Куинн начал устало загибать пальцы:
— У нас обязателен сбор сведений о каждом. У нас обязательны психологические тесты. У нас есть системы тайного наблюдения, и у нас отменена неприкосновенность личности. Не говоря уже о множестве других подобных мер. Всемирный центр обладает абсолютной властью и может контролировать жизнь практически любого человека на земле.
— Но «Мар виста дженерал» обладает абсолютной властью над Всемирным центром, — торжествующе заявил Митчелл. — Мы уже видели Лоуэр-колледж, и там совершенно не на что смотреть, кроме множества техников. И всяких технических штучек.
— Чушь.
— Сидите спокойно и пейте свой суррогат, — сказал Митчелл. — Когда будут запущены центральные энергостанции, к ним сможет подключиться любой. Просто сидите и напивайтесь до потери сознания. Может начаться новая атомная война. Могут появиться новые мутанты. И на этот раз они могут стать взрослыми.
— Не могут и не смогут, — возразил Куинн. — Умные долго не живут.
— Чушь, — передразнил его Митчелл.
— Вы прекрасно знаете, — устало сказал Куинн, — что лишь по-настоящему опасные мутации выглядят столь чуждо, что их признаки проявляются еще до того, как человек повзрослеет. Как только они становятся синими, отращивают дополнительные руки или пытаются взлететь, их можно обнаружить и уничтожить. Но мутантов больше нет, и вы всего лишь паникер. Я не могу помешать вам отправиться в «Мар виста», если вы так хотите. Но я не вижу для этого никаких причин. У вас пожизненная должность сенатора.
— Я представляю народ, — ответил Митчелл.
Мгновение поколебавшись, он, как ни странно, рассмеялся:
— Да, знаю. Это штамп. Но я действительно чувствую ответственность.
— Чтобы ваша фотография появилась в новостных лентах.
— Я занимался кое-какими исследованиями на этот счет и обнаружил кое-что интересное.
— При нынешнем положении дел нам ничто не угрожает, — сказал Куинн.
— Так ли это? А вот и наш гид. Хотите подождать здесь или?..
— Подожду здесь, — ответил Куинн, откидываясь на спинку кресла с полным бокалом в руке.
В разных местах земного шара трудились люди, выполняя сложную задачу. Центральные энергостанции представляли собой металлические полушария, гладкие, словно стекло, снаружи и запутанные, словно лабиринт, внутри. Их монтаж вступил в завершающую стадию. Само их сооружение длилось недолго, ибо технический прогресс мчался вперед с фантастической скоростью. В тысяча девятьсот пятидесятом году подобная работа заняла бы десять лет. Теперь же на это потребовалось три месяца, от начала до конца — до самых последних проверок, которые и проводились сейчас.
Постройка центральных энергостанций была санкционирована Всемирным центром. Однако сама идея, вместе с подробными планами, была предложена «Мар виста дженерал».
Станции были разбросаны по всему миру — по изменившемуся миру, который был совершенно иным, чем восемьдесят лет назад.
Мир изменился физически.
И мировоззрение изменилось тоже.
Сенатор Куинн недооценил Митчелла. Он считал коллегу человеком, который постоянно лезет не в свое дело, но не мог понять, что Митчелл неизбежно получал то, чего хотел, даже когда результатом было лишь удовольствие или информация. Митчелл, несмотря на свою внешность, был крайне умен и практичен. Благодаря сочетанию двух этих качеств он, вероятно, лучше всего подходил на роль разведчика в «Мар виста дженерал».
Советник Мэри Грегсон, однако, отнюдь не относилась к тем, кто недооценивал гостя. Она уже ознакомилась с данными о психологических характеристиках и коэффициенте интеллекта Митчелла и не в силах была скрыть сомнений по поводу плана Эшворта. Она не отводила взгляда от худого смуглого невозмутимого молодого человека с застенчивой улыбкой, который стоял рядом с ней перед прозрачной внутренней дверью.
— Волнуетесь? — спросил Эшворт, посмотрев на нее.
— Да.
— Ничего не поделаешь. Кроме вас, никто не сможет объяснить сенатору биогенетические аспекты. Вон он идет.
Они повернулись к полосе дневного света, которая становилась все шире по мере того, как медленно открывались большие металлические ворота. Между створками виднелась дородная фигура Митчелла. Он стоял, слегка наклонившись вперед, словно вглядывался в темноту перед собой.
Темнота прояснилась. Митчелл молча шагнул вперед. Когда ворота закрылись за ним, открылась внутренняя дверь.
Эшворт вздохнул и дотронулся до руки женщины:
— Пора.
— Нам сообщат, как только будут запущены станции, — быстро прошептала она. — А потом…
— Добрый день, сенатор, — громко сказал Эшворт, поднимая руку в приветственном жесте. — Входите. Это советник Мэри Грегсон. Я Сэмюэль Эшворт.
Митчелл подошел к ним обменяться рукопожатиями. Губы его были плотно сжаты.
— Не знаю, чего вы ожидаете, — сказал Эшворт, — но, думаю, будете удивлены. Полагаю, вы понимаете, что вы — первый посторонний, когда-либо входивший в «Мар виста дженерал».
