ерты сборного лица казались забавно плоскими, странными. Тогда Хардинг еще подумал: а каково сейчас Мэйоллу, где бы он ни был, в этом холодном, чужом мире после долгого времени, проведенного в теплой, замысловато запутанной тесной компании команды Интегратора?
Теперь Хардинг сам знал, каково это.
В очередной раз он подумал: «Как же он выглядит без меня?» И на трехмерном экране в комнате, которая больше ему не принадлежала, он представил холодный, отстраненный Сборный образ: лицо дока Вэллея, Джо Мола, других. Каждое лицо сливалось с лицами чужих людей, разум сливался с разумом чужих людей, чтобы решать старые, запутанные, загадочные проблемы, к которым Эдвард Хардинг больше не имеет никакого отношения.
Он забрал с собой воспоминания, захлопнул дверь в конце длинного коридора в памяти, вернулся в настоящее — мимо закрытых дверей, стертых событий. И, глянув в синие глаза Тернера, нахмурился.
— Давай сразу к делу, — поторопил Хардинг. — Что ты предлагаешь? Я спешу. Через полгода, наверное, ты мог бы подобрать меня на пляже и нанять за бутылку джина. Но я не стану ждать. Так что́ тебе нужно, Тернер? Или мне все же убить тебя?
Тернер издал уютный смешок, и его толстое лицо затряслось.
— Ну, раз так, то что-нибудь придумаем. У меня тут есть одна идейка. Я человек занятой. Много езжу. Встречаю разных людей. Слышал я тут про парня по имени Джордж Мэйолл. Знаешь его?
Хардинг ухватился за край стола. Лицо его стало невыразительным, словно циферблат часов или динамо-машины. Он встретился глазами с Тернером и кивнул:
— И Мэйолл знает меня.
— Еще бы. — Тернер хихикнул и вздрогнул. — Еще как знает. Наверное, ненавидит люто, а? Он же был в вашей команде Интегратора, а его выперли. Ну да, Мэйолл тебя знает. Наверное, хочет добраться до тебя?
Хихиканье перешло в низкий смех, от которого Тернер затрясся, как густой крепкий студень.
— Очень смешно, — холодно произнес Хардинг. — И что?
Студень понемногу успокоился.
— Я решил, что найму тебя, чтобы ты вывел меня на Акасси, — сказал Тернер, глядя на Хардинга. — Но беда в том, что мне кажется, ты еще не готов.
— Я не лоцман, — нетерпеливо ответил Хардинг. — И эти воды я не знаю.
— А-а, — протянул Хардинг, наклоняя голову набок. — Зато ты знаешь Интегратора. И можешь провести меня мимо барьеров вокруг Акасси. Больше никто в мире этого сделать не сможет.
— Барьеров?
— Акустических, визуальных, ультразвуковых, — любезно перечислил Тернер, посасывая трубку. — Притворяешься несведущим? И никогда про Акасси не слышал?
— Что это?
— Сейчас это местечко тихое. Окружено прочной системой защиты. Да будто сам не знаешь. Ха! Никому не удается ни попасть туда, ни уехать оттуда. Мы с тобой можем туда пробраться и выйти с добычей — там ее столько, что мое судно все не заберет. А то можем остаться там и поиграть в богов — с твоими-то талантами и подготовкой. Есть только одно препятствие — Джордж Мэйолл. Ему это может не понравиться.
Хардинг пристально смотрел на толстое спокойное лицо и ничего не говорил.
— Ты не знал, что Мэйолл здесь? — спросил Тернер. — И никогда даже не слышал?
— Ну, слухи ходили. — Хардинг нетерпеливо стукнул по столу пальцем. — Но где он, я не знал. И не думал, что так близко. К чему ты ведешь? Что затевает Мэйолл?
— Ты хочешь знать, зачем это тебе? Ну, так и быть, скажу. Сам-то и представить, небось, не можешь, а? Что происходит, когда человека выкидывают из команды Интегратора?
— Ему предлагают несколько рабочих мест на выбор, — с горечью заметил Хардинг. — Но он нигде не задерживается.
Да и на какой работе можно удержаться, если человек привык к тесному взаимопониманию Круглого стола? Членство в команде Интегратора — редкий опыт, обрести его мало кому удается, и по своей воле никто не отказывается. Решение проблем за Круглым столом — ни с чем не сравнимый психический и эмоциональный опыт. После этого пойти на любую другую работу — все равно что начать смотреть двухмерный черно-белый телевизор после того, как уже привык к полноцветному трехмерному.
— Человек нигде не может задержаться, — сказал Хардинг. — Он плывет по воле волн. В конце концов он оказывается в рыболовной артели на Архипелаге, после чего его и оттуда увольняют — из-за торговца, который воспользовался своими связями. А сам толком и рассказать ничего не может. Давай, Тернер, выкладывай.
— Не любишь пинков, когда они адресованы тебе, а? За что тебя выгнали?
Хардинг ощутил, как загорелось лицо. Он стиснул зубы и задержал дыхание, стараясь унять жар и гнев. Тернер, прищурившись, следил за ним.
— Только не говори мне, что ты по чистой случайности оказался так близко от Мэйолла, — продолжал Тернер через некоторое время. — Не говори, будто не знаешь, что он затеял. Ты же знаешь больше, чем я, ведь так, Хардинг?
— Если тебе что-то надо, так и говори! — Хардинг с силой ударил по столу. — Если нет, тогда отстань и дай мне возможность зарабатывать себе на жизнь так, как я хочу. Совпадение? Нас с Мэйоллом давно ничего не связывает. Когда-то — да. Нас выбрали для одной команды, и если бы ты знал, что это означает, то не стал бы думать, что, когда мы вольны ехать куда хотим, мы передвигаемся одними и теми же путями. Мы оба оказались на Архипелаге. Ну и что?
