— Нам ли страшиться войне в Азии?! — Патетично воскликнул он, — Потеря одной из колоний может стать началом конца для Великобритании… но нам-то чего бояться?! Хватит играть на стороне англичан, французов и прочих! Есть только интересы Америки и американцев. Нас с вами!
— Пытаясь отвоевать плацдарм в Старом Свете, мы наступаем на подготовленные позиции и хуже того, играем по чужим правилам! — Дюк набычил голову, сжав кулаки — поза, которую отрабатывал под руководством Джокера. Само воплощение воинственности! — Может, пора начать играть по своим правилам?
— Я не призываю вас отказаться от антибольшевистской борьбы, — Подался он в зал, — недооценивать идеологическую опасность коммунизма попросту глупо! Но и переоценивать Советы тоже нельзя. Англия! Старая недобрая Англия — кукловод, а Советы, всего лишь нелепая марионетка, возомнившая себя самостоятельной.
— Думайте, господа, — Сказал он, сгребая с кафедры бумаги, — Думайте! Сами, своей головой. Без навязанных клише.
Прощаясь, он торопливо шёл по коридору, всем своим видом показывая, что торопится. Деловитость доброго христианина, пытающегося вытащить Америку из тяжелейшего положения…
— Удачное выступление, — Подумал он, захлопывая дверцу автомобиля, — и Англия как образ врага… Джокер воистину хорош. Сколько можно обсасывать проблемы с Советами и нашими, американскими левыми? А тут свежо, ярко… не захочешь, а запомнишь!
Глава 38
— Ситуация в шахтёрских городках накалена до предела, — Рассказывал Сергей, спрятав усталое лицо за пивной кружкой, — но битва у горы Блэр[120] местным памятна.
— Боятся? — Негромко поинтересовался Родригес, бросая в рот орешек и едва успев придержать пиво на пошатнувшемся столе, — Да тише ты, дурень кривой!
Нетрезвый работяга, расшалившийся с товарищами и едва не опрокинувший стол, смущённо улыбнулся и отошёл. В другое время и с другими людьми он затеял бы драку, но Сергея шахтёры знали как человека, связанного с профсоюзом, а «паровозом» с ним шёл и Родригес.
— Боятся, — Согласился русский печально, — Да и как не бояться-то? Сколько убитых, сколько по тюрьмам… до сих пор аукается.
— Такой народный порыв и… Да что там говорить! — Испанец безнадёжно махнул рукой.
— Оглядываются друг на друга, — Продолжил собеседник, подняв кружку к губам и делая символический глоток, — Взорваться могут в любой момент, но…
— Детонаторы нужны? — Прищурился Хосе, — Да чтоб не только в округе Логан рвануло, а и в других местах?
— Угум, — Снова глоток. Сергей научен горьким, ещё дореволюционным опытом: у властей всегда может найтись человек, способный читать по губам. Каких товарищей тогда потерял…
— Восстать готовы все, — Продолжил он, — только уверенность должна быть, что именно ВСЕ встали. Не шахтёры одного округа, а как минимум в целом штате.
— Но… — Русский постучал пальцами по столу и выдохнул, — колеблются. Терять им нечего, но надежда на изменение к лучшему пока теплится. Многие на Лонга глядят, как на мессию. Дескать, нужно только потерпеть.
— Проходили, — Скривился Хосе, — как там в вас в России было? Добрый царь батюшка? Пока не дошло, что менять нужно всю систему, то на царя надеялись, то на нового министра. Так?
— Так, — Усмехнулся Сергей, — Шахтёры мне крепко русских напоминают. Терпят до последнего, но если уж встали, то всё — цунами, всех без разбора сметут.
— А если… — Заметив краем глаза любопытствующего в углу, Родригес последовал примеру русского, спрятав губы за пивной кружкой, — скоординировать их действия на случай введения военного положения Гувером?
— Эти могут, — Меланхолично согласился Сергей, — я бы даже сказал — точно попытаются. Верхушка армии по большей части откровенно профашистская, а режим чрезвычайного положения для «Защиты от коммунистической угрозы» — манна небесная для высших офицеров. Армия… этот аргумент может оказаться слишком серьёзным при подготовке отрядов. Помнят…
— А если армию не упоминать? — Предложил Хосе, чуть наклонившись вперёд, — Поначалу, по крайней мере. Готовить к битве с охранниками частных фирм и штрейкбрехерами.
— Хм… — Сергей не понаслышке знал шахтёрский труд и понимал хорошо понимал мышление работяг, — в таком ключе можно. Я бы, пожалуй, добавил ещё и помощь законно избранному президенту. В этой среде все за Лонга, но проблема с выборщиками проявится почти наверняка. Это как минимум.
— Значит? — Подтолкнул испанец замолчавшего товарища.
— Да! От нас требуется координация между профсоюзами, — Сергей поскрёб ногтями густо разбавленную сединой щетину на подбородке, — Это я на себя возьму, остались связи с былых времён. Эльзу с её ребятками мне в подчинение и… с Нортоном[121] придётся договариваться.
