Небольшой вам совет. Не стройте далеко идущих планов. Сначала попробуйте пройти в районные советы в каких‑нибудь районах – это нужно сделать всем, хоть какая‑то депутатская корочка должна быть у каждого из вас. Лишней не будет, да и посмотрите, как делаются дела. Дальше выставьте кого‑то из вас, кто пофотогеничнее и язык хорошо подвешен, в этот ваш Госсовет – тоже в сельской местности. Потом организуйте своих – друзья, друзья друзей, работники – все берут открепы[3], и всех везете в тот район, голосовать. Если вы проведете на выборах в Госсовет хотя бы одного своего человека – вам плюс. Нет – значит, мы, ребята, в вас сильно разочаруемся. Ясно?
– Ясно, – я усмехнулся, – познания у вас.
– Без знаний сейчас никуда. Вот вам моя визитка. Если будут проблемы – ко мне, по текущим вопросам – Сергей Леонидович, он ваш блок регионов курирует. Сейчас – идете к нему, договариваетесь по текучке, потом он вас отвезет… в другое место, договоритесь о силовой поддержке. Силовая поддержка у нас есть, причем своя, так что ничего не бойтесь. Кроме ЧОПов, есть связи и среди действующих силовиков. Если давить будут – вам надо просто сообщить нам, и как можно скорее. Не скрывать – потом только хуже будет.
– Понял.
– Присматривайтесь к тем, кто покинул «Единую Россию». Договаривайтесь. Берите под свое крыло. Если нужны деньги – сообщайте. Надо кого‑то в Москву вывезти поговорить – тоже не проблема. Это тоже показатель вашей работы.
– Ясно.
– Тогда все… И да… еще к безопасникам зайдите, отметьтесь. Этажом ниже, с ними тоже надо контакт поддерживать. Они расскажут, что да как. Своих на произвол судьбы мы не бросаем.
Мы пожали друг другу руки.
На выходе я небрежно и незаметно бросил на стол девушки в мини‑юбке свою визитную карточку…
– Я в душ…
– Давай…
Полина расчетливо‑грациозно встала с кровати, виляя бедрами, пошла в душ, даже не накинув ничего на себя…
Я дотянулся до штанов, достал бумажник, а из него – пятьсот долларов. Положил на столик, услышал шум воды…
Если вы мне сейчас что‑то будете говорить про мораль – я вас просто пошлю. Вопрос не в морали – всякий труд должен был оплачен, а Полина потрудилась на славу, даже я поверил. Искренне и с фантазией. К тому же жизнь в Москве дорогая, особенно для одинокой девушки, и никакую возможность упускать нельзя.
Да и мне человек внутри структуры будет не лишним…
Полина вернулась – так же, в неглиже, даже полотенце на себя не накинула. Бросила быстрый взгляд на столик.
– Нормально?
– Ммм…
– Подожди, не убегай.
Она села на кровать, начала шалить своими острыми коготками.
– Знаешь… – задумчиво сказала она, – мне понравилось. Я бы и просто так с тобой пошла…
– Москва – город дорогой. Это просто подарок – тебе.
– Спасибо…
– Подожди. Подожди. Ты учишься?
– Да…
– И на кого?
– На юриста.
– Не хотел бы я в таком случае быть судьей. О каких законах можно думать…
– Спасибо…
– Расскажи мне кое о чем. Расскажешь?
– Смотря о чем…
– Ты Баринова видела?
– Пару раз. Издалека. Он почти не приезжает к нам. Когда приезжал – нас всех загоняли в кабинеты, даже двери запирали на этажах.
Москва, Москва… как много в этом слове для сердца русского слилось. Что‑то я начал забывать тебя… какая ты есть и какие тут повадки. У нас в провинции все‑таки еще все намного проще, патриархальнее… по‑домашнему.
– Мы уральское отделение партии создаем.
– Здорово…
– Знаешь Уральск?
– Ну… это на Волге где‑то.
– На Каме. Неважно. А твой шеф – он чем занимается?
– Про шефа я говорить не буду…
Я погладил ее… все‑таки супердевчонка. Интересно, откуда она.
– Не хочешь – не говори. Я для чего спрашиваю: хочу понять, не прогадали ли мы. Партий сейчас много, сама понимаешь.
Полина задумалась… потом обошла кровать, легла рядом.
– Нет. Думаю, не прогадали.
– Почему?
Маленький совет: если вы раскручиваете человека, не задавайте вопросы в лоб. Помогите ему поделиться с вами своим опытом – он есть у каждого. Мир равнодушен и жесток. И всем на всех наплевать. Прояви к человеку капельку интереса, особенно в таком городе, как Москва, и ты удивишься, как он к тебе потянется.
Конечно, варианты разные бывают. Но…
– В партии люди серьезные, – уже серьезным, неигривым тоном сказала она, – ментов много у нас бывает, эфэсбэшников. Иногда мне кажется, что мы и есть «Единая Россия», только какой‑то запасной аэродром. Из мэрии много бывает людей. Я знаю девочку, у нее проблемы были… с черными. Она пожаловалась – один из них пропал, а остальные десятой дорогой обходят. У нас силовая крыша серьезная. Знаешь?
Еще бы не знать. У меня теперь даже личный номер есть – сто восемнадцатый. А еще – мне продемонстрировали выписку из моего личного дела с данными, носящими секретный характер. Серьезно работают.
– Да. Даже бывал там.
