у Сесила Кофера, застали его на работе. У него на лбу здоровенная шишка. Ясное дело, он все отрицает, но это его работа, больше некому. Завтра мы его арестуем.
— Я не буду подавать в суд, — заявил Джейк.
Оззи посмотрел на Карлу, та кивнула. Было понятно, что супруги обсудили этот вопрос и приняли решение.
— Да ты что, Джейк! — воскликнул Оззи. — Нельзя оставлять такое безнаказанным. Они могли убить тебя.
— Не убили же. В общем, в суд не подаю.
— Почему?
— Не хочу возиться, Оззи. У меня и так сейчас полно забот. И семью жаль, хватит с них. Я быстро поправляюсь и хочу все забыть.
— Сомневаюсь. Однажды в Мемфисе на меня напала банда уродов, попинали будь здоров. Так я до сих пор помню каждый пинок.
— Я все решил, шериф. Дела не будет.
— Ты же знаешь, я все равно могу арестовать его.
— Не стоит. Если я не дам показаний, ты не сможешь изобличить его. Просто вели Коферам оставить меня в покое: не звонить, не угрожать, не пытаться запугивать. Если еще раз хотя бы бровью поведут в мою сторону, я дам показания под присягой и подам на них в суд. Пусть над ними висит эта угроза, договорились?
Оззи пожал плечами. Спорить с Джейком не было смысла.
— Если тебе так хочется…
— Да. Предупреди эту семейку, что я вооружен и имею разрешение на оружие. Они больше не застанут меня врасплох. Посмеют приблизиться — дорого поплатятся.
— Остынь, Джейк, — посоветовала Карла.
Третью, последнюю ночь в больнице Джейк провел один. У Карлы от лежания на раскладушке разболелась спина, и он уговорил ее съездить за дочерью и переночевать с ней дома. В девять часов вечера они позвонили ему и пожелали спокойной ночи.
Но снотворное не подействовало, обезболивающее тоже. Джейк попросил у медсестры что-нибудь посильнее, но та сказала, что он уже получил все необходимое. Вторая таблетка снотворного дала обратный эффект: в 2 часа ночи сна не было ни в одном глазу. Болевой шок ослаб, отек спадал, но Джейк понимал, что еще долго останется скованным, слабым, будет страдать от боли. Кости и мышцы срастутся, заживут, но насчет страха, ужаса он не был так же уверен. То он становился самим собой — собранным, деловитым, сосредоточенным, то опять валился на спину, словно его вновь нещадно били в лицо и куда попало. Миновало уже двое суток, а Джейк никак не мог освоиться с тем, что все это реально произошло. Дважды нападение возвращалось к нему в ночных кошмарах во всех подробностях, и он с ужасом смотрел на страшное лицо человека, награждающего его безжалостными ударами, ощущал затылком асфальт, всем телом — один удар за другим.
На память пришла Джози, и он поразился способности человека выживать в условиях постоянной физической опасности. Джейк-то был мужчиной шести футов роста и весом 180 фунтов, способным устоять после первой серии ударов и рухнуть только после второй. Джози весила не более 120 фунтов и не имела шанса выстоять, когда на нее набрасывался негодяй вроде Кофера. Представить ужас, который испытывали ее дети, слышавшие, как избивают их мать, было выше его сил.
34
Доктора Макки, заглянувшего к нему на утреннем обходе, Джейк встречал стоя. Выйдя на середину палаты, он пытался завести руки за голову. Больничный халат лежал поперек кровати, на нем была футболка и спортивные штаны — наибольшего размера, который смогла найти Карла. Джейк обулся в кроссовки, словно приготовился к утренней пробежке.
— Что вы делаете? — поинтересовался врач.
— Растягиваюсь. Я уезжаю. Готов подписать бумаги.
— Сядьте, Джейк!
Он попятился к постели и опустился на самый край. Врач осторожно размотал повязку у него на голове, проверил швы и произнес:
— Снимем их примерно через неделю. С носом больше ничего сделать нельзя, пусть заживает. Его поправили. Останется горбинка, но это ничего.
— Мне не нужен крючковатый нос, доктор.
— Будете выглядеть бывалым субъектом, — пошутил Макки, откладывая в сторону бинт. — Как ваши ребра?
— На месте.
— Встаньте и спустите штаны.
Джейк подчинился и заскрежетал зубами, когда врач попытался со всей деликатностью осмотреть его половые органы.
— Растут… — пробормотал тот.
— Когда я смогу заняться сексом?
— Вот доедете до дому, тогда и…
— Серьезно.
— Годика через два. Я вас отпущу, Джейк, но будьте осторожны. Выздоровление потребует времени.
— Куда еще осторожнее! Я с этими штуковинами лишнего шага сделать не могу.
Войдя в палату, Карла застала мужа за натягиванием штанов.
— Все, выписываюсь, — гордо сообщил он ей.
— Забирайте его домой, — сказал Карле доктор Макки. — Еще три дня постельного режима, не менее. Никакой физической активности. С викодином заканчиваем — к нему привыкаешь. В понедельник прошу ко мне на осмотр.