Зак полез в свою сумку и откусил большой кусок от сэндвича с индейкой.
— Вы захватили с собой карты? — спросил Дрю.
— А как же!
— Отлично. «Двадцать одно»?
— Можно, но сначала поешь.
— Помните, что должны мне доллар тридцать?
В двух милях от суда, в центре Честера, команда защиты подкреплялась сэндвичами в совещательной комнате у Морриса Финли. Тот сам был занятым адвокатом и сейчас отсутствовал, что-то утрясая в федеральном суде. Позволить себе роскошь целый день следить за чужим процессом он не мог. То же самое относилось к Гарри Рексу, оставившему свою бедствующую контору без присмотра единственного ее адвоката, но ради процесса Гэмбла он на все махнул рукой. Он, Люсьен, Порсия, Либби, Джейк и Карла быстро ели, обсуждая действия обвинения. Единственным сюрпризом пока стал отказ Нуза позволить полицейскому Брейзилу вернуться к ужасным фотографиям с места преступления.
Оззи выступил неплохо, хотя его попытки скрыть пропажу документов выглядели неубедительно. Это стало небольшой победой защиты, но ее быстро забудут. Факт, что помощники шерифа округа халатно относятся к малозначительным рапортам, утратит важность, когда присяжные вступят в спор о признании вины или невиновности.
В целом, утром штат одержал убедительную победу, но удивления это не вызвало. Дело являлось незамысловатым, без загадок. Вступительная речь Дайера получилась броской и приковала внимание присяжных. Перебирая присяжных по одному, они обсудили их всех. Первые шесть мужчин были готовы уверенно проголосовать за виновность. Джои Кепнер ничего не выдавал ни мимикой, ни жестами. Пять женщин тоже не проявляли симпатии к подсудимому.
Главной их темой за ланчем была Кира. Дайер убедительно доказал, что Дрю совершил преступление. Штат не нуждался в Кире, дело выглядело выигрышным и без нее. Ее слова о том, что Дрю застрелил Стюарта, уже процитировали как веское доказательство.
— Он — прокурор, — проговорил Люсьен, — а эта порода всегда славилась избыточностью. Кира — единственная, кто может свидетельствовать, что слышала выстрел и признание брата в убийстве. Конечно, Дрю мог бы сам это заявить, но только если станет давать показания. Там присутствовала Джози, но она лежала без сознания. Если Дайер не вызовет свидетелем Киру, то присяжные удивятся: почему так? Как же апелляция? А если Верховный Суд штата постановит, что показания Тейтума необходимо исключить как основанные на чужих словах? Не слишком ли это рискованно?
— Вероятно, — отозвался Джейк.
— Ладно, давай скажем, что мы выигрываем на показаниях с чужих слов. Дайера это может насторожить, он решит, что нужна дополнительная гарантия, и вызовет свидетельствовать девчонку.
— Так уж им это необходимо? — спросила Либби. — Разве улик мало?
— Улик много.
— Если Дайер вызовет ее, то он просто придурок, — заявил Гарри Рекс. — Самый настоящий придурок. Дело у него в кармане, почему бы не успокоиться и не подождать, какие шаги предпримет защита?
— Он ее вызовет, получит показания, а потом вступит в бой, когда мы поведем речь о совращении, — предположил Джейк.
— Без совращения никак? — спросила Либби. — Нельзя этого избежать?
— Все зависит от Нуза. Он располагает нашим пояснением. Мы доказываем, на мой взгляд, убедительно, что о совращении нельзя умалчивать. Молчание равносильно ошибке, которую позже придется исправлять.
— Что мы пытаемся выиграть — процесс или апелляцию? — спросила Карла.
— То и другое.
Так они спорили, поглощая невкусные покупные сэндвичи, чтобы побороть голод.
Следующим свидетелем обвинения выступил доктор Эд Маджески, патологоанатом, производивший вскрытие. Дайер протащил его через серию обычных сухих вопросов для проверки профессионализма и сделал упор на том, что за свою тридцатилетнюю карьеру тот произвел две тысячи вскрытий, в том числе трехсот трупов с огнестрельными ранениями. На предложение задать вопросы для проверки рекомендаций патологоанатома Джейк ответил отказом:
— Ваша честь, мы признаем квалификацию доктора Маджески.
Дайер, сопровождаемый Джейком, подошел к судье и шепотом сообщил ему, что штат желает показать четыре фотографии, сделанные при вскрытии. Это было неудивительно: прокурор демонстрировал эти фотографии и на досудебных слушаниях. Тогда Нуз, как водится, отложил решение до суда. Теперь, снова взглянув на фотографии, он покачал головой и сказал не в микрофон:
— Лучше не стоит. Жюри уже насмотрелось на кровь. Протест защиты принят.
Было ясно, что Его чести отвратительны жуткие фотографии с места преступления.
Дайер вывел на экран больше подходящую для мультфильма схему человеческого тела. Целый час доктор Маджески рассуждал об очевидном. Злоупотребляя медицинской терминологией и профессиональным жаргоном, он утомлял зал показаниями, не допускающими ни малейших сомнений, что потерпевший скончался от единственного ранения в голову пулей, снесшей почти всю правую половину черепа.
