Записи, сделанные Кирой собственноручно, ее собственными словами, были идеей Либби. Она запомнила эту хитрость, примененную однажды в процессе об изнасиловании в Миссури. Тогда по совету защитника пострадавшая заготовила шпаргалки, чтобы лучше справиться с нелегкой свидетельской задачей. Обвинитель, увлекшись, потребовал, чтобы их показали ему, и совершил непоправимую ошибку.
В записях Киры пять изнасилований были описаны выразительнее и страшнее, чем в ее показаниях. Она писала о своей боли, ужасе, о своем и его теле, о крови, об учащавшихся мыслях покончить с собой. Кира все их пронумеровала: изнасилование 1, изнасилование 2…
Стоило Дайеру взять листок и бросить на него взгляд, как он понял свою ошибку. И поспешил вернуть бумажки.
— Спасибо, мисс Гэмбл.
Джейк, продолжая стоять, произнес:
— Подождите, господин судья. Это тот момент, когда присяжные вправе ознакомиться с записями. Штат сам привлек к ним внимание.
— Штат имеет право на любопытство, господин судья, — заметил Дайер. — Это перекрестный допрос.
— Разумеется, Ваша честь! — подхватил Джейк. — Мистер Дайер затребовал записи, стараясь доказать, что свидетель выдрессирован мною и дает показания по бумаге. Увидев листы, он решил, что подловил нас. Теперь мистер Дайер дает задний ход. Записи предъявлены, Ваша честь, и присяжные вправе увидеть их.
— Я склонен с этим согласиться, мистер Дайер. Вы сами попросили показать вам записи. Несправедливо было бы скрыть их теперь от присяжных.
— Я возражаю, Ваша честь, — в отчаянии пролепетал Дайер, уже не находя объяснений.
Джейк, все еще демонстрируя листы, сказал:
— Я предоставляю эти записи суду в качестве вещественных доказательств, Ваша честь. Не станем скрывать их от присяжных.
— Довольно, мистер Брайгенс, дождитесь своей очереди.
После четвертого изнасилования Кира записала: «Я привыкаю к боли, она проходит через два дня. Но у меня уже два месяца нет месячных, по утрам мне часто бывает дурно. Если я беременна, он меня убьет. Может, он и маму с Дрю убьет. Мне лучше умереть. Читаю рассказ про девочку моих лет, полоснувшую себя бритвой по запястьям. Я тоже так сделаю. Где бы взять лезвие?»
Лоуэлл Дайер, с трудом поднявшись, попросил разрешения посовещаться с Масгроувом. Они принялись шептаться, качая головами, не представляя, как поступить. Дайер обязан был что-то сделать для дискредитации свидетеля, вызвавшего волну сочувствия, и спасти неудачный перекрестный допрос, да и само дело. Вскоре он кивнул Масгроуву, словно один из двоих предложил решение. Шагнув к трибуне, он произнес:
— Итак, мисс Гэмбл, вы говорите, что мистер Кофер неоднократно подвергал вас сексуальному насилию.
— Нет, сэр. Я говорю, что Стюарт Кофер меня насиловал, — поправила она. Этот ответ тоже был подготовлен Либби и Порсией.
— И вы никому об этом не сообщали?
— Нет, сэр. Некому было.
— Вы подвергались таким ужасным нападениям и не искали помощи?
— У кого?
— Как насчет сил правопорядка? Полиции?
В этот момент у Джейка сжалось сердце. Но при всей неуместности вопроса он был к нему готов, как и его свидетель. Кира внимательно посмотрела на прокурора и медленно, отчетливо произнесла:
— Сэр, меня насиловала полиция.
У Дайера опустились плечи, рот сам по себе приоткрылся, он тщетно искал слова и не находил их. Его ужасала мысль, что на любой следующий вопрос свидетель ответит еще более сокрушительный репликой. Поэтому ему осталось лишь глупо улыбнуться и поблагодарить Киру, будто она действительно помогла ему. За этим последовало максимально стремительное бегство на прокурорский стул, какое только мог допустить уважающий себя обвинитель.
— Уже почти полдень, — объявил Нуз. — Давайте устроим долгий обеденный перерыв, за это время кондиционеры охладят зал. Присяжных я попрошу пообедать дома. Снова соберемся ровно в два часа. Предосторожности те же: ни с кем не обсуждать дело. Все, перерыв.
47
Джози оставила автомобиль за зданием суда, на маленькой парковке под навесом, которую она нашла в понедельник. Они с Кирой уже почти добрели до машины, когда к ним приблизился вооруженный мужчина — грудь колесом, рубашка с короткими рукавами, вязаный галстук, ковбойские сапоги, на боку черный пистолет.
— Джози Гэмбл? — спросил он.
Она таких навидалась: не то детектив из провинциального городка, не то частный сыщик.
— Да, это я. Кто вы такой?
— Моя фамилия Кусман. Эти документы для вас. — Он сунул ей большой конверт со сложенными бумагами.
— Что это? — удивилась Джози, с опаской взяв конверт.
— Иски. Извините. — Мужчина развернулся и зашагал прочь. Судебный курьер, не более.
Все-таки они нашли ее — больницы, врачи, их коллекторы и адвокаты. Четыре иска по неоплаченным счетам: 6340 долларов от клэнтонской больницы, 9120 долларов от больницы в Тупело, 1315 долларов от клэнтонских врачей, 2100 долларов от челюстного хирурга в Тупело. В общей сложности 18 875 долларов, не считая процентов и адвокатских гонораров на неопределенную сумму. Все четыре иска вчинил один и тот же адвокат по взысканию задолженностей из Холли-Спрингс.