— Ты хочешь сказать, что он не выходил с тобой на связь? — дотошно спросил Тернер. — Ты тут сидишь так долго и… никто тебе ничего не сказал?
— Чего не сказал? Тернер, ближе к делу!
— Наверное, они просто ничего о тебе не знают. — Тернер с сомнением покачал головой. — Наверное, им вполне хватит одного человека из команды Интегратора. Ну, мне повезло. То есть сепаратисты из планетарного инкубатора даже и не пытались с тобой встретиться?
— Пришел бы я к тебе, если бы они пытались? — рассудительно произнес Хардинг. — Продолжай.
— Ну, они вышли на Мэйолла. Поселили его на Акасси, набив весь остров оборудованием, и теперь он прорабатывает на Интеграторе ту информацию, которая поможет им отделиться от империи. Большое дело. Надеюсь, тебе понятно, как я могу тебя использовать, если ты готов поучаствовать.
— Понятно, — холодно ответил Хардинг, — как я могу добраться до Акасси, перехватить работу Мэйолла и выплаченные сепаратистами деньги — пожалуй, всю сумму, на которую может наработать Интегратор. Но не понимаю, где в этом раскладе ты.
— Мэйолл пользуется моим посредничеством. — Тернер выпустил аккуратный клуб дыма. — Моя сеть раскинулась от Сулавеси до Соломоновых островов. Страны Архипелага ничего не могут от меня скрыть, ведь от меня зависит их жизнь. Мэйоллу нужны контакты с внешним миром. — Он шумно завозился в своем кресле. — Дело в том, что мне маловато быть просто посредником. Пожалуй, мне нужен кусок побольше. Наверное, Мэйолл и устроил такую мощную защиту над Акасси на случай, если кто-нибудь вроде меня замыслит что-то подобное. И я ничего не могу с ним поделать — без тебя. Ты знаешь, как он мыслит. Знаешь, какие способы защиты может придумать. Однако без такого человека, как я, ты, Хардинг, просто никогда не найдешь Акасси.
— Неужели? Не надо меня недооценивать.
— Если бы ты мог, ты бы уже это сделал. Наверное, ты не пытался? Ну ничего. Мэйолл не дурак. Он вырыл себе нору в океане и забрал с собой Акасси, если можно так сказать. Ребята-сепаратисты платят ему вовсе не за то, чтобы их остров обнаружил первый же случайный луч радара. Барьеры вокруг Акасси просто стирают остров, вот как. Ты не можешь его увидеть. Не можешь найти. Его просто нет — если ты не работаешь с Мэйоллом и не знаешь его шифры. И даже тогда ты не можешь пройти сквозь барьеры, пока Мэйолл не пригласит тебя. — Тернер выпустил фиолетовый дым и прищурился, глядя сквозь него в лицо Хардингу. — Так ты и впрямь решил рискнуть головой, мальчик мой? — Нам придется делать это вместе. Но Мэйолл тебя ненавидит. Он убьет тебя, как только заметит. Это значит, что ты сильно рискуешь. Я заплачу тебе больше, чем будет стоить бутылка джина в январе будущего года. Я дам тебе половину того, что мы возьмем, — если ты приведешь меня к берегу Акасси и поможешь исполнить то, что я придумал.
— Чтобы справиться с Мэйоллом, тебе надо хорошо подготовиться, — задумчиво сказал Хардинг.
— Положим, я подготовился. — Толстяк вытащил изо рта трубку и прищурил глаза. — Удивлен? По тебе не похоже.
— Если ты ожидаешь от меня простых человеческих реакций, — вежливо начал Хардинг, мягким, плавным движением кладя ладони на стол, — то сам будешь немало удивлен. Человек, проработавший в команде Интегратора, не может остаться человеком во всем. Постепенно накапливаются профессиональные мутации. Например… — Он поднял глаза и неожиданно усмехнулся. — Например, я знаю, что уже минуты три, как мы движемся. Нет ни вибрации, ни качки, так откуда я узнал?
Тернер крякнул, его синие глаза блеснули.
— И откуда?
— Потому что я и есть твой корабль. — Хардинг рассмеялся. Смех у него был невеселый. — У меня свой счет к обществу. Хорошо, Тернер. Я еду с тобой. Где пост управления?
Это и был главный вопрос.
От Плутона до Меркурия металось эхо. С Новых Земель, где человечество превращало лед и пламень в плодородную почву, с планет, где ни один человек не смог бы выжить, пока технологии не вырастили образцы организмов из всех новых колоний на новых планетах, бесконечно звучал этот вопрос: «Где пост управления?»
Эксперименты над человеческим телом, в результате которых человечество обретало формы, способные жить во враждебных мирах, тоже внесли свою лепту. Люди из планетарных инкубаторов заселили другие планеты, и империя Земли связала планеты в тесную сеть вокруг своего Солнца.
Начиналась межзвездная экспансия. Отклонения в силе тяжести перестали быть чисто теоретической проблемой. Неимоверно усложнившаяся наука за один рывок покоряла такие вершины, на преодоление которых раньше требовались века. Развивающиеся технологии тащили за собой еще с десяток смежных отраслей, отчаянно пытавшихся догнать прогресс, а биологический метод, который мог позволить людям путешествовать между звездами, нетерпеливо спихивал конкурентов с главного пути и увлекал за собой другие науки.