— Да, знаю, — ответил Митчелл. — Именно поэтому я здесь. Вы тут главный, советник?
— Нет. Это демократический совет. Здесь нет главных. Нам поручили вас сопровождать. Готовы?
Митчелл достал из кармана маленькую черную коробочку и что-то в нее сказал.
— Я докладываю каждые пятнадцать минут, — пояснил он. — Визор запрограммирован на мой голос, а также в нем предусмотрена специальная кодовая комбинация. Да, я готов.
Он убрал устройство.
— Прежде всего мы хотим показать вам «Мар виста», — обратилась к нему Мэри. — Потом мы все объясним и ответим на любые ваши вопросы. Но — никаких вопросов, пока не получите общее представление. Согласны?
Советник Грегсон решила, что это лучший способ потянуть время. Сработает ли он в отношении Митчелла, Мэри не знала; однако он небрежно кивнул — и она облегченно вздохнула.
— Вполне, — сказал сенатор. — Как насчет защитных костюмов? Или… — Он пристально посмотрел на Эшворта и женщину. — Вы выглядите совершенно нормальными.
— Мы такие и есть, — сухо ответил Эшворт. — Но пока — никаких вопросов.
Митчелл поколебался, повертел в руках сигару и наконец снова кивнул. Но взгляд его, которым он окинул маленькое пустое помещение, оставался настороженным.
— Это лифт, — сказала Мэри. — Мы поднимаемся. Давайте начнем с самого верха, а потом постепенно будем спускаться.
В стене открылся клапан, и женщина прошла через него.
Эшворт и Митчелл последовали за ней.
Три часа спустя они сидели в баре на подземном этаже. Нервы Мэри были напряжены до предела. Что касается Эшворта, он волнения не проявлял. Как ни в чем не бывало смешал суррогатные напитки и раздал всем бокалы.
— Вам пора докладывать, сенатор, — напомнил Эшворт.
Митчелл достал свою коробочку, но не стал ее открывать.
— У меня есть несколько вопросов, — сказал он. — Я однозначно не удовлетворен тем, что видел.
— Хорошо. Вопросы и объяснения. И все-таки нам не хотелось бы, чтобы на нашу крышу падали бомбы.
— Сомневаюсь, что они настолько далеко зайдут — по крайней мере, пока, — сказал Митчелл. — Должен отметить, что по поводу «Мар виста дженерал» существует немало подозрений, и если очередного доклада не последует — а вы не сможете убедительно это объяснить, — тогда, вероятно, будут и бомбы. Что ж…
Он что-то сказал в карманный визор, щелкнул объективом и убрал коробочку в карман, после чего развалился в кресле и обрезал кончик свежей сигары.
— Я не удовлетворен, — повторил он.
Электронные схемы приняли доклад Митчелла и передали его по радиоволнам телевизионным станциям всего мира.
В сотнях тысяч домов и контор люди лениво повернулись к телевизорам, включая их словом или жестом.
Рутинный доклад. Пока ничего интересного.
Люди вернулись к своей обычной жизни — жизни, которая невероятно изменилась за восемьдесят четыре года.
— Вот что мы рассказываем народу, — заявил Митчелл. — «Мар виста дженерал» — исследовательская организация. Специалисты-техники, работающие в особой обстановке, могут творить практически в любой области. В «Мар виста» можно воспроизводить условия, как на других планетах, а также создавать собственную уникальную окружающую среду. Обычно на работников влияют тысячи отвлекающих факторов. Но в «Мар виста» специалист посвящает свою жизнь служению человечеству. Он отказывается от обычной жизни. Через пятнадцать лет он автоматически уходит на пенсию, но никто из советников никогда не возвращался на свое прежнее место в обществе. Все они выбрали уединение в монастыре Шаста.
— Вы это будто наизусть знаете, — ровным голосом сказала Мэри, ничем не выдавая волнения.
— Точно, — кивнул Митчелл. — Приходится. Все это есть в инфолентах. Но я только что побывал в «Мар виста дженерал» и не видел ничего подобного. Обычная исследовательская контора, куда менее интересная, чем Лоуэр-колледж. Обычные техники, обычная работа. Так в чем же суть?
Эштон поднял руку, предупреждая Мэри.
— Подождите, — сказал он, делая глоток суррогата. — Итак, сенатор, нам придется вернуться назад в историю. Есть очень простое объяснение…
— Должен заметить, советник, что хотел бы его выслушать.
— Сейчас услышите. Если коротко — все дело в поддержании равновесия.
— Это не ответ, — уставился на него Митчелл.
— Это и есть ответ. Все в природе находится под естественным контролем — теоретически. Когда впервые был произведен атомный взрыв, казалось, что равновесие нарушено. От этого не было никакой защиты. Что ж, действительно так.
— Защиты нет, — сказал Митчелл. — Если только не перестать делать атомные бомбы.
— Что само по себе является методом контроля, если бы это удалось осуществить. Защита совершенно необязательно означает непробиваемую броню. От военной проблемы вполне можно защититься и с помощью общества. Если вам удалось бы настроить всех жителей Земли против мыслей о расщеплении атома, это стало бы идеальной защитой, не так ли?