Машина раскалилась, как сауна, кондиционер отказал. Они опустили стекла и уехали. Джози боролась с желанием выбросить иски на обочину. У нее имелись заботы поважнее, она давно сбилась со счета, сколько раз до нее добирались изобретательные адвокаты по взысканиям.
— Как я выступила, мама? — поинтересовалась Кира.
— Блеск, детка, просто блеск!
Точно таким же — блеск! — был вердикт команды защиты, собравшейся за столом в прохладной комнате конторы Морриса Финли. Чтобы порадовать их, его секретарь установила термостат кондиционера почти на минимум. Все быстро поели и принялись восторгаться прекрасным выступлением Киры и крахом обвинения. До победы было еще далеко, но девочка вызвала у присяжных огромное сочувствие. Проблема, впрочем, заключалась в том, что судили не Киру.
Порсия раздала копии записки-напоминания с фамилиями одиннадцати свидетелей и кратким изложением их ожидаемых показаний. Первой в списке значилась Саманта Пейс, бывшая жена Стюарта Кофера. Теперь она проживала в Тупело и нехотя согласилась дать показания против бывшего мужа.
— Зачем ее вызывать? — удивился Гарри Рекс с набитым ртом — он доедал чипсы.
— Чтобы доказать, что он и ее поколачивал, — объяснил Джейк. — Я не утверждаю, что это необходимо, Гарри Рекс, просто стараюсь ничего не пропустить. Это наш список свидетелей, точно такой же мы подали перед процессом. Если честно, я не уверен, кого вызвать следующим.
— Я бы ее не вызывал.
— Я тоже, — поддержала Либби. — Она непредсказуема, а склонность потерпевшего к насилию и так доказана.
Люсьен молча покачал головой.
— Дальше Оззи и трое помощников. Пертл, Маккарвер и Суэйз могли бы засвидетельствовать прежние звонки из этого дома на 911 и то, что они видели избитую женщину, отказывавшуюся предъявлять обвинение. Они подавали рапорты, которых шериф теперь не находит. Кто-то, предположительно сам Кофер, скрыл рапорты о происшествиях, чтобы избежать проблем.
— Порсия?
— Не знаю, Джейк. Это и так уже доказано, а копам я бы сейчас не доверяла. Вдруг ляпнут что-нибудь, чего мы не ждем?
— Острый нюх! — похвалил Люсьен. — Не зови в свидетели тех, кому не доверяешь до конца.
— Карла?
— Я всего лишь учительница.
— Представь, что и присяжный. Ты выслушала показания.
— Ты уже доказал домашнее насилие, Джейк. Зачем к этому возвращаться? Все, что нужно присяжным, — полюбоваться фотографией избитой Джози. Фотография стоит тысячи слов. Больше ничего не требуется.
Джейк улыбнулся жене и перевел взгляд на Гарри Рекса.
— А ты как считаешь?
— Прямо сейчас эти парни встречаются с прокурорм, ломающим голову, как спасти дело. Я бы им не доверял. Если они тебе без надобности — лучше их не вызывать.
— Люсьен?
— Смотри, Джейк. У тебя максимально сильная позиция. В списке нет ни одного свидетеля, который ее дополнительно усилил бы. Зато навредить может любой из них.
— Значит, защита завершает выступление?
Люсьен кивнул. Подобная стратегия — ограничиться всего двумя свидетелями — еще не обсуждалась, никто и подумать не мог, что до такого дойдет. Джейк опасался. Защита завоевала много очков, а могла получить гораздо больше. Отойти в сторону, не вызывая других своих свидетелей, не равносильно ли это отступлению?
Адвокат заглянул в список и произнес:
— Следующая за помощниками четверка, начиная с Пса Хикмана, — это собутыльники Кофера, они выложат неприглядные подробности его последней попойки. Все они здесь, вызваны повестками, пропускают работу и страшно злятся. Либби?
— Полагаю, они всех насмешили бы, но разве нам это нужно? Показания доктора Маджески гораздо убедительнее. BAC Кофера, 0,36, засело в памяти присяжных, такого им не забыть.
— Гарри Рекс?
— Я согласен. Откуда нам знать, что станут нести эти придурки? Я читал твои пояснения. По своей глупости они все еще боятся, что их тоже привлекут к ответственности. К тому же они всегда будут выгораживать своего дружка. Я бы их не трогал.
Джейк со вздохом вернулся к своему списку.
— Так мы останемся совсем безоружными, — тихо предостерег он.
— Тебе больше ничего не требуется, — заметил Люсьен.
— Доктор Кристина Рукер. Она наблюдала за Дрю на протяжении четырех дней после убийства. Вы читали ее отчет. Она готова дать показания о его психологической травме, тяжелом эмоциональном и психическом состоянии. Я общался с ней много часов и уверен, что она произведет сильное впечатление как свидетель. Либби?
— Пока не пришла к определенному мнению.
— Люсьен?
— Есть серьезная проблема…
Джейк перебил его:
— Проблема заключается в том, что если затронуть тему психического состояния Дрю, то Дайер пригонит грузовик психиатров из Уитфилда, которые все как один оспорят и объявят его совершенно здоровым — как сейчас, так и двадцать пятого марта. Троих таких прокурор заявил в своем списке свидетелей. Мы тщательно изучили их самих и их прежние показания. Они всегда идут в ногу со штатом. Ничего удивительного, раз они работают на штат.