– Я не могу рисковать и подвергать риску его самого. Неизвестно, как воспримет царский телохранитель новых знакомцев. А заслуживать его доверие – дело не одного дня. Мне нужно, чтобы он пришел туда. – Удрученный бог кивнул в ту сторону, где возвышался над городом величественный мертвый храм. – Причем добровольно. И чем скорее, тем лучше!
– Ты говоришь загадками, о Хранитель скрижалей людских судеб. Впрочем, если желаешь, я передам ему твое приглашение. Это все, что могу для тебя сделать.
– Хорошо, – кивнул Мардук. – Пусть так. Только помни, всем будет очень плохо, если Кархан вдруг решит не вовремя демонстрировать свое воинское искусство.
– В этом тебе его придется убедить, – чуть заметно улыбнулся летописец.
– Теперь, что касается «Дыхания Мардука», – кивнув, продолжил уставший бог.
– Отныне сей камень не принадлежит твоим жрецам и зовется «Душой Первозавета».
– Да, я это помню, – недовольно поморщился Мардук. – Но сейчас он мне нужен, хотя бы на время.
– Ты уже говорил об этом, – напомнил Амердат. – И я вновь скажу: тебе ведомо, где камень, и у тебя достаточно приверженцев, чтобы попытаться вернуть его себе.
– Этот самозванец хитер и скользок, как угорь, – скорчил недовольную гримасу победитель Тиамат.
– Хуже того, камень достался ему по праву. Теперь, если помнишь, «Душа Первозавета» должна собрать вокруг себя все остальные части изначальной скрижали.
– Боюсь, с этим пока ничего не выйдет.
– Это еще почему?
– Потому что никакой скрижали не существует и не существовало в никогда.
– Но по уговору…
– Который я заключил с твоим сыном, – перебил его Мардук, – она должна существовать. Как видишь, старик, память мне еще не изменяет. Но скрижали нет. Во всяком случае, пока еще нет.
– Это ставит под угрозу мир богов, – удивленно покачал головой вечный старец. – Уговор должен быть соблюден!
– Не учи меня, бессмертный. Кто же мог подумать, что сампир попадет в руки этого мошенника? Кстати, он ведь не эборей. А в уговоре сказано: «Если эбореи обретут его»!
– Эти слова не обманут даже меня, земного человека. А уж богов и подавно. Не станешь же ты утверждать, Отец премудрости, что эбореи не получили его?
Мардук хмуро уставился на собеседника.
– Я намерен следовать условиям соглашения, но даже для этого мне нужен камень. Потому и прошу тебя, старик, помоги мне. Я знаю, что ты не обязан делать этого, но также мне ведомо, что сие в твоих силах. Помоги мне, а в награду, если пожелаешь, я открою тебе тайну, окутывающую твое рождение. Ты узнаешь, почему Энки величает тебя своим отцом.
Старец Амердат одарил Повелителя богов долгим изучающим взглядом.
– Ты искушаешь меня знанием. Но сомневаюсь, чтобы я действительно хотел знать это. Однако, если соблюдение уговора и впрямь требует моей помощи, я сделаю, что могу.
– Что ж, полагаюсь на твои слова, мудрец, – произнес Мардук и растаял в воздухе.
Амердат шел по улице, обдумывая те фразы, которые намеревался записать гусиным пером на тончайшем пергаменте, выделанном из шкуры нерожденного теленка: «…Когда же установлен был между богами вечный мир, заключили они меж собою уговор, нерушимый для каждого из них. Ибо презревший данное слово навеки утрачивал власть над прочими словами. Не повиновались ему более ни люди, ни звезды, никто из живущих, ни листья, ни даже пыль под его ногами. И по уговору тому был дан Закон и сотворены для мира знаки силы. Всякий народ нарек тем знакам свое имя, и всякий обратил их силу к чаяниям своим. В одном же все они были едины: всякий из этих знаков отворял небесные врата на короткий миг, превращая в единое целое мир людей и мир богов. Сампир же был создан Энки и Мардуком для народа своего в часы, когда от общего корня не изошли еще ветви…»
– Амердат, почтеннейший! – донеслось из темноты. Летописец вздрогнул было от неожиданности, но легко узнал голос и, улыбнувшись, покачал головой.
– Кархан, откуда ты здесь?
– Зашел навестить, да только дома тебя не застал, – пробасил громадина-скиф. – А я уже начал волноваться, куда это ты запропастился в такую-то промозглую ночь.
– Гулял, – бросил в пространство старец. – Смотрел. Слушал. Кто не видит мир, тот не ведает его. Теперь же, когда твои друзья в безопасном месте, я могу не опасаться, что нежданные гости причинят вред моему обиталищу. Но тебя-то что заставило идти сюда ночью под дождем, да еще и дожидаться моего возвращения?
Кархан вздохнул. Действительно, столь поздний визит трудно было списать на обычную любезность. А с тех пор, как его соратники перебрались в уединенную лачугу козопаса среди диких скал на краю пустыни, и этой уважительной причины для частых посещений у него больше не оставалось. А потому, не слишком вдаваясь в церемонии, Руслану пришлось брать быка за рога. Конечно, ему бы хотелось, чтобы тема, которую он собирался затронуть, всплыла как бы невзначай, к слову, но с мудрым Амердатом все ухищрения выглядели как-то нелепо, и Руслан, понизив голос, заговорил:
– Я хочу посоветоваться с тобой.
