Ричард посмотрел на спящую спутницу и отметил про себя, что Мейбл отвернулась от него даже во сне.
Новость, что она считала его любовником Одри, ошеломила Ричарда. Впрочем, каким бы нелестным для него ни было ее заблуждение, оно многое объясняло.
Ричард все смотрел на спящую женщину и не мог отвести глаз. Может, я рехнулся? Мейбл явно не собирается впускать меня в свою жизнь, но не похоже, чтобы она была ко мне совсем равнодушна. Неужели отец так сильно подавил ее женскую природу, что последствия необратимы? Мейбл считает себя женщиной, лишенной чувственности, однако ее тело говорит совсем другое.
Но сможет ли она когда-нибудь признать… Что признать? Что я почти влюбился в нее, еще не видя, по одному лишь описанию Одри, и первого взгляда оказалось достаточно, чтобы подтвердить то, что я инстинктивно чувствовал? Даже если Мейбл это признает, то как отнесется? Не будет ли ей безразлично? Она отвечала на мои поцелуи, но сексуальный отклик – еще не любовь. Это и к лучшему, что ее отца уже нет в живых, думал Ричард, мы никогда не смогли бы стать друзьями. Этот человек нанес слишком большой вред Мейбл, разрушил ее самооценку, больно ранил ее, пусть даже руководствовался исключительно добрыми целями. Благими намерениями, известно, куда выстлана дорога. В ад.
Когда «бентли» остановился у дома, Мейбл все еще спала. Ричард вышел из машины и, достав ключи, которые накануне вручила ему Мейбл, отпер дверь черного хода. Потом вернулся, открыл дверцу и тихо окликнул Мейбл по имени. Женщина что-то пробурчала, чуть нахмурилась, но не проснулась.
Здравый смысл подсказывал Ричарду окликнуть ее погромче и слегка встряхнуть, но где это видано, чтобы влюбленный мужчина, будь ему даже сорок один год от роду, подчинялся здравому смыслу? Ричард наклонился, отстегнул ремень безопасности и осторожно поднял Мейбл на руки.
Она оказалась легче его крестницы-подростка, что, впрочем, не удивительно, потому что Мейбл и ростом была на полголовы ниже. Сестрам Мейбл должна понравиться. Они вечно наседают на меня, чтобы я женился, корят за разборчивость и пугают, что я медленно, но верно превращаюсь в капризного старого холостяка.
Пока Ричард нес Мейбл к дому, она во сне сладко вздохнула и спрятала лицо у него на груди. Ощутив на шее ее теплое дыхание, Ричард почувствовал, как его окатила горячая волна желания, лишний раз напомнив, что Купидон охотится не только за юными, а посылает свои стрелы и в солидных мужчин. Но, к сожалению, Ричард не мог себе позволить отнести Мейбл в постель и заняться с ней любовью, уступив настоятельным требованием своего тела.
Он не мог себе позволить даже снова поцеловать ее – прежде необходимо завоевать ее доверие, восстановить ее уверенность в себе. Нужно сначала установить между ними чисто человеческое взаимопонимание, и только потом показать Мейбл, как ему хочется, чтобы она полюбила его как женщина мужчину.
Вот почему, едва войдя в дом, Ричард довольно резко поставил Мейбл на ноги, отчего она проснулась и непонимающе захлопала глазами.
Что происходит? Последнее, что помнила Мейбл, это как она села в машину. Что я делаю в столь поздний час на кухне и почему стою так близко к Ричарду, что слышу биение его сердца?
Мейбл оглянулась и посмотрела на все еще раскрытую дверь черного хода. Неужели я вошла в дом и сама этого не помню?
– Я вас принес, – ответил Ричард на невысказанный вопрос. – Я пытался вас разбудить, но вы слишком крепко спали.
Он нес меня на руках! Мейбл снова подняла глаза на Ричарда. Она еще не до конца проснулась, а тело все еще хранило тепло его тела. Как ей не хотелось отодвигаться от Ричарда, как было бы хорошо стоять так и стоять…
Мейбл посмотрела на рот Ричарда, и ее губы невольно приоткрылись, словно моля о поцелуе. Ричард посмотрел в лицо женщине. Он понял, что если прикоснется к ней, то не сможет остановиться.
Он внезапно отступил, и Мейбл так же внезапно осознала, что делает, на что напрашивается, и ужаснулась. Господи, я же чуть не умоляла поцеловать меня! Не удивительно, что Ричард так угрюм. Что он обо мне подумает?
Мейбл инстинктивно попятилась, не в силах поднять на него глаза и бормоча:
– Я устала. Если не возражаете, я лягу спать.
Только позже, уже лежа в кровати и почти засыпая, Мейбл вспомнила, что никто из них так толком и не поел. Она-то меньше всего думала о еде, но Ричард…
Ничего страшного, он взрослый человек, успокоила она себя. Если проголодается, может спуститься на кухню и приготовить себе что-нибудь. Засыпая, Мейбл печально улыбнулась, вспоминая отца. Тот был бы просто шокирован, если бы ему предложили собственноручно приготовить себе поесть. Но отец и Ричард – два совершенно разных представителя мужского пола.
