aux dépens de la subsistance de son peuple)[600].
В эдикте об отмене королевской барщины, перечисляя аргументы в пользу этой меры, Тюрго отмечал необходимость поощрять сельское хозяйство, «кое есть подлинная основа всеобщего изобилия и процветания» (qui est la véritable base de l’abondance et de la prospérité publique), а потому не следует отрывать земледельцев от их трудов на принудительные дорожные работы. К тому же, принудительный и бесплатный труд малоэффективен: работник не заинтересован в результатах и потому делает всё медленно и плохо[601]. Но, обосновав экономическую целесообразность замены дорожной барщины денежным налогом, Тюрго подчеркивает, что его «окончательно склоняет к этому еще более весомый и решающий мотив: это неотделимая от дорожной барщины несправедливость»[602]. И далее он объясняет, в чем именно видит несправедливость. Отрабатывают барщину одни люди — земледельцы и арендаторы, — а выгоду от строительства и ремонта дорог получат другие — собственники земли, которые освобождены от дорожной барщины, поскольку почти все принадлежат к привилегированным сословиям. «Справедливо ли, — восклицал Тюрго, — заставлять отрабатывать ее тех, у кого ничего нет? Вынуждать их отдавать свое время и бесплатный труд, отнимать имеющиеся у них единственные ресурсы, чтобы противостоять нищете и голоду, заставляя их работать на пользу граждан, которые богаче их?»[603]
Тот же аргумент Тюрго использовал, говоря о необходимости свободы хлебной торговли: заставлять собственников продавать хлеб по низкой цене, с его точки зрения, несправедливо. Ни в коем случае нельзя забывать, «что только справедливость может поддерживать равновесие между правами и интересами всех и каждого (la justice seule peut maintenir l’équilibre entre tous les droits et tous les intérêts). Она во все времена должна быть основой нашей администрации»[604].
Неккер впервые публично изложил свои экономические взгляды в 1773 г. в «Похвальном слове Ж.-Б. Кольберу», которое заслужило премию Французской академии и было напечатано[605]. В этом сочинении автор пропагандировал идею активного государственного вмешательства в экономику. В 1775 г., в самый разгар проведения реформ Тюрго он издал сочинение под названием «О законодательстве и торговле зерном», направленное против учения физиократов и попыток введения неограниченной свободы торговли[606]. Трактат Неккера заслужил восторженные отклики таких просвещенных современников, как Ж.-Л. Бюффон и Д. Дидро.
В своих экономических воззрениях он колебался между меркантилизмом и либерализмом, не будучи безоговорочным приверженцем ни того ни другого. Неккер полагал обязанностью государства гарантировать свободу личности и неприкосновенность собственности, проявляя при этом заботу о слабых и неимущих. В самом начале своего министерства он задумал полностью отменить во Франции остатки личной зависимости и право мертвой руки как «пережитки сурового феодализма» (ces vestiges d’une féodalité rigoureuse). Изложенная им аргументация в пользу этой меры была двоякой: экономической и моральной. Во-первых, «феодальные пережитки» тормозили экономическое развитие, так как свобода личности и свобода распоряжаться собственностью — необходимые условия производительного труда. Во-вторых, король, заботящийся о счастье и благополучии народа, не может допустить, чтобы некоторые из его подданных, «лишенные личной свободы и прерогатив собственности, оставались приписанными к феодальным владениям»[607]. Но отменять сохраняющиеся «пережитки рабства» (les restes de servitude) сразу и повсеместно, по мнению Неккера, не следовало, так как это было бы нарушением права сеньориальной собственности, а на выкуп у сеньоров их прав в казне недостаточно средств. В результате, согласно подготовленному Неккером и принятому закону, личная зависимость и мэнморт отменялись на территории королевского домена, а сеньоров король лишь призывал добровольно последовать его примеру.
