Пока лепрекон вел Маклина по коридорному лабиринту с множеством закрытых дверей, тот рассказал, что случилось, и Броскоп покачал гладкой, как грейпфрут, головой:
— Ты не слишком-то дерзи Старому Хрычу. За неповиновение у нас наказывают единственным способом, но весьма паршивым. Не ровен час, пропишут тебе несколько дней в аду.
— Я и так в аду, — простонал Маклин.
— Нет. Здесь совершенно другое измерение. Но есть одна контора, занимающаяся пересылкой из мира в мир.
— На Землю она, случаем, не отправляет?
— Не-а. Ты здесь навсегда. Если не нужна была работа, зачем подписал контракт?
— Ничего я не подписывал! — рыкнул Маклин. — Пропади оно все пропадом! Я… Меня прислали сюда по ошибке. Предполагалось, что я попаду элизий.
— Ну, как скажешь, — с сомнением произнес лепрекон. — А вот и кабинет. Главное, не переживай. Пока не привыкнешь, я поработаю за двоих. Давненько не встречались мне ирландцы. Ты, случаем, не знаешь песню «Керри дэнс»?
— Знаю. — Маклин промычал несколько тактов.
Получилось вполне прилично, и Броскоп даже подпрыгнул от восторга:
— Ух, как здорово! Ты садись, садись. Я все объясню. Кабинет твой, а я буду по соседству. — Он указал на дверь.
Маклин рухнул в стоявшее у стола кресло и осмотрелся. Мебели было не много, зато тут имелся диктофон. И еще Маклин заметил, что в комнате нет окон.
— Что я должен делать?
— Писать сценарии снов, — ответил лепрекон. — Я, к примеру, в свое время был величайшим менестрелем маленького народца. Потому-то мне и предложили эту работу. Тут не так уж плохо. В основном я занимаюсь сновидениями для ирландцев, а ты… Ну, не знаю. Короче, работаем мы вот как. — Броскоп щелкнул кнопкой интеркома. — Личное дело Агары Зонна, Санса, Ригель. Угу. — Он с ухмылкой взглянул на Маклина. — Я… вернее, мы сочиняем для него сон. Этот парень — оккультист и эзотерик. Короче, мой клиент.
Крышка стола отъехала в сторону, и Маклин увидел ряды карточек, отпечатанных мелким шрифтом. Выхватив нужную стопку, Броскоп продолжил:
— Как видишь, у нас имеется личное дело на каждого. Без этого никак, иначе люди будут видеть неправильные сны, что очень и очень плохо. Сны пишут с учетом психологии индивидуума. Давай-ка заглянем в досье клиента. Итак, Агара Зонн. В детстве боялся темноты. Сделай пометку. Однажды его сильно покусала зоптанга. Недоволен своей работой. Заядлый охотник. Терпеть не может начальника, а тот пользуется мускусным одеколоном. Пожалуй, сделаем мускус лейтмотивом сна. Тайные желания… Так-так… Ладно, проехали. Что у нас дальше? Жаждет власти, как же без этого… Ну а кто ее не жаждет? Ненавидел отца, но подсознательно. Итак, что получается? — Броскоп коснулся кнопки диктофона, и восковой цилиндр пришел в движение. — Агара Зонн, черновые наброски. Сейчас у него на планете период аномальной жары. Для начала отправим Зонна в жерло вулкана, а там… Ага, есть! А там полно каменных выступов. Они ведут к свисающей в кратер лестнице. Нет, не пойдет. Лестницу вырежет цензура. Пускай будет лифт. Агара бежит к лифту, а когда наступает на камни, те превращаются в голову его отца. Агаре жуть как стыдно, но он не может ничего поделать. Допустим, возвращается, чтобы помочь старику, — но, разумеется, не успевает. Тим, подай-ка мне с полки томик Юнга. И еще Адлера, он рядом стоит. Нет, Фрейда не надо, он устарел, годится только для жителей Нью-Йорка. Итак… — Броскоп снова повернулся к диктофону. — На чем я остановился? Агара запрыгивает в лифт, едет вверх и чувствует запах мускуса, такой, что дышать нечем, а на крыше лифта притаилась… зоптанга! Да! Теперь смотри: в лифте вдруг отключают свет, а потом… потом… — Лепрекон умолк, задумался и пожал плечами. — Для начала хватит. Дальше сам. Привыкай, осваивайся. Если понадоблюсь, я в соседнем кабинете. — Схватив цилиндр диктофона, лепрекон выбежал в коридор, а ошеломленный Маклин проводил его свирепым взглядом.
Господи, тут еще хуже, чем на студии «Саммит»! Что за ужасная карма забросила его в это измерение?
Маклин, закрыв глаза, пробовал собраться с мыслями. Очевидно, Джером Данн оказался настоящим волшебником. Но как… почему…
«Надо взять за основу невероятное допущение, — сказал себе он. — Итак, магия. Данн отправил меня в элизий, произошло что-то вроде короткого замыкания, и я очутился здесь. Но почему именно здесь?»
На время отложив эту мысль, он снял телефонную трубку, позвонил Старому Хрычу и какое-то время слушал длинные гудки.
— Ты! — наконец ответил режиссер и разразился бранью. — Какого черта тебе надо? Я занятой человек. Кем ты себя возомнил?
— Погодите, — сказал Маклин, стараясь добавить голосу дружелюбия. — У меня небольшая просьба. По вашим словам, я подписал контракт. Можно на него взглянуть?
— Нет, нельзя! — взвыл Старый Хрыч. — Никто не станет перебирать залежи документов ради твоего развлечения!
