— Достаточно далеко, — произнес Мэйолл после некоторого молчания.
Хардинг стоял не шевелясь, а дым от его сигареты тянулся к человеку за пультом управления. Мйэолл помотал головой, чтобы разогнать дым. Его усмешка загнула уголки губ еще больше вниз.
— Я настоящий. Оставь свои дымовые испытания. Хитрый, да? Стой там, Хардинг. Не подходи. У меня остался последний вопрос, а там… посмотрим.
— Давай, — ответил Хардинг, глядя на дверь с пластиной вместо замка.
— Тогда второй вопрос. Второй и последний. Чего ты хочешь добиться, явившись сюда?
— Это может быть все, что угодно, не так ли? — Хардинг выдохнул дым в его сторону. — Может, я пришел спросить тебя кое о чем… Сможешь угадать, зачем я здесь? Или хочешь, чтобы я ничего не говорил?
Мэйолл, прищурившись, посмотрел на него — горящим взглядом запавших глаз.
— Продолжай, — велел он, помолчав.
— Я так и думал. — Хардинг кивнул. — Наверное, ты ожидал кого-нибудь — с вопросом. Скажем так: интеграция провалится, потому что Венеру не признают центром социальной системы. Верно?
— Я так и сказал, — осторожно согласился Мэйолл. — Так что ты хочешь спросить?
— Почему именно Венера?
— Что?
— Ты не так уж глуп. И слышал меня. Почему Венера?
Мэйолл вдруг облизнул губы — быстрым, едва заметным движением. Бросил взгляд на большой экран на стене — нервно, словно пустой экран мог за ним следить.
— Есть и другие люди из инкубаторов, — продолжал Хардинг. — Ты тут заметил, что если бы твои наниматели хотели другого человека из команды Интегратора, то вышли бы на меня. Ну, может, кто-то и выходил. Наверное, не обязательно это были твои ребята, но… кто-то. — Он затянулся сигаретой. — Продолжать?
Мэйолл ничего не сказал, но потом резко кивнул.
— Команда, на которую ты работаешь, имеет шанс добиться независимости от Земли. И вот я подумал… ну, возьмем, например, Ганимед. Там — маленькая цветущая колония. Сейчас много чего экспортирует. Дело очень выгодное. Много денег. Что ты скажешь, Джордж, если бы можно было загрузить эту задачку в Интегратор и посмотреть: получится ли социальный центр из Ганимеда?
Мэйолл долго не двигался. Потом удивленно вздохнул:
— Я тебе не верю. Ты лжешь. Пытаешься меня надуть.
Хардинг пожал плечами.
Мэйолл наклонился к нему через панель управления.
— Чем ты можешь доказать? — спросил он хрипло.
Хардинг откинул голову и рассмеялся. Потом в последний раз затянулся сигаретой, бросил ее на пол и раздавил носком ботинка.
— Ну, давай, Мэйолл, — резко сказал он. — Выходи. Я займу твое место.
Мэйолл дернулся в своем кресле — испуганный, удивленный. Он опять высунул кончик языка и тронул им губу.
— Черта с два. Ты же не можешь…
— Заткнись! — отрезал Хардинг. — Поднимайся, Джордж! Поднимайся, говорю тебе! Вылезай из кресла и открывай мне дверь. Я сыграл по твоим правилам. Но теперь я знаю все, что мне надо. Я умнее тебя. Я могу занять твое место, и именно это сейчас и делаю. И ты меня не остановишь. Те не можешь убить меня. И я тебе даю последний шанс — работать со мной!
— Ты… да ты же ненормальный! — Мэйолл был изумлен. — Это же мой остров. Я знаю все нервные центры. Мои люди могут…
— Могут сделать все, что угодно, только не причинить мне вред, — закончил за него Хардинг и сделал быстрый шаг вперед. — Так что ты проиграл. Ну, давай проверим. Ты уже повеселился и рассказал мне достаточно, так что я теперь знаю, кто выиграет.
— Ты сумасшедший! — крикнул Мэйолл, отъезжая в кресле назад. — Мои ребята убьют тебя! Я… я вышлю тебя с острова. Я…
— Ничего ты не сделаешь, — сказал ему Хардинг, обходя стол. — Потому что не знаешь: а вдруг у меня в кармане лежит доказательство с Ганимеда? Кто поспорит, что это не так? Можем собрать твою команду и посмотреть…
— О нет! — дрожащим голосом воскликнул Мэйолл. — Мою команду ты никогда не увидишь!
— Боишься, что из-за меня тебя и отсюда выгонят? — насмешливо спросил Хардинг. — Вставай! Вылезай из кресла. Тебе придется открыть шифровой замок вон на той двери и запустить свой Круглый стол. Да-да. Потом ты соберешь команду, и мы сделаем несколько пробных прогонов. Не волнуйся, Джордж. Тебе ничего не угрожает. Мы с тобой не можем причинить друг другу вреда даже ради спасения собственной жизни, а наверное, такое может случиться. Но разницы никакой.
— Ты никогда не откроешь эту дверь, — заявил Мэйолл, отступая.
Хардинг нетерпеливо фыркнул:
— Ну-ка, отойди. Какой шифр ты установил? У меня нет времени препираться.
Он на пробу провел ладонью по поверхности металлической пластины там, где должен был располагаться замок. И почувствовал легкое давление между рукой и пластиной — мягкое, дрожащее. Было что-то знакомое в ритме дрожания. Вряд ли это старый шифр, тот, который открывал двери к семи Круглым столам, далеко-далеко — во времени и пространстве. Вряд ли, и все же…
Дверь под ладонью Хардинга тихо открылась.
— Кто выдал тебе мой шифр? — Мэйолл дернулся, ахнув от удивления.