— Многовато у нас религиозных деятелей получается, — Озадаченно пробормотал Хосе, — но хорошо, других вариантов всё равно нет. Гордыня в данном случае хуже смертного греха. Хотя и соглашательство… бог с ним. Договорились, координация на тебе. С оружием… с оружием много хуже. Доступ в арсеналы есть, но нам не просто доступ нужен, а доставка по местам. С этим плохо. Совсем плохо.
— Москва, — Скривившись, выдавил Сергей, — Надо выходить на Коминтерн. Как бы я к ним не относился, но структуры Коминтерна пронизывают весь земной шар.
— Но, Серж, как же быть с еврейским вопросом?
Русский, не отвечая, потянулся за кисетом с табаков и начал крутить самокрутку[122].
— Не знаю, — Наконец сказал он, ухватив подрагивающими губами цигарку, — Умом понимаю, что нужно как-то использовать структуры Коминтерна, но получается, что вслепую. Блять! Вот поневоле антисемитом станешь! Интернационалист вроде, а как столкнусь…
Сделав несколько затяжек, Сергей замолчал. Ситуация с «еврейским вопросом», как выразился Хосе, стояла остро. Структуры Коминтерна опирались во многом на евреев, с их разветвлёнными родственными связями по всему миру.
Не только, и даже не столько на них, но… Сохранение информации в таком случае почти невозможно. А разобрать, кто там из тамошних евреев истинный интернационалист и борец за правое дело, а кто устроился ради возможности помогать родственникам, не способны, наверное, и сами евреи.
Сольют. Почти наверняка сольют. Шанс, что какой-нибудь комиссар Шломо чисто по-родственному предупредит нью-йоркского финансиста (и по совместительству кузена) Соломона, о грядущих неприятностях, приближается к абсолюту.
Собственно, вся история Коминтерна показала, что вреда для Советского государства от этой структуры чуть ли не больше, чем пользы. Информация «по-родственному» текла не только в Союз, но и из Союза.
— Недаром Сталин прижал их, ох недаром, — Пробормотал Сергей, — Блять! Получается, что нужно выходить либо напрямую на Кремль, минуя Коминтерн, либо договариваться с южанами?
— Я против Кремля! — Рубанул ладонью Хосе, — Москва любит подминать под себя революционные движения, а в нашем случае это скорее минус. Лонг на такой союз точно не пойдёт. Да и не факт, что наш договор с Кремлём пройдёт мимо Коминтерна. А в этом случае всё насмарку.
— Юг не лучше, — Русский мрачно выдохнул струю табачного дыма в сторону, мельком глянув на короткую драку в углу бара, — Лонг, несмотря на все свои христианские закидоны, вполне себе интернационалист, насколько это вообще возможно для южанина. А эти идейные потомки конфедератов сами те ещё фашисты. Замараемся, Хосе. Негры на каждом фонарном столбе висеть будут, да и к социалистам многие из них относятся немногим лучше.
— Здесь бы я поспорил, — Мотнул головой испанец, — Как бы к ним не относиться, но в парламенте Конфедерации заседали представители индейских племён, да и чёрные полки за них воевали, вполне себе добровольческие. Нет, Серж, ты не прав. Клише.
Русский усмехнулся, туша самокрутку в грязном блюдце, но промолчал.
— Проблема с Югом в другом, — Продолжил испанец, — слишком они… конфедераты. Единое командование? Забудь! В каждом округе свой главнокомандующий найдётся! А вот влиться в ряды, так сказать, они вполне способны. Когда… и если начнётся заваруха, они вполне способны взяться за оружие. Главное здесь — подготовить почву и «правильные» лозунги. Подготовить их, и на втором этапе они могут стать союзниками.
— Другое дело, что не хватает сил для первого этапа, — Мрачно подытожил Сергей, — точнее даже — оружия.
Снова воцарилось молчание.
— Значит, никаких союзников, — Задумчиво подытожил Хосе, — слишком ненадёжны. Скверно.
— Н-да… Хотя знаешь, — Мрачновато усмехнулся русский, — может, оно и к лучшему. Что Москва с её Коминтерном, что южане — всё это политическая проституция. Можно соглашаться на любые коалиции, но только до тех пор, пока они не вступают в противоречие с политическими убеждениями. Что Юг, что Москва…
Он усмехнулся молча, и закурив по новой, продолжил:
— История Революции в России показала, что для захвата власти нужна прежде всего революционная ситуация и решительная, боевитая партия с крепкой дисциплиной. Революционная ситуация в США назрела давно, но местные фашиствующие власти умело сеяли рознь в рабочей среде.
— Расовые проблемы не забудь, — Добавил Хосе, — Распоследний белый оборванец уверен, что он всяко лучше какого-нибудь итальяшки или «ниггера».
— Не без этого, — Согласился Сергей, затянувшись, — Революционная ситуация у нас есть, а вот с партийной дисциплиной и агитацией пока проблемы. Помню, сколько было эсеров… и где они? Власть перехватила небольшая партия большевиков.
— Предлагаешь сосредоточиться на агитации и партийной работе? — Подобрался испанец.
— А у нас есть другой выбор? — Вопросом на вопрос ответил Сергей. — С союзниками совсем плохо. Можно сказать — нет у нас союзников. Лонг и Нортон в лучшем случае попутчики, и то… Значит, усиление агитации, не просто вербовка, но и разъяснение политической программы.