— Не-э, — покачал головой сержант, заводя двигатель, — что-то здесь есть. Где-то я эту рожу видел. Надо бы просмотреть разыскиваемых. Зуб даю, он проходил по ориентировкам.
Лейтенант включил компьютер и внимательно проглядел раздел «Розыск». Естественно, как он и ожидал, молодого человека, сидевшего сейчас у них в «обезьяннике», среди разыскиваемых московской полицией не было.
А молодой человек, нежданно-негаданно оказавшийся под замком, нажал нужную кнопку на своем мобильнике и, дождавшись, когда ему ответит женский голос, сообщил:
— Верунчик, привет! Это Валентин.
— Привет. Почему звонишь? Что-нибудь случилось? — ответил женский голос.
— Да нет. Вроде ничего. Но… Меня в ментовку везут. Вышел из дому, а документы забыл. — Валентин был уверен, что в участке его немного помаринуют и, установив личность, в конце концов отпустят. Ничего тревожного в самом факте задержания он не видел, но позвонил, потому что так у них было заведено. Любой контакт с правоохранительными органами, тем более задержание, считается экстраординарной ситуацией. Валентин услышал, как Вера пересказывает услышанное Лобову.
— Какое отделение? Знаешь?
— Нет. Меня взяли у метро «Медведково».
— Жди. Мы тебя вытащим. Как себя вести — знаешь, — напомнила Валентину Вера.
— Понял. Жду. — В трубке зазвучал сигнал отбоя.
— Ну что, Роман Михайлович? — поинтересовалась Вера У Лобова. — Сейчас поедете? Не беспокойтесь, я пригляжу за Ракитиным.
Лобов в задумчивости потер пальцами лоб.
— Хочется верить, что это простая случайность. А вдруг Валентин в розыске? Ведь Рыбас видел его. Черт его знает, какие у него, у этого Рыбаса, возможности в МВД. Если это и совпадение, то очень странное. Почти месяц парень был у нас. Вчера вечером только уехал домой, а сегодня утром его полиция повязала. Где он, говоришь? В Медведково? Я сейчас туда по пробкам буду несколько часов добираться. Нет… Мы поступим иначе. Верочка, когда Нина Федоровна должна у нас появиться?
Вера взглянула на часы.
— Да уж скоро. Минут через пятнадцать-двадцать, наверное.
— Верочка, я вас прошу, съездите за ней на проходную, — попросил Лобов, — а то она пока до нас доковыляет… А у нас каждая минута на счету.
— Как скажете… — Вера, как всегда, была безотказна.
Состояние здоровья Валентина больше не вызывало у Веры никаких опасений, поэтому вчера было решено отпустить его домой. Валентин, узнавший со слов Лобова, чем сейчас занимается Ракитин, вовсю рвался ему помогать. Когда он услышал, что Саша Ракитин оказался в прошлом, да еще нашел там выходы на Рыбаса, с которым у Валентина теперь были и личные счеты, то пристал к Лобову с требованием отправить его на помощь Саше. Лобову эта идея показалась весьма перспективной, но тут вмешалась Вера. Она наложила табу на любые слиперские полеты для Валентина, тем более в прошлое.
— Слушай, парень! — возмутилась она. — Я тебя с того света не так давно вытащила, а ты уже готов зависнуть неизвестно на сколько. Ракитин, вон, девять суток был в полете, потом проснулся на несколько часов и вновь улетел. И уже трое суток прошло… Для тебя такая нагрузка сейчас непосильна. Да и согласись… И опыта такого у тебя нет. Максимальный полет у тебя — восемь часов.
— Что ты хочешь этим сказать? — обиделся Валентин. — Что у меня недостаточная квалификация?
— Да при чем тут это… Никто не сомневается в твоей квалификации. Ты просто посмотри на него и на себя. Он здоровый как бык, к тому же тренированный. Спецназовец. А ты маленький, слабенький…
— А-а!.. — взвился Валентин. — Так бы сразу и сказала! Ты просто влюбилась в него! Конечно, он красавчик. Но то, что я худой, еще не значит, что я слабый. Я жилистый…
— Да ничего я и не влюбилась! — раскрасневшись, вскричала Вера. — Я…
— Брейк! — провозгласил тогда Лобов, подняв вверх руку. — Ребятки, я вас очень прошу — давайте не будем обижать друг друга. Нас всего пятеро. Мы занимаемся чертовски опасным и трудным делом. Каждый из нас сознательно сделал свой выбор и… Мы как семья. Больше чем семья. Мы все любим друг друга. — Ему в дополнение к Рыбасу и его людям еще любовей и прочих проблем, связанных с этим, не хватало. — Валя, просто Вера хотела сказать, что тебе перед новым заданием необходимо еще отдохнуть, поднабраться сил…
— Именно это я и хотела сказать… — надув губы, буркнула Вера.
— Да ладно… Чего уж там, я понимаю, — согласился с ней Валентин.
В конце концов сошлись на том, что Валентин возьмет еще отпуск на месяц, может быть, съездит к морю, наберется сил, а уж потом, после отдыха приступит к активной слиперской деятельности.
Первая после долгого отсутствия ночь, проведенная дома, подарила Валентину глубокий и долгий сон. Он проснулся уже в одиннадцатом часу отдохнувший, посвежевший и голодный как волк. Последние несколько печенюшек, завалявшихся на его холостяцкой кухне, были съедены еще вчера. Хочешь не хочешь, а пришлось собираться и отправляться за продуктами. Путь в ближайший магазин пролегал мимо станции метро. Здесь-то и пересеклись пути Валентина, забывшего дома паспорт, и сержанта Смирнитского, так жаждавшего обнаружить хоть какого-нибудь нарушителя паспортного режима.
Когда Оголев и Смирнитский вошли в отделение, сопровождая некоего молодого человека, капитан Сивко, исполнявший сегодня обязанности дежурного, поинтересовался:
— Кого привезли?
— Установление личности, — немногословно, лишь бы отвязаться, ответил ему лейтенант.
«Где-то я уже видел это лицо», — подумал капитан и на автомате полез в компьютер — проверить подозрительную личность.
В разделе «Розыск» этого лица не оказалось, но ощущение, что он его уже видел, не покидало капитана. Более того, у него было стойкое чувство, что с этим лицом связано нечто важное лично для него, капитана Сивко. Это чувство жужжало как назойливая муха, свербило как зубная боль, не давая забыться и заняться каким-либо иным делом. Капитан пару раз глубоко вздохнул, чтобы отвязаться от назойливых ощущений, и, дабы занять себя хоть какой-нибудь работой, принялся перекладывать бумаги на рабочем столе. Но едва он поднял журнал, в котором регистрируются обращения граждан, как обнаружил под ним листок с рисунком. Это был рисунок того самого лица, а внизу красовалась приписка от руки: «За поимку — премия в размере трехсот тысяч руб.». И тут он все вспомнил. Эта ориентировка прошла пару недель назад. Но появилась она не по обычным официальным каналам, а как бы откуда-то сбоку. Начальник отделения еще говорил, что товарищи из ФСБ просили помочь. Такие полулевые бумажки появляются у них хоть и нечасто, но достаточно регулярно. Как правило, они скоро забываются и остаются без последствий, так как всего в голове не удержишь, а в разделе «Розыск» данная личность не фигурирует. Забываются. Любые другие, но не эта. А все потому, что на листке с портретом имелась соответствующая подпись про триста тысяч.
Капитан Сивко вышел из дежурки. Оголев сидел за барьером с телефонной трубкой, прижатой к уху. Задержанный стоял, опершись о барьер, а сержант Смирнитский, забросив нога за ногу, развалился рядом на стуле. «Ага, личность пробивают. С личностью-то у него как раз, скорее всего, все в порядке. Если бы у парня был с собой паспорт, эти лохи его упустили бы», — подумал про себя капитан, а вслух полупосоветовал-полуприказал:
— Сержант, задержанного под стражу бы надо взять…
Смирнитскому не надо было повторять дважды. Валентин и глазом моргнуть не успел, как оказался за решеткой. Едва капитан Сивко успел занять свое рабочее место, как перед ним нарисовался Смирнитский и, едва не влезая в окошко дежурного, спросил:
— Василь Петрович, а что… Есть за ним что-нибудь? Все-таки он в розыске, да? А то вон Оголев пробил его по паспортной базе — вроде бы есть такой. С личностью у него все в порядке. А я как чувствовал, что он все-таки в розыске.
— Вы его где подобрали? — поинтересовался капитан. — У метро?
— Ну да. У метро.
— Работать надо, а не шакалить у метро, — сурово произнес капитан. — Ты знаешь, кто это такой?
— Н-нет…
— Сын замминистра по угро. Понятно? — Возмущению капитана, казалось, не было предела. — С личностью у него все в порядке… Еще бы у него не было в порядке!
— Ё-моё, — только и сумел вымолвить побледневший сержант. — То-то я смотрю, он все молчком, молчком… Ничего не предлагает… Петрович, а зачем ты меня заставил его за решетку сунуть? — чуть не плача спросил сержант.
— Вас, дураков, хотел спасти. Ноги в руки — и вон из отделения. Я его сам выпущу.
— Спасибо, Петрович…
Через секунду Смирнитского и Оголева как корова языком слизнула.
Капитан Сивко поднял трубку внутреннего телефона.
— Товарищ подполковник… Извините, господин подполковник! Капитан Сивко докладывает! Вы эту ориентировку из ФСБ помните? Ну да… Там, где премия триста тысяч рублей. Ну да. Парнишка такой чернявенький. Ну да. Господин подполковник! Так он у нас уже сидит. Да, в обезьяннике. Ну да. Как же… Я и поймал. Сейчас спуститесь? Есть, господин подполковник, жду.
Подполковник Шемаев, исполняющий обязанности начальника отделения полиции, открыл свой рабочий блокнот и, не кладя телефонной трубки, принялся его перелистывать.
— Где же у меня эти фээсбэшники? Где же… Где же… Где же… — вполголоса напевал он этот не совсем песенный текст. Песня, конечно, получалась не очень… Но никаких других слов подполковник все равно не знал, а петь хотелось. Очень даже. Потому что поимка этого фээсбэшного подопечного пришлась как нельзя кстати. Фээсбэшник обещал за этого чернявенького мальчишку шестьсот тысяч лично ему, подполковнику Шемаеву, не считая тех трехсот, которые пойдут исполнителям. А деньги ему были сейчас ох как нужны! Подполковник наконец нашел нужную запись и набрал номер.
— Здравствуйте. Подполковник Шемаев. Помните?.. Очень приятно. Да, из Медведкова. Хочу порадовать вас. Да, взяли. Да, у нас. Когда будете? Через часок? Ждем. А… Простите… Там было обещано вознаграждение исполнителям… Ага, понятно. И мне привезете? Ну благодарю вас, благодарю… Все. Через час жду.