— В том-то и дело. Никакого контракта нет. Просто попросите кого-нибудь поискать, и…
— Контракт у нас имеется, иначе тебя бы здесь не было, так что заткнись. Если услышу твой голос раньше чем через неделю, сошлю в ад с такой скоростью, что еще по пути поджаришься!
За этим обещанием последовал грохот, от которого у Маклина едва не лопнули барабанные перепонки. Вскипев от злости, он тоже бросил трубку на рычаг и отвел душу парой-тройкой красочных выражений, перемежая их словами «деспот» и «обманщик».
Стоп, минутку. Конечно, Маклину очень не повезло, но чем чернее туча, тем реальнее углядеть за нею лучик надежды. Маклин знает, как устроены киностудии, и, если на здешней фабрике грез действуют те же правила, он, пожалуй, сумеет найти выход из положения — хотя сейчас оно кажется совершенно безвыходным.
Он нажал на кнопку интеркома:
— Алло? Мне нужно досье Джерома Данна, Голливуд, Земля.
— Земля? Простите, сэр, но… Ой, вспомнил! Земля! Сейчас все будет.
Мгновением позже крышка стола отъехала в сторону. Появилась стопка карточек, и Маклин впился в нее жадными пальцами.
«Джером Данн, род. 7 апреля 1896 г. в Питтсбурге», а дальше массив психологических данных, но Маклин не обратил на них внимания. В первую очередь его интересовали твердые факты, и они нашлись:
«В 1938 г. Данн продал душу Сатане в обмен на магические способности. Известен небрежностью в работе. Не располагает логическим мышлением, необходимым для профессионального чародея. В общем и целом дилетант. Действует крайне неаккуратно: к примеру, путает любовные зелья с голубой магией и т. д. Думает только о деньгах. Лишен чувства ответственности и совершенно безжалостен в своем стремлении к богатству».
— Неаккуратность! — безрадостно усмехнулся Маклин. — Небрежность в работе!
То есть во всем виноват Данн! Маклин не к месту подумал, что давно пора организовать профсоюз чародеев — с жесткими правилами, чтобы ни в чем не повинные люди не становились жертвой халатности. К примеру, Маклин хотел попасть в элизий, а угодил на фабрику грез. Но почему именно сюда?
После бесплодных размышлений он, стараясь выражаться четко и ясно, заказал еще одно досье: папку с информацией по волшебным заклинаниям. Когда наконец прибыл увесистый том, Маклин обнаружил, что многие строки в нем вымараны, а некоторые страницы вырезаны ножницами цензора. Ну разумеется, ведь магия здесь запрещена.
По нескольким параграфам он все-таки сумел собрать головоломку: существует бесчисленное множество измерений, и почти в каждое можно попасть с помощью специфических заклинаний. Среди методов перемещения упоминался пергаментный свиток. Однако, если заклинание составлено небрежно, путешественник окажется не в месте назначения, но в случайной межпространственной точке, откуда (по вполне естественному закону гравитации) бедолагу тут же засосет в наиболее родственное ему измерение. «К примеру, — говорилось в сноске, — дьявол, скорее всего, попадет на альфу Центавра, скупец или растратчик — в царство Плутона, а воин — в Валгаллу».
Маклин же сценарист, поэтому…
— Проклятье! — воскликнул он со злостью, поскольку не понимал, какую пользу можно извлечь из этой информации.
По всей видимости, незначительную. Нужен способ удрать из этого невыносимого мира, но такого способа нет. Разве что…
У Маклина вспыхнули глаза. Если упал в колодец, зови на помощь, и рано или поздно докричишься до человека с веревкой.
Что ж, в нынешней ситуации есть такой, образно выражаясь, человек с веревкой — Джером Данн, чародей-консультант. Не исключено, что за спасение Маклина он затребует непомерную цену, но деньги в данных обстоятельствах не имеют никакого значения. «Кроме того, вернувшись на Землю, я стану хозяином положения», — раздумывал Маклин, постукивая кулаком по колену.
Но как же связаться с Данном? Ясное дело, не по телефону. Маклин хмуро покосился на досье:
«Джером Данн, род. 7 апреля 1896 г…»
Ну конечно! Маклин даже охнул, поражаясь собственной смекалке. Вот оно, решение! Всего-то и надо, что написать сон для Данна и рассказать в нем о случившемся.
— Ни сна без строчки, — перефразировал Маклин латинскую поговорку и бойко заговорил в диктофон.
Получасом позже в кабинет вернулся Броскоп.
— Все схвачено, дружище Тим, — с ухмылкой сообщил он. — Я только что говорил с продюсером. Теперь ты полноценный соавтор сновидения Агары Зонна. — Умолкнув, он уставился на Маклина. — Э, что ты делаешь? Работаешь?
— Почему бы и нет? Я здесь, чтобы работать, верно?
Броскоп взял со стола досье Данна:
— Землянин? Годится. Давай-ка послушаем, что получилось.
— Не вопрос.
Диктофон проиграл запись. Изменившись в лице, лепрекон покосился на Маклина.
— Что-то не так?
— Да все не так! — Броскоп нажал на кнопку, и цилиндр перестал вращаться. — Думаешь, этот сон пройдет цензуру? Исключено! Это же полное непонимание принципов работы! Ты хоть изучил психологию Данна? — Он постучал коротким пальцем по карточке.
— С чего бы…
— Ну да, конечно! Сон подстраивают под индивидуума. Например, когда я сочинял баллады для Титании, она всегда была героиней, а Оберон — героем, если не считать эпизодов, когда у этих двоих случались скандалы. Не забывай о правилах. У нас очень строгая цензура.