Полина вдруг серьезным тоном сказала:
– Ты меня шлюхой считаешь, да?
– Нет.
– Просто у меня никого нет в этом городе. А с моей внешностью… сам понимаешь. В нормальном районе квартиру не снимешь…
Понимаю. К сожалению, понимаю. Беспредела в Москве хватает. Причем с лихвой. Начиная от таджикских гастеров, которые сильны только стаей и жестоки – беспредельно, и заканчивая отморозками с юга. И прибавить к этому общую обстановку беспредела в столице, когда, почуяв слабость власти, на поверхность поднялась всякая мразь. Такую девушку, как Полина, могут просто затащить в машину, и окажется она где‑нибудь в турецком борделе. К сожалению, это так. И это возможно только потому, что всем и на все плевать. Если кого‑то будут затаскивать в машину – девять из десяти пройдут мимо, связываться не будут.
– Откуда ты?
– Из Харькова…
Ясно…
– А этот район – нормальный?
– Ну… всяко лучше, чем мой. Метро рядом…
– Сколько платишь за квартиру?
– Сорок, – непонимающе сказала Полина, – мы с подругами снимаем. Если на шестерых разделить – то нормально будет.
– Будешь платить пять мне. Вот за эту квартиру.
Молчание. Потом она поднялась на локте, заглянула мне в глаза.
– Ты что – шутишь?
– Нет. Это моя квартира. Не съемная, на одну ночь, а моя. Я одно время жил здесь и работал. Потом решил, что мне в этом городе делать нечего.
Это и в самом деле была моя квартира. Я купил ее еще в давние времена, подвернулась подешевле. Однушка, тесная – но в тесноте, да не в обиде, – мне она была нужна только для того, чтобы, придя, бросить куда‑то свои кости, приготовить яичницу на кухне и принять душ. С тех пор как я уехал из Москвы – я тут почти не появлялся.
Но она – была.
– Деньги будешь скидывать мне на счет, я номер дам. Ну и… без кутежей, хорошо? Я время от времени приезжать буду.
– Ты… серьезно?
– Я не умею шутить. Почти…
Я встал и отправился в душ сам. Когда вернулся, Полина, одетая кое‑как, уже хватала сумочку.
– Ты куда?
– Пусти… Да пусти ты…
– Не пущу.
Она еще какое‑то время вырывалась – потом утихла.
– Полин, – сказал я, – в этом мире существуют не только подонки. Есть и нормальные люди, и их большинство.
Она вдруг задрожала и… заплакала.
Зачем я это сделал? Ну, по разным причинам. Первая – я все‑таки должен понимать, что происходит в структуре. Вторая – квартира и в самом деле стоит пустой. Третья…
Глобальный вопрос – для чего я все это делаю? Точнее – для кого?
Нет ответа? Вот… и у меня нет.
А должен быть.
Ну и… вспомнил я одно мудрое и горькое изречение, прочитанное то ли в одной из статей, то ли в одной из книг. Зло сегодня так сильно, что тебе его не остановить. Что будет – то и будет, и если можешь, просто помоги тем, кто рядом с тобой, чем можешь.
И тебе зачтется…
Уральск, Россия20 сентября 2017 года
Мы не можем похвастаться мудростью глаз
И умелыми жестами рук,
Нам не нужно все это, чтобы друг друга понять.
Сигареты в руках, чай на столе – так замыкается круг,
И вдруг нам становится страшно что‑то менять…
Группа «Кино»
Вот и прошло лето. Лето новых хлопот и старых разочарований. И лето, когда у каждого из нас было острое ощущение конца…
Кто мы были? Мы были не военные – если и военные, то отставные, нашедшие себя в бизнесе. Если мы хотели победить – мы делали так, как привыкли, и это правильно. Мы просто начали делать то, что лучше умели.
У нас уже был ЧОП, частное охранное предприятие. Юридическое лицо со специальными уставными задачами. ЧОП позволял покупать оружие, в том числе короткоствольное, и содержать лицензированных охранников. Но я пошел еще дальше.
Я организовал тир. Учитывая то, что теперь у меня в полицейской разрешиловке были неплохие связи, я начал договариваться и открывать тирный бизнес. Один – в помещениях бывшего ДОСААФа, там и в самом деле был тир, но потом, на протяжении двух десятилетий, там был склад для кавказцев с рынка. И это при том, что данный тир воспитал немало чемпионов Европы, и даже мира, по‑моему, были. Я привел тир в порядок, поставил там сейфы – дело пошло. Еще один тир я организовал тоже в здании бывшего тира в одном из уездных райцентров, третий – в подвальном помещении одного бывшего крупного завода. Там пришлось вложиться – но оно того стоило. Там был раньше завод – а теперь не было, остались корпуса, и стало возможно организовать целую стрелковую галерею с мишенями на разной высоте. Нюанс был в том, что тир также был юридическим лицом со специальными уставными задачами, но в отличие от «Иж‑71», пукалок для лицензированных охранников, он позволял приобретать и хранить боевые пистолеты.
Их я и приобретал. В основном – «ТТ» и «ПМ». Стоили они недорого и пользовались спросом – пацаны заходили ко мне почувствовать себя настоящими братками и пострелять из «ТТ». Цены я держал демократичные. Кроме того, демократичной у меня была цена и на сейфы, и я не навязывал стрелкам продажу патронов по заоблачным ценам. Можно было договориться со мной, вложить деньги, я покупал на эти деньги ство