— Это же старый шифр. — Хардинг, нахмурившись, посмотрел на него. — Ты что, не понял?
— Ты сумасшедший. Этого не может быть. Я сам составил его. С чего бы мне использовать старый?
— Ты все время проигрываешь, заметил? — сказал Хардинг и шагнул в маленькую комнатку с черными стальными стенами.
Мэйолл пошатываясь вошел за ним.
— Этого не может быть! — протестовал он. — Ты сумасшедший! Ты как-то узнал!
— Джордж, ты, наверное, плохо сдал курс по базовой психологии, — осторожно сказал Хардинг через плечо. — Это же старый шифр, но теперь он открывает другую дверь, и не важно, что твое бессознательное имело в виду, когда снова решило подсунуть тебе шифр команды «Двенадцать-Ви-Лямбда». Та дверь для тебя больше никогда не откроется. Как и для меня. А эта — да, и мне это подходит. Ну, давай посмотрим на твою команду. Кто они, Джордж?
Мэйолл рассмеялся — тонким, визгливым, безжалостным смехом:
— Ты не узнаешь никогда. Я убью тебя раньше.
— Думаешь? — Хардинг фыркнул. — Ну, попробуй.
— Ты не сможешь добраться до моей команды! — выкрикнул Мэйолл. — Они… они все на Венере. Они…
Хардинг резко повернулся и с внезапным интересом посмотрел на возбужденного Мэйолла:
— Джордж, не говори глупостей. Конечно, они не на Венере. Что с тобой такое?
— На Венере! — выкрикнул Мэйолл. — Правда! И если ты соберешь их, чтобы обсудить Ганимед, ты знаешь, что они сделают, верно? Так что ты не можешь их вызвать, не можешь!
Хардинг развернулся всем корпусом и, нахмурив брови, посмотрел на Мэйолла:
— Джордж, что с тобой такое? Похоже, ты и впрямь немного сумасшедший. Или ты ревнуешь? А? — Он рассмеялся. — Кажется, я кое-что понял. Неужели дело в том, что ты считаешь Интегратором себя? Знаешь, Джордж, друг мой, может, я не смогу убить тебя, защищая свою жизнь, зато я могу раскурочить твой Интегратор! Как тебе?
Мэйолл свистнул сквозь зубы. Не отрывая взгляда глубоко запавших глаз от Хардинга, он попятился в дверном проеме, нащупал позади себя крышку письменного стола и оперся на нее. Тут он с облегчением вздохнул и выпрямился. Он тяжело дышал, а на лице у него выступил пот.
— Эд, отойди, — мрачно сказал он. — Отойди от стола. Теперь я смогу! Я знаю, что смогу убить тебя!
Хардинг заглянул в черный зрачок направленного на него пистолета. И поднял глаза, чтобы встретить горящий смертельной ненавистью взгляд Мэйолла.
— Попробуй, — ответил Хардинг. — Попробуй.
По лбу Мэйолла тек пот. Бородка его торчала вперед. На тыльной стороне той руки, которая держала оружие, выступили сухожилия. Тогда он вытянул левую руку, чтобы укрепить правую. Обе сильно дрожали.
— В теле происходят те же мутации, что и в планетарных инкубаторах, — заметил Хардинг. — Что в этом хорошего?
Дыхание со свистом прорывалось сквозь зубы Мэйолла. Белыми от ненависти глазами он посмотрел на Хардинга. Потом вдруг закрыл глаза, крепко зажмурился. Тяжело дыша, попытался нажать на спусковой крючок.
Рука с пистолетом дернулась — дернулась и стала уводить пистолет в сторону. Она двигалась медленно, до тех пор пока дуло не нацелилось в стену, мимо Хардинга.
Пистолет протрещал шесть раз, и шесть громких выстрелов слились в один. Глаза Мэйолл держал закрытыми. Рука его опустилась.
— Получилось, — прошептал он. — Я убил тебя. Я…
Он медленно открыл глаза и посмотрел на Хардинга. А потом его взгляд отправился дальше и отыскал на черной стене шесть серебряных звездочек от пуль.
Хардинг тихонько качнул головой. Потом повернулся к человеку в дверях спиной, перестав обращать на него внимание. Подтянул к себе кресло перед трехмерным экраном и сел.
И комната его воспоминаний снова появилась перед ним, заслоняя реальную. Маленькая квадратная комната, обшитая черной сталью, вдруг стала частью Хардинга, такой же близкой и теплой, как и увенчанные куполом стены, защищавшие его живой мозг.
Он положил ладони на металлическую пластину.
Сначала под его руками словно пронесся ветер, потом потекла вода, а потом мягкий песок нежно обнял его ладони.
— Готово, ребята, — сказал он. — Давайте.
— Эд, ты не сможешь, — проговорил за его спиной Мэйолл. — Не смо…
В комнате снаружи вдруг раздался треск. И одышливый голос закричал:
— Мэйолл, Хардинг! Вы слышите меня? Это Тернер! Мэйолл, ответь!
Хардинг повернулся в кресле, поднял удивленный взгляд и встретился глазами с Мэйоллом. Мэйолл взмахнул разряженным пистолетом и тоже повернулся к двери. Приемная была пуста, но в ней раздавалось громкое дыхание Тернера. А на настенном экране появилось его потное, какое-то размытое лицо, невидящим взглядом обводившее пустую комнату.
— Мэйолл! — закричал толстяк. — Я знаю, что ты здесь! Выйди так, чтобы я мог тебя видеть, или я разнесу весь остров!
— Значит, он не может уйти? — тихо, с презрением сказал Хардинг. — Как блоха на собаке, и ты всегда знаешь, где он находится? Ну да, ну да. А теперь что? Он блефует?