– Я весь обратился в слух. Что тревожит моего могучего друга?
– К счастью, это тревожит не меня, – усмехнулся скиф, – а Даниила. Но то, что этот боговдохновенный человек не находит себе места, действительно вызывает у меня беспокойство.
– Ты не хуже моего знаешь, что тот, кого ты именуешь Даниилом, вовсе не тот, за кого себя выдает.
– Разве он когда-то называл себя этим именем? – парировал командир царских телохранителей. – Это мир именует его Даниилом.
– В твоих словах есть лукавство, но пусть так, – кивнул мудрец. – Иные люди стоят того, чтобы ради них лукавить. Что же тревожит его?
– Как он рассказал мне, по пути в Вавилон ему довелось найти труп на краю пустыни. Он, как подобает, захоронил тело, но взял суму покойника, чтобы продать ее содержимое здесь. Почти с тех самых пор его преследует видение.
– Это правда?
– Насчет призрака?
– Я не о том, – мотнул головой старик. – Нашел ли он и впрямь мертвеца или же позаботился о том, чтобы несчастный предстал, незваный, пред божьим ликом?
– Так о том рассказывает Даниил, – минуту подумав, произнес командир царских телохранителей. – Но я, возвращаясь из похода, отыскал место, описанное им в своем повествовании. Там действительно похоронен человек, упавший с большой высоты и свернувший себе шею. Причем до момента захоронения он уже достался на зубок ухеелю, хотя тот и не успел сильно полакомиться трупом.
– Все это подтверждает слова того, кто нынче стал Даниилом, хотя и допускает возможность существования иной цепи событий, приведшей к столь плачевному состоянию хозяина сумы, – покачал головой мудрый старец. – Иначе с чего бы призраку тревожить сон первого царского советника?
– Меня это тоже смущает, – кивнул Руслан. – И все же мне хочется ему верить. Поэтому я и пришел спросить у тебя, нет ли иных причин, вызывающих неупокоенную душу из царства мертвых.
– Мне о таковых неведомо, – развел руками Амердат. – Хотя возможно предположить здесь козни магов или же прямое вмешательство богов. А чего же хочет этот призрак?
– В том-то и странность. – Кархан запустил пятерню в свою густую черную шевелюру. – Призрак все эти месяцы молчал, но становился все, как бы это сказать, телеснее. При этом ни одному из тех, кому я поручил охранять Даниила, не удалось своими глазами увидеть этого выходца из иного мира. Однако нынче морок заговорил. Он требовал священный камень и желал, чтобы Даниил привел меня к нему!
– Тебя к нему? – Губы старика невольно сложились в усмешку. – Каков хитрец! И тебя, и «Душу Первозавета»! И что ответил ему на это Даниил?
– Запустил в призрак амфорой.
– То-то он был раздосадован, – произнес Амердат, качая головой.
– Кто он? Ты что же, – глаза у Кархана округлились, – тоже видел это привидение?
– О нет! Ничего подобного мне созерцать не довелось. Я видел Мардука, который в тот раз не притворялся привидением и просил у меня того же самого: привести тебя и доставить ему сампир.
В бедном жилище летописца повисла долгая гнетущая пауза. Руслан Караханов мучительно подбирал слова на русском, татарском, вавилонском и всех прочих, известных «Мастерлингу» языках, силясь выразить обуревавшие его чувства.
– Ты видел Мардука… и Мардук просил у тебя?.. Старик, мы уже, кажется, давно знакомы, но мне все еще невдомек, кто ты, и почему…
– Кто, не ведаю сам, – вздохнул Амердат. – Почему? Должно быть, потому, что я могу сделать то, о чем меня просят. Одно могу тебе сказать наверняка: твой друг действительно не убивал злополучного хозяина сумы. Когда он появился в Вавилоне и впервые насолил Хранителю скрижалей людских судеб, тот нашел в его сознании образ мертвеца и связанное с ним чувство вины.
Да, наш Даниил не убивал, он лишь похитил ненужную мертвецу вещь. Но образ жил в его голове и постепенно, волею Мардука, становился все реальнее. Когда боги решают наказать кого-нибудь, они лишают его разума. Того же, полагаю, добивался и Мардук. Но твой друг оказался на удивление крепок, и когда сам бог решил явиться ему под видом призрака, он не пожелал ни покориться его воле, ни лишиться разума.
– Невероятно! – пробормотал Кархан. – Абсурд какой-то! Ну, хорошо, предположим, Даниил – враг Мардука. А тот решил свести с ума опасного противника. Хорошо, «Душа Первозавета» – священный камень, и Мардуку необходимо получить его обратно. Но скажи, я-то вдруг зачем понадобился Судье богов?
– Мне этого не дано знать, – развел руками Амердат, – но только ты ему и впрямь очень нужен, и почему-то не здесь, в широком мире, где он мог бы явиться, приняв любой образ, а там, в башне святилища, в своем земном чертоге.
Руслан Караханов смерил мудрого старца долгим изучающим взглядом.
– Что ж, если сам Мардук и впрямь желает меня видеть, отчего ж не откликнуться на его приглашение?
– Но без сампира не открыть Божьих Врат, – напомнил историограф.
– Я постараюсь найти выход.