В «Декларации о талье и капитации» Неккер, подчеркнув, что государство, вводя налоги, делает это исключительно ради общего блага, заявил о стремлении сделать налоги по возможности «менее обременительными для народа и не препятствующими процветанию королевства» (moins onéreuses à nos peuples, et moins contraires à la prospérité de notre royaume). Идея «справедливого налога» в его рассуждениях присутствует. Так, он настаивает, что налогообложение каждого округа должно соответствовать его благосостоянию. Но главная идея у Неккера не столько справедливость сама по себе, сколько доверие: необходимо, чтобы подданные доверяли правительству, а для этого ему надо заслужить их доверие, поэтому раскладка налогов должна быть гласной и утверждаться парламентами. «Как можем мы продемонстрировать справедливость наших решений, о чем мы так печемся, если талья и капитация, эта важнейшая часть налогообложения сельских жителей, будет по-прежнему зависеть от произвольного и переменчивого решения? Как сможем мы среди неясностей и подозрений создать систему благоденствия, которая может быть основана только на убеждении и доверии»[608].
Идея доверия власти со стороны подданных заняла видное место и в «Отчете королю», опубликованном Неккером в феврале 1781 г. Сравнивая в преамбуле «Отчета королю» образцовую стабильность английских финансов с гораздо менее благополучным положением дел во Франции, Неккер называл одной из главных причин устойчивого государственного кредита Англии «общеизвестность состояния ее финансов», которое подлежит ежегодному обсуждению в парламенте с последующей публикацией, тогда как состояние французских финансов скрыто завесой тайны. Она лишь время от времени приподнимается в преамбулах королевских эдиктов о займах. Необходимо, по словам Неккера, «строить доверие на более прочной основе»[609]. Излагая далее в отчете свой проект учреждения провинциальных ассамблей, министр заключал: «Таким образом, очень важно, чтобы наиболее полезные изменения были также поддержаны общественным мнением, и как раз к такому результату приведет их обсуждение в провинциальной ассамблее»[610]. То есть целью предлагаемых нововведений, как он сам ее объяснял, было предание части государственных дел широкой гласности и повышение таким образом доверия и авторитета власти в глазах подданных.
Когда позднее уволенный в отставку Неккер подводил итоги своего министерства в трактате «О финансовой администрации во Франции» (1784), главными достижениями он назвал учреждение новой провинциальной администрации и публикацию финансового отчета. В оценке этих двух мероприятий он оперировал преимущественно этическими категориями, рассуждая об их влиянии не столько на политику Франции, сколько на общественные нравы и добродетели. То и другое, по его словам, просвещало, умиротворяло и направляло умы, пробуждая идеи справедливости и патриотизма. Широко осведомленные о состоянии государственных дел подданные будут осознавать интересы страны, с готовностью служить им и доверять своим правителям.
Несколько страниц введения к трактату Неккер посвятил власти общественного мнения, в которой он видел важнейшую отличительную черту современной ему Франции. Суждения бывшего министра на этот счет изложены в стиле политического манифеста. «Общественный дух, любовь к знакам уважения и похвалам создали во Франции трибунал, перед которым обязаны предстать все люди, обращающие на себя внимание: там царит общественное мнение, присуждая награды и лавры, создавая и разрушая репутации»[611]. Причем в других странах общественное мнение, с точки зрения Неккера, не имеет такой власти, как во Франции — стране одновременно монархической и просвещенной. В деспотических государствах народы с рабской покорностью следуют воле правителя. Граждане республики слишком дорожат личной независимостью и потому во всем руководствуются собственным мнением, на которое могут повлиять разве что авторитет и красноречие иных парламентских депутатов. Наконец, для южных народов тягостно бремя любой власти, в том числе и власти общественного мнения; они всецело покорны своим чувствам и богатому воображению. Таким образом, иностранцы не могут даже представить себе, какую роль играет во Франции общественное мнение: «Им трудно понять, что это за невидимая сила, которая, не имея ни денег, ни стражи, ни армии, диктует свои законы городу, двору и самим обитателям королевского дворца»[612].
Главную трудность управления финансами во Франции Неккер видел в отсутствии института, представляющего нацию (de corps représentatif de la nation), который обсуждал бы важнейшие административные вопросы и принимал решения. Министры заботятся каждый не об общих интересах, а только о делах своего департамента и хотят выслужиться перед королем, даже за счет своих коллег, что, впрочем, является бедой всех монархических государств[613]. На исправление этого недостатка как раз и была нацелена идея создания повсеместно провинциальных ассамблей, которые занимались бы взиманием налогов, благотворительностью и общественными работами. Другую проблему Неккер видел в том, что во Франции круг лиц, из которого назначают на высшие административные посты, ограничен несколькими влиятельными семьями и потому слишком узок