Под его бормотание Джейк не мог не думать об Эрле и Джанет Коферах, сидевших неподалеку, о боли, причиняемой им безжалостными подробностями о нанесенном их сыну смертельном ранении. Но, как всегда бывало при мысли о родителях потерпевшего, он вспоминал, что сражается, чтобы спасти от газовой камеры несовершеннолетнего. Сейчас было не время сочувствовать Коферам.
Когда Дайер смилостивился над судом и отпустил свидетеля, Джейк вскочил:
— Доктор Маджески, вы взяли у покойного образец крови?
— Конечно, это стандартная практика.
— Анализ образца показал что-нибудь существенное?
— Например?
— Например, количество алкоголя в крови?
— Да.
— Тогда я попрошу вас объяснить присяжным и мне, как измеряется уровень алкоголя в крови.
— Охотно. Концентрация алкоголя в крови, сокращенно BAC — это его количество в крови, в моче, в выдыхаемом воздухе. Выражается как вес этанола, или алкоголя, в граммах, метрических единицах, в ста миллилитрах крови.
— Проще говоря, доктор, разрешенный предел содержания алкоголя в крови водителя составляет в штате Миссисипи 0,10 BAC. Что это означает?
— Десять сотых грамма алкоголя на сто миллилитров крови.
— Так. Благодарю вас. Каково было содержание алкоголя в крови Стюарта Кофера?
— Очень высоко: 0,36 грамма на сто миллилитров.
— 0,36?
— Именно столько.
— То есть превышение официально разрешенного для вождения автомобиля уровня в три с половиной раза?
— Да, сэр.
Присяжный номер 4, белый мужчина 55 лет, посмотрел на присяжного номер 5, белого мужчину 58 лет. Присяжная номер 8, белая женщина, явно была шокирована. Джои Кепнер недоверчиво качал головой.
— Скажите, доктор Маджески, как долго мистер Кофер пролежал мертвый, прежде чем вы взяли образец его крови?
— Приблизительно двенадцать часов.
— Возможно ли, что за эти двенадцать часов содержание алкоголя снизилось?
— Вряд ли.
— Но возможно?
— Маловероятно, но точно никто не скажет. Это трудно измерить по очевидным причинам.
— Что ж, остановимся на показателе 0,36. Вы взвешивали тело?
— Да, как всегда. Это тоже стандартная процедура.
— Сколько оно весило?
— Сто девяносто семь фунтов.
— Возраст тридцать три года, вес сто девяносто семь фунтов, да?
— Правильно, только возраст здесь ни при чем.
— Ладно, забудем про возраст. Как вы определите для мужчины таких габаритов и с указанным содержанием алкоголя способность управлять транспортным средством?
Дайер встал и заявил:
— Протестую, Ваша честь! Это выходит за рамки показаний свидетеля. Не уверен, что данный эксперт обладает квалификацией, чтобы высказать подобное мнение.
Судья смерил свидетеля взглядом и спросил:
— Доктор Маджески, вам хватит для этого квалификации?
Патологоанатом высокомерно улыбнулся:
— Вполне.
— Протест отклонен. Можете ответить на вопрос.
— В общем, мистер Брайгенс, мне бы не хотелось оказаться с ним в машине.
Некоторые присяжные не сдержали улыбки.
— Мне тоже, доктор. Вы бы назвали его состояние сильным алкогольным опьянением?
— Немедицинский термин, но я бы его применил.
— Каковы иные последствия подобного количества алкоголя, сэр, в немедицинских терминах?
— Сокрушительные. Утрата координации движений. Сильное снижение рефлексов. Неспособность ходить и даже стоять без посторонней помощи. Тягучая или, возможно, неразборчивая речь. Тошнота, рвота. Потеря ориентации. Резкое ускорение сердцебиения. Прерывистое дыхание. Потеря контроля над мочевым пузырем. Потеря памяти. Вероятен и обморок.
Джейк шумно перевернул страницу своего блокнота, чтобы все эти устрашающие последствия крепче засели в памяти присутствующих в зале суда. Потом шагнул к столу защиты и взял с него бумаги. Медленно вернувшись к трибуне, он продолжил:
— Итак, доктор Маджески, вы говорите, что произвели за свою выдающуюся карьеру более двух тысяч вскрытий.
— Совершенно верно.
— Сколько из этих смертей были по причине алкогольного отравления?
— Протестую! — сказал Дайер, вскочив. — Где юридическая обоснованность? Мы здесь заняты одной смертью и больше ничьими.
— Мистер Брайгенс?
— Ваша честь, это перекрестный допрос, у меня развязаны руки. Опьянение потерпевшего — безусловно, обоснованная тема.
— На сей раз разрешаю, посмотрим, куда это приведет. Отвечайте на вопрос, доктор Маджески.
Свидетель приосанился. Он определенно ценил возможность блеснуть познаниями и опытом.
— Точно не скажу, но далеко не одна.
— В прошлом году вы произвели в Галфпорте вскрытие тела студента по фамилии Куни, помните?
— Да, весьма печальный факт.
Джейк заглянул в свои бумаги.
— Вы заключили, что причиной его смерти стало ОАО, острое алкогольное отравление.
— Так и было.
— Вы помните, какой у него был уровень BAC?
— К сожалению, не помню.
— У меня имеется ваш отчет. Хотите взглянуть?