7
Прошла неделя, потом еще одна. И Ричард, и Мейбл были так поглощены работой, что виделись только вечером. Иногда ужин готовила хозяйка дома, иногда гость, иногда они вместе. Совместные ужины вошли в привычку, и Мейбл каждый день с нетерпением ждала вечерней встречи. Поначалу ее удивляло, что человек с ярко выраженным мужским началом может выглядеть по-домашнему и не казаться неуместным на кухне. Однажды, когда Мейбл приготовила любимую запеканку Одри, очень понравившуюся Ричарду, он даже попросил рецепт.
Иногда за ужином Ричард рассказывал о своей книге, давая Мейбл возможность заглянуть на писательскую кухню и увидеть, как на твердом фундаменте реальных фактов возводится воздушный волшебный замок вымышленного повествования. Бывали вечера, когда они почти не разговаривали, но дружеское молчание не вызывало неловкости.
Однажды вечером Ричард позвонил из Честера и предупредил, что ему нужно поработать с книгами, которые не выдают на дом, и он задержится в библиотеке. Положив трубку, Мейбл испытала укол разочарования и вдруг поняла, что прошло совсем немного времени, а она уже успела сильно привязаться к Ричарду.
Ужиная в одиночестве, Мейбл обнаружила, что есть совсем не хочется. Она чувствовала себя одинокой, дом без Ричарда казался пустым. Даже когда Одри уехала в университет, она не скучала по дочери так сильно, как теперь – по Ричарду. Этот мужчина стал для меня слишком важен, поняла Мейбл, чувствуя неприятный холодок от своего открытия.
Проснувшись утром, Мейбл увидела, что моросивший несколько дней холодный дождь наконец-то кончился, на небе засияло солнце и беспощадно осветило запущенный сад во всей его неприглядности. Она почувствовала укол совести: нужно срочно навести порядок.
За завтраком Ричард сказал, что собирается потратить день на поездку по окрестностям, чтобы собрать кое-какие материалы.
– Как продвигается работа? – спросил он, когда Мейбл разливала кофе.
– Неплохо. Предварительные наброски закончены, вчера я их отослала и теперь нужно ждать отзыва автора.
– Гм… В таком случае отчего бы вам не устроить себе выходной и не поехать со мной? Мне бы очень пригодилась ваша помощь.
Заманчивое предложение. Провести день в обществе Ричарда – что может быть лучше? Разве что провести с ним ночь… Мейбл постоянно приходилось бороться с подобными мыслями, все сильнее хотелось, чтобы дружеские отношения перешли в иную степень близости, в близость любовников. Однако с того дня, когда Ричард впервые поцеловал ее, он тщательно выдерживал дистанцию, ничто в его поведении не давало повода заключить, что Мейбл ему желанна. Что ж, именно этого она и хотела или, по крайней мере, пыталась уверить себя, что хотела.
Мейбл сомневалась, сможет ли выдержать несколько часов наедине с Ричардом в тесном пространстве машины, создающем определенную интимность. Прошлой ночью ей не давали покоя эротические сны, главным героем которых был Ричард…
– Мне бы очень хотелось, – честно призналась она, – но я дала себе слово, что до наступления зимы приведу в порядок сад.
Ричард посмотрел в окно.
– Прогноз обещает хорошую погоду на ближайшие несколько дней. Может, отложите ваши дела до выходных? Тогда и я смогу сделать перерыв, и мы займемся садом вместе.
Вместе… Какое чудесное слово. Мейбл испытывала сильнейшее искушение согласиться, не обращая внимания на настойчивые предостережения внутреннего голоса. В конце концов, даже если Ричард поймет, что я его желаю, какое это имеет значение? И сама себе ответила: о-о-о, очень большое. Ему станет неловко, и дружбе, которая успела возникнуть между ними, придет конец.
Мейбл с сожалением покачала головой.
– Нет. Мне действительно нужно начать сегодня.
Она замолчала, уже почти жалея об отказе. Если он начнет ее уговаривать… Но Ричард допил кофе и небрежно заметил:
– Что ж, раз вы не хотите составить мне компанию, тогда мне, пожалуй, пора.
Через полчаса, уходя из дома, он еще раз сердечно улыбнулся ей, и Мейбл было невдомек, что он звал ее с собой по единственной причине, не имеющей никакой связи с работой над книгой: Ричард надеялся, что, оставшись наедине с Мейбл вне дома, сумеет поднять их отношения на новую ступеньку.
Вне привычного домашнего окружения у него было бы гораздо больше возможностей постепенно, исподволь устанавливать с Мейбл физический контакт. Не мог же он обнимать ее за талию, чтобы проводить до кухонной двери… во всяком случае, при нынешнем характере их отношений не мог.
В результате Ричард обрек себя на целый день вдали от Мейбл. Зря он тайком заказал столик в ресторане. Пошли прахом все тщательно продуманные планы. Не проще ли было напрямик рассказать Мейбл о своих чувствах, как поступают нормальные взрослые люди, и предоставить ей решать, принять их или отвергнуть?
Может, и проще, но беда в том, что Ричард сомневался, сможет ли Мейбл отнестись к его признанию всерьез. Да, к счастью, она перестала то и дело упоминать о своем возрасте, якобы мешающем ей испытывать или вызывать желание, но Ричард все еще не знал, как Мейбл отреагирует, если узнает… Узнает, что он считает ее самой привлекательной в мире женщиной и порой ему требуется мобилизовать всю выдержку, чтобы не броситься к ней и